— Эй, ты в порядке?
— Да, — шепчет Тейт. — Мой папа читал мне старые истории, когда я была маленькой. Вот и все.
— О, ну это очень мило. Почему это заставляет тебя грустить?
Она замолкает, словно размышляя о своих воспоминаниях, а затем выдыхает.
— Я доверяю тебе и знаю, что ты заботишься обо мне.
— Так и есть.
— Мои родители не появлялись дома уже несколько месяцев. Но они в порядке, потому что я открыла банковские выписки и увидела, что они по-прежнему тратят деньги. Позвонила в пентхаус, который постоянно фигурировал в этих выписках, и попросила соединить меня с ними. Конечно, ответила моя мама. Мой трастовый счет все еще велик, и у меня все еще есть к нему доступ. Ипотека и счета все еще оплачиваются. Но им просто все равно, Мэди.
Я в шоке. Мой рот открыт в полном шоке, но, самое главное, мне больно. Больно за Татум.
— Мне жаль, Тейт. Они обычно так делают?
Она качает головой.
— Я имею в виду, их всегда не было дома, но они не уходили дольше, чем на неделю.
— Сколько времени прошло? — Я провожу рукой вверх и вниз по ее руке, когда из уголка ее глаза скатывается слеза.
— Двести одиннадцать дней.
— О, боже! — шепчу я, испытывая отвращение, и именно здесь я решаю, что ненавижу ее родителей.
— В любом случае, — стряхивает она меня, — пойдем посмотрим, нет ли на земле у хижины Бишопа какой-нибудь жуткой истории!
***
Мы садимся в машину Татум, и я поворачиваюсь к ней лицом.
— Ты знаешь, где находится его дом?
— Все знают, где дом Бишопа.
Я смеюсь, качая головой.
— Наверное, это был глупый вопрос.
— Так расскажи мне побольше об этой Кации.
Я начинаю говорить о том, что прочла в книге, а затем поворачиваюсь лицом к Татум.
— Возможно, это звучит глупо, но я чувствую связь с Кацией. Как будто она пережила все эти... темные вещи, а я смогла наблюдать за этим через ее слова.
— Это не глупость. — Татум качает головой, сворачивая на дорогу Бишопа. — Это не неслыханно. Именно поэтому я читаю.
— Ты читаешь? — спрашиваю я, потрясенная.
Татум хихикает.
— Не делай вид, что удивлена, Мэди. Да, я читаю. Религию. Это то, что отвлекает меня от жизни. — Еще несколько минут назад я думала, что у Татум идеальная жизнь. Двое родителей дома, никакого беспорядочного дерьма в ее прошлом. А теперь чувствую себя ужасно, что сделала такое предположение.
— Жаль, что ты не сказала мне раньше, Тейт. У нас могло бы быть гораздо больше ночевок.
Она улыбается.
— Я знаю, — бормочет она, сворачивая на закрытую подъездную дорожку Бишопа.
— Тут будет заперто.
Она подъезжает к тротуару.
— Ну, тогда мы перепрыгнем!
Я смеюсь, толкая дверь с книгой под мышкой.
— Похоже, что так и есть.
Я иду к дереву, которое находится недалеко от дорожки, ветка свисает над верхушкой забора, который окружает дом Бишопа.
— Вот! Держи книгу. Когда подойду, брось ее, я поймаю, а потом ты пойдешь следом.
— Хорошо. — Татум кивает. — Господи, не могу поверить, что мы это делаем. Его отец пугает до усрачки.
— Его отца нет дома. Его не будет до этих выходных. Я слышала, как они говорили об этом, когда мы были в хижине. Давай. — Я цепляюсь ногой за пень поменьше и хватаюсь за грубую кору дерева, приподнимаясь. Перекинув ногу через последнюю ветку, которая свисает с забора, я смотрю вниз на Татум.
— Ты уверена в этом? — бормочет она. — Я имею в виду, знаю, что ты не тяжелая, но эта ветка не выглядит очень толстой.
— Все будет хорошо, и если я упаду, то это не будет очень долгим падением.
— Ха-ха, — сухо смеется Татум.
— С тобой все будет в порядке. Ты — веточка.
— Да, но ты...
— Тейт? Заткнись. Ладно, ладно. — С трясущимися конечностями медленно встаю на ветку, игнорируя скрип, который извлекает из нее вес моего тела. — Черт, — шепчу я. — Это нормально. Я точно смогу. — Я смотрю вперед, не отрывая глаз от толстого ствола, и делаю первый шаг. — Черт, черт, черт. — Делаю торопливые шаги, и как только дохожу до конца, я прыгаю и приземляюсь на вершину ворот. — Видишь? — я ухмыляюсь, глядя на Татум.
— Да, хорошо, поторопись.
Я спрыгиваю вниз с забора.
— Хорошо! Бросай.
Кожаная книга подлетает в воздух, и я прыгаю в сторону, приземляясь на живот, чтобы поймать ее.
