Он вспомнил голод. В общем-то, голодными они оставались очень редко, их всегда кормили, но качество и количество еды часто оставляло желать лучшего. Первые месяцы в доме Певерелла Том никогда не отказывался от еды, всегда с удовольствием кушал не только фрукты, пироги и конфеты, но и супы, салаты, жаркое. Теперь же привык выбирать, что есть, а что нет. Он знал, что с их кухни, бывает, безжалостно выкидывается еда, которая могла бы утешить не одного приютского ребенка.
Том совсем забыл об этом.
Носить маггловские брюки и рубашки оказалось непривычно, а их мода поразила Вальбургу, которой пришлось надеть платье, до глубины души. Отрешившись от последних сомнений, ребята сели в поданную к парадному машину. Дверцу для них держал Френк, которого Том мгновенно вспомнил и невольно вздрогнул. Он и забыл, что о его пребывании в приюте знал еще один человек.
Маггловские средства передвижения изменились с той поры, как Том покинул мир обычных людей.Двухместная «Бентли», доставившая его когда-то в новую жизнь, казавшаяся ему верхом элегантности и прогресса, устарела и заканчивала свои дни в гараже. Ехать им предстояло на новенькой восемьдесят седьмой серебристой «Татре». Зачем опекун, волшебник до мозга костей, который, по мнению воспитанника, и в маггловском мире-то почти не бывал, постоянно закупал новые маггловские безделушки? Очень дорогие безделушки.
– Вы действительно хотите поехать туда, молодой хозяин? – приятным голосом уточнил водитель, устраиваясь за рулем. – Да еще и в компании с юной леди?
– Да, Френк, поехали.
Улицы Лондона тоже сильно изменились. Или Том плохо помнил их? Стало больше машин, лица людей казались слишком жестокими и испуганными, и все куда-то торопились, как опаздывающие на урок студенты Хогвартса. Защищенные от большинства проблем своими родственниками, благодаря старшим имеющие возможность сконцентрироваться на своих личных делах и ни на чем другом, ни Том, ни Вальбурга понятия не имели о пугающей всех своей близостью войне. Хотя, конечно, только Гарри знал, насколько она близка, только он с содроганием ждал сентября тысяча девятьсоттридцать девятого года.
Улочка, на которой находился приют, была все такой же темной, а забор вокруг здания все таким же высоким. Признаться, Том уже плохо помнил, как они выглядели раньше. Он много лет старательно забывал о них. Однако мальчик решительно распахнул дверцу, не дожидаясь помощи Френка, вышел и подал руку Вальбурге, с тревогой смотревшей на него. На крыльцо не выбежал никто из детей, чтобы полюбоваться на сверкающий автомобиль, как непременно случилось бы раньше. Лишь малышня, игравшая во дворе, перевела на них свои любопытные глазенки. У калитки, прислонившись к забору стояла худенькая грязненькая девушка, когда они подошли ближе, в носы им ударил крепкий запах алкоголя.
– Фу, отвратительно! – воскликнула Вальбурга, доставая из карманчика платок и прикладывая его к лицу. – Она ведь не старше нас.
– Тише, я говорил тебе – это не пансион благородных девиц, – нахмурился Мракс и внимательнее пригляделся к девушке, которая, кажется, даже внимания на них не обратила. Подол платья у нее был порван, а на скуле наливался цветом синяк. Том видел такое и раньше. Нет, не просто видел. Испытывал сам.
– Эмми, – с тоской протянул Том, узнавая подружку своих детских лет. – Эмми Бенсон.
Он хотел взять ее на руки, но Френк остановил хозяина вежливым покашливанием.
– Не советовал бы касаться ее, – пояснил водитель. – У нее вши, да и что похуже может быть.
– Мне все равно, это же Эмми, – отмахнулся мальчик. Но помочь ей ему так и не дали.Никем не замеченные, к ним подбежали несколько подростков из приюта и сами подхватили девочку.
– Идите к черту отседа, – рявкнул один из них. – Тут не кино, чтобы богатеи вроде вас ходили смотреть на нищих детишек! Поняла, девка? – обратился он к Вальбурге.
– Успокойся, Эрик. Мы не хотим дурного. Мы привезли еды и хотим помочь еще, всем, чем сможем, – обратился к давнему врагу Том успокаивающим тоном. Он невольно отвел глаза. Не хотелось смотреть этому мальчику в лицо. Мракс знал, что не сделал ничего плохого. Не его вина в том, что Эрик, Билли, Эмми – обычные дети, в то время как он родился особенным: со своим предназначением, с даром, с родословной, со всеми необходимыми условиями для того, чтобы стать великим. Не вина Тома, что у них нет ничего этого. И они должны быть благодарны, что он хочет поделиться малой частью того, что имеет.
Не его вина, что четыре года назад на мощеный плитами двор приюта ступила нога Найджелуса Певерелла.
И все же в первый момент, когда Эрик мучительно пытался вспомнить красивого, элегантно одетого ровесника и его презрительно глядящую на бедную одежду и грязь подружку, Том все-таки отвел глаза. Впрочем, наследник почти сразу пересилил себя и взглянул бывшему недругу прямо в глаза.
– Том Реддл, да? – ухмыльнулся парень. – Шикарно выглядишь, парень. Мы-то думали, ты уж помер в каком-нить работном доме, а ты выглядишь прям как джентльмен. А девка кто?
– Моя кузина, мисс Блек, – сухо представил ее Том. Вальбурга никогда не была пугливой кисейной барышней, в отличие от Лукреции, которая уже упала бы в обморок после такого обращения, но ему все-таки не нравилось, что в ее присутствии кто-то пользуется уличным языком. Он совсем забыл об этой особенности речи приютских детей, главным образом потому, что сам всегда говорил правильно из-за множества прочитанных книг.
– О-о, кузина, мисс… Бенсон, отродясь никто мисс не называл. Пожрать нам привез, да? Ну так выгружай и сваливай отсюда. Нечего твоей мисс подол о наши полы пачкать.
– Эрик, мы хотим зайти.
– Зачем? Хочешь, что бы все на тебя позырили? Похвастать? – сплюнул ему под ноги собеседник.
– Нет, – спокойно ответил Том. – Хочу помочь. И себе, и вам.
Несмотря на то, что изначально цель приезда была другой, он не врал. Говоря это, Том чувствовал, что его слова не ложь. Помочь им Мракс мечтал давно, и хотя мечта эта со временем отступила на второй план, сейчас перед лицами детей, она вернулась и напомнила о себе. Долг сильного – заботиться о слабом. И в то же время мальчику казалось, что и ему самому будет полезно пройтись по этому зданию. Он вдруг почувствовал потребность зайти и вспомнить все, что испытал здесь когда-то. Отчасти потому, что это помогло бы ему, наконец, понять, кто для него лорд Певерелл. Отчасти для того, чтобы понять, кто он сам, чего хочет.
– Помоги себе, Реддл, – фыркнул Эрик. – Входи, не боись. Билли с нами больше нет.
– Умер?
– Жив, но ушел в банду. Тоже помочь нам хотел, слышь, – он опять сплюнул, а потом, казалось бы, сменил тему, но Том понял его. – Эмми уже второй раз такая приходит. Тольк не говорит, дура, кто это сделал.
