— Нет, конечно. Разве не видишь, надувной. Высшего класса.
Мать оглянулась через плечо:
— Ну ты даешь! — Ее взгляд вернулся к постели. — И где ты только его подцепила? Там, случайно, еще таких не завалялось?
— Это он меня нашел, не помнишь?
И слава богу, что так случилось. Лисса даже на цыпочки встала, чтобы посмотреть на него самой. Эйдан Кросс, спавший в ее постели, представлял собой необыкновенно эротическое зрелище.
Некоторое время обе женщины молчали, зачарованные видом этого великолепного представителя мужского рода, и тишину нарушало только дыхание. Потом мать шагнула в спальню…
…и тут кот внезапно злобно зарычал. От неожиданности Кэти подскочила и закричала, напугав Лиссу, которая тоже подпрыгнула и завизжала. Но Эйдан даже не шелохнулся.
Лисса знала, что вопли ее матушки и мертвого разбудят, да и ее испуганный голос вполне годился для той же цели. У нее сжалось сердце. Что-то было не так.
— Мама, тебе придется уйти.
— Почему?
— У меня в постели крутой парень. Сама должна понимать.
Крутой парень, который не шевелится и не реагирует на происходящее.
— Ну, не знаю, как ты собираешься его будить, если на него никак не подействовали вопли двух женщин сразу. Бедняга. Гляжу, ты его вусмерть заездила. — Кэти направилась к лестнице, прижимая руку к сердцу и бормоча: — А зверь твой, Лисса, какой-то одержимый. С таким котом в доме ты вообще не сможешь подойти к мужчине.
— Об этом не беспокойся.
Как никогда поспешно, она, вдыхая по пути знакомый запах «Коко Шанель», проводила мать до выхода, не преминув на прощание на всякий случай сказать:
— Я люблю тебя, мама. Очень.
— Я знаю, детка. — Она погладила дочь по голове, отчего к глазам той подступили слезы. — Как думаешь, есть у меня шанс когда-нибудь увидеть твоего Сонника бодрствующим?
Лисса распрямила плечи:
— Я сделаю для этого все, что смогу. Обещаю.
* * *
— Коннор, черт побери! Ты, нахрен, где?
Как и положено Спящему, Эйдан полностью осознавал среду, в которой пребывал. Однако от обычного Спящего его отличала ущербность создаваемого им потока, что производило эффект затуманенного стекла. Коннор потратил несколько драгоценных мгновений, размышляя, связаться ли ему с другом прямо отсюда, с панели управления, или лучше свалить. В конечном счете он стер с храмовых носителей все записи за последние несколько минут и пошел к выходу, где встретил Филипа.
— Кросс вернулся в Сумерки в сонном состоянии.
Филип нахмурился, потом кивнул:
— Отправляйся к нему. А я пошурую в контрольном помещении, посмотрю, не нарою ли чего.
— Это слишком опасно. У тебя ведь не будет никого, кто смог бы прикрыть твою задницу.
— Ну и хрен с ним! — фыркнул Филип. — Раз уж мы все это затеяли и зашли так далеко, я не допущу, чтобы все усилия пошли прахом. Шансы на то, что нам выпадет второй случай, стремятся к нулю, и ты сам это прекрасно понимаешь.
— Значит, нужно найти другой путь. Но такое дело в одиночку не совершить.
— Ты попусту теряешь время. И слова.
Коннор застонал и выругался. Выбора у него не было. Он должен был отправиться к Эйдану и знал, что, как только уйдет, Филип все равно поступит по-своему.
— Тебя поймают и надерут задницу.
— Вот и ладно. Двигай.
Обогнув здание, Коннор вышел на травянистое плато позади храма и совершил прыжок, быстро проскользнув мимо дома Эйдана к высокой горе, а потом и за нее. Перед ним расстилалась долина Снов: широкие снопы золотистого света поднимались с ее дна и, пронизывая туманные небеса, пропадали из виду. Попеременные потоки неосознаваемых мыслей распространялись повсюду, насколько мог видеть глаз. Кружащиеся тени и жгуты черного дыма указывали на Кошмары, проникавшие в долину, несмотря на все усилия Стражей. В отличие от Врат поле боя здесь не напоминало ад, хотя ставки были столь же высоки.
Перемещаясь с максимально возможной скоростью, он достиг наиболее удаленной от храма границы долины и нырнул через возвышение туда, где над уходящим в сторону обнажением скальной породы поднимался мерцающий луч бледно-голубого света, представлявший собой поток сознания Эйдана.
Коннор уже был здесь прежде по странному, случайному стечению обстоятельств. То, что гладкая поверхность камня на высочайшей точке отразила едва различимый свет, а он это заметил, явилось исключительным везением. Коннор обратил внимание на аномалию, возвращаясь с задания, а последующее расследование повлекло за собой короткую встречу, которой, впрочем, хватило, чтобы узнать, что Кросс благополучно добрался до мира смертных, и увидеть изображение контрольного помещения Старейших.
Ступив в холодный луч, Коннор переместился в сон Эйдана. Его лучший друг в качестве места встречи вообразил крыльцо своего дома, место, подходящее для них обоих.
— Время ты выбрал хуже некуда, Кросс.
Когда Коннор приблизился, Эйдан потер рукой шею:
— Как я подозреваю, реальность еще хуже.
Скрип ступеней крыльца привлек внимание их обоих к подошедшему к ним Старейшему. Затеняющий лицо капюшон делал его неузнаваемым, однако то, как напрягся Эйдан, заставило Коннора насторожиться. Но с опозданием. Прежде чем он успел подумать о том, чего следует опасаться, капюшон был отброшен назад — и из глубины облачения хлынули Кошмары.
Коннор почувствовал, как Эйдан выхватил из висевших на спине ножен меч, и сам, вытащив из ножен на бедре кинжал, ринулся в бой.
Чистая, клокотавшая в нем ярость переполняла стремлением разорвать врагов в клочья и придавала сил мышцам. Чувствуя ее, Коннор заревел, желая напугать роившиеся вокруг них Кошмары.
Вырвавшийся наружу клич, исполненный гнева и негодования, был столь ужасен, что Кошмары заметались в стороны, а иные из них были испуганы настолько, что рассеялись, обратившись в клубы дурно пахнущего пепла. Они причитали надрывными детскими голосами, что повергло Эйдана в такое бешенство, что Коннор, не успев замахнуться, замер и посмотрел на друга с восторгом. Да уж, Кросс по заслугам считался лучшим из Избранных: когда он хватался за клинок, то превращался в сущего отморозка и под руку ему лучше было не попадаться.
Кошмары отпрянули, но, коварно выжидая, закружили вокруг. Взбешенный нападением, Коннор прыгнул к клубящимся теням, выставив перед собой клинок. Эйдан был рядом и дрался с таким бешеным остервенением, какого Коннор не замечал за ним уже долгие годы.
Поскольку внимание его было разделено между Эйданом и Кошмарами, Коннор не сразу заметил, что они уже не один на один с врагами. Прежде чем он успел понять, что происходит, на поле появились сотни Старейших со сверкающими клинками. Лужайку перед крыльцом затопило море серых одеяний, рвавшихся к дому.
