Эйдан с дрожью закрыл глаза. Здесь, в древнем манускрипте, он нашел изображение камня, подаренного ему давным-давно Шероном. Реликвии древнего мира. Части пророчества, которым Старейшие никогда ни с кем не делились. Камень должен был защитить ее, усилить ее способности в Сумерках. Она и без него смогла сотворить дверь, а с помощью амулета, как надеялся Эйдан, сможет и вовсе не подпустить к своим снам ни Стражей, ни Кошмары. Сможет наконец спать спокойно.
Поначалу, разобравшись с этой частью текста, он растерялся, не понимая, почему столь важный артефакт был вручен ему, мужчине, который по ночам отправлялся к Спящим, среди которых мог оказаться Ключ. Почему не спрятать его подальше?
Потом он продолжил чтение.
Ключ. Запор. Страж.
Лисса являлась Ключом, о чем свидетельствовало свечение амулета, являвшегося Запором. Сам он, чего не мог не признать, являлся Стражем. И что становилось итогом сочетания этих трех сущностей?
Конец того Мироздания, каким мы его знаем ныне.
Дальнейшая расшифровка была фрагментарной. Многие слова были совершенно незнакомы. Но одни понять удавалось. А значение других не вызывало сомнений. Разрушение. Истребление. Сказать, что это не звучало неприятно, было бы сильным преуменьшением.
Ему следовало вернуться в Сумерки за ответами и держаться подальше от Лиссы. И интересовала его вовсе не возможность сотворения разлома: требовалось выяснить, что именно в способности Лиссы заглядывать в Сумерки и управлять снами столь устрашало Старейших. Почему, скажем, любознательный Страж вроде него не виделся им подобной угрозой? И камень. Что он собой представляет? Какова его цель? Почему он был вручен ему?
И что все это в совокупности значит? Чего в конечном счете желают Старейшие, добра или зла? Он не знал этого, но не мог не думать о том, что, будь их дело правым, они свободно делились бы своими познаниями со Стражами. А ведь они не просто утаивали сведения, но и откровенно лгали. Утверждали, например, будто переход в этот мир возможен лишь в одном направлении, но часть расшифрованного текста убеждала его в обратном. Зачем, спрашивается, потребовалось Старейшим скрывать возможность свободного перемещения между их измерением и этим пространством? И это был лишь один из множества вопросов, остававшихся без ответа.
Но если он ошибался насчет путешествия туда и обратно, то, возможно, мог снова проснуться в этом мире. Эйдан заскрипел зубами, так как не мог допустить, чтобы его присутствие подвергало Лиссу угрозе. Опасность необходимо было предотвратить. Любыми средствами, какие потребуются.
Душ наверху отключился, и это побудило его к действиям. Быстро ополоснувшись в ванной на нижнем этаже, он перешел на кухню, внутренне собираясь с силами в преддверии быстро приближавшейся разлуки.
* * *
Услышав негромкую птичью трель, извещавшую его, что все спокойно, Коннор, стиснув зубы, вошел в храм Старейших. Пользоваться средствами связи в данной ситуации не представлялось возможным, поскольку их бы сразу засекли со всеми вытекающими последствиями. В данном случае предстояло провести тайную операцию. Такие он любил больше всего.
Часового у входа Филип снял с помощью духового дротика со снотворным, который, как только оно подействовало, извлек из шеи поверженного, не оставив улик. Караульный придет в себя со смутным ощущением того, что его сморил сон, быть может, просто от скуки. Коннор собирался проделать то же самое с одиноким охранником в контрольном помещении. Они надеялись, что если все пройдет в соответствии с тщательно разработанным планом, то их не поймают. А если к тому же они получат ответы на волнующие их вопросы, то операцию можно будет считать чрезвычайно успешной.
Держа все это в голове, Коннор, бесшумно скользя в тени, ступил в центральный коридор, ведущий к хайдэну. Проход слева вел к жилым помещениям Старейших, а справа — к укромному открытому дворику для медитаций.
Пока все хорошо.
Вибрация под ногами привлекла внимание Коннора к полу. Камень мерцал, приобретая прозрачность, и на миг ему показалось, что сейчас плиты растворятся и он провалится в расстилавшееся внизу бездонное звездное пространство. В инстинктивном стремлении спастись, он бросился к стене. Но пол остался прочным, а на смену звездной бездне пришел многоцветный вращающийся калейдоскоп.
Коннор выругался.
Завороженный этим зрелищем, он замер, гадая, реальная то картина или какая-то проекция. Но, понимая, что времени у него в обрез, Коннор заставил себя наплевать на вызываемое прозрачным полом головокружение и двинуться дальше. С каждым его шагом цветные круги под ногами разбегались в стороны, словно он шагал по мелким радужным лужам. Впереди показался высокий арочный проем, и он, прижимаясь спиной к стене, осторожно подобрался к входу и заглянул внутрь. Там находился Старейший, склонившийся над освещенной консолью.
Вытащив висевший у бедра кинжал, Коннор отвел руку в сторону так, чтобы клинок поймал отражение его сосредоточенно работавшей мишени, поразить которую следовало с одного выстрела. В случае промаха он будет обнаружен и ему не избежать самого сурового наказания.
Держа в другой руке духовую трубку, он терпеливо ждал, не обращая внимания на струившийся по вискам пот. Когда Старейший наконец отвернулся, чтобы взять со стеллажа позади него какую-то книгу, Коннор вступил в проем, выпустил крохотный дротик в находящегося на совсем небольшом от него расстоянии Старейшего и снова метнулся обратно. Спустя мгновение глухой звук падения тела известил его о том, что Старейший потерял сознание.
Прежде чем войти в помещение, Коннор свистнул, извещая Филипа о том, что этот этап завершен успешно, и засек время. Действие снотворного было непродолжительным.
— Поведай мне свои тайны, — пробормотал он.
Перед ним находилась круглая панель управления со светящимися кнопками, а над ней, на выступе, располагалось с дюжину маленьких видеоэкранов, на которых отслеживались действия различных Стражей, исполнявших свои задания. Коннор замер, осмысливая то, что ему открылось.
Стражи всегда считали, что все совершаемое ими в потоках подсознания Спящих сугубо интимно. Оказалось, ничего подобного. А стало быть, Старейшие были в курсе того, как развивались отношения Кросса с его Спящей. Возможно, даже способствовали этому, направляя его к ней. И допустили, чтобы эти отношения зашли так далеко, вовсе не по неведению, а вполне сознательно.
Заинтригованный и устрашенный этой мыслью, Коннор принялся за дело: набирая команды, стал выискивать архивные записи, которые могли бы подтвердить или опровергнуть его догадку. Быстро оглянувшись, он отметил, что пол в коридоре, на котором сейчас никто не стоял, снова приобрел вид непрозрачного мрамора. Да уж, не слишком ли много странностей в этом мире, который казался ему таким понятным.