— Черт!
Татум спрыгивает с забора, приземляясь на ноги.
— Это было не так уж плохо. Проклятый Бишоп и то, что он не отвечает на свой гребаный телефон. Серьёзно? С каких это пор он перестает отвечать на чертов телефон, когда ты звонишь?
Я качаю головой, отряхиваясь.
— Я не знаю.
Мы идем к его дому.
— Эй, ты что-нибудь слышала от Тилли? — спрашивает Татум.
Я качаю головой.
— Нет, я пыталась позвонить ей вчера вечером, но знаю, что Нейт говорил с ней.
— Что вообще происходит с этими двумя?
— Никто не знает. Они странные. Нейт переспал с другой прошлой ночью, и я вышла из себя, сказав ему, что расскажу ей, если он этого не сделает.
— Я даже не удивлена.
— Но они были такими милыми в хижине, Тейт. Как будто были настоящей парой. Но, очевидно, Тилли не против, чтобы Нейт спал с кем-то другим. Но я ничего о ней не слышала, и она не отвечает на мои звонки.
— Милые как вы с Бишопом? — Татум ухмыляется, и звук его имени и меня в одном предложении заставляет мой желудок трепетать.
— Вроде того, — я улыбаюсь.
Дойдя до его дома, иду по тропинке к его спальне в задней части главного дома, рядом с бассейном.
— Господи, это как дом семьи Адамс, только новее.
Я смеюсь.
— Да, я знаю. — Направляясь к его спальне, останавливаюсь, когда слышу голоса, доносящиеся, похоже, из-под земли.
— Ты это слышала? — Татум подтверждает мою теорию.
— Да, это похоже на голос Бишопа. Они, должно быть, в главном доме. — Я иду к задней части дома, открываю стеклянные двери, выходящие на бассейн и напротив комнаты Бишопа.
— Ты уверена в этом? — шепчет Татум, хватая меня за руку.
— Да! Это Бишоп и Нейт. С нами все будет в порядке.
— Я на это не куплюсь, — бормочет она, оглядывая дом.
— Она открыта! — шепчу я, указывая на раздвижную стену.
— О, черт возьми, — ворчит Татум. — Мне страшно.
— Да, наверное, мне тоже было бы страшно, если бы не выходные в хижине.
— Бишоп теперь хороший парень? — спрашивает она, пытаясь успокоить себя.
— Определенно нет.
— Ты мне солгала! — ругает она, когда мы входим в гостиную.
— Я не лгунья, — спокойно шепчу я.
— Не-а, подружка, не...
— Нейт! — шепчу я. Мы поворачиваемся и идем к двери, которая открывается под двойной лестницей.
— Мэди, я не уверена насчет этого.
— Хорошо, оставайся здесь.
— Я не могу позволить тебе спуститься туда одной!
— Ну, тогда пойдем. В любом случае, я иду. — Подхожу к двери, открываю ее, и голоса становятся громче.
— Мне, бл*дь, все равно, — отвечает Бишоп, его тон мрачный, мучительный и почти неузнаваемый.
— Ты вышел за рамки правил. Она гражданское лицо! — рычит Брэнтли.
Я вздрагиваю от его тона и звуков потасовки, когда разбивается стекло и кто-то толкает другого.
— Мы с тобой оба знаем, что она не гражданская, Брэнтли.
Я прижимаю книгу к груди и делаю последний шаг вниз. Мои глаза мгновенно находят глаза Брэнтли, и он улыбается.
— Ну, похоже, тебе нужно кое-что объяснить, Би, — он ухмыляется мне с рычанием.
Боковым зрением я вижу остальных Королей в комнате, но все расплывается, когда мой взгляд падает на Элли, которая лежит в луже собственной крови, ее шея разрезана, темно-красная рана рассекает ее горло, кровь все еще пульсирует из нее. Моя рука взлетает ко рту, когда из меня вырывается душераздирающий крик. В мгновение ока Бишоп летит ко мне.
— Мэди!
Я отпихиваю его и поворачиваюсь, бегу вверх по лестнице.
— Бл*дь! — кричит Нейт, и я слышу шаги Бишопа, бегущего за мной по лестнице. Мое сердце сильно бьется в груди. Он убил кого-то. Он убил кого-то. Он убил Элли. Слезы текут по моему лицу, а по всему телу пробегают мурашки страха. Он убийца. Бишоп — убийца. Он убил кого-то. Я открываю дверь как раз в тот момент, когда рвота подступает к горлу. Мои глаза затуманиваются от потока слез, которые льются из моих глаз, и когда взгляд падает на Татум, которая стоит там и ждет меня, мое лицо бледнеет. Я бегу к ней, но, в конечном итоге, сталкиваюсь с другим телом. Упав на задницу с глухим стуком, книга пролетает по воздуху и приземляется на пол. Я чувствую, как все Короли позади меня наблюдают за мной, все поднимаются из подвала.
