Но теперь она его ненавидела. И имела на это полное право.
— Сане-то напишем?
В первые мгновения он даже не сообразил, о каком Сане идет речь — настолько сильно погрузился в воспоминания. А потом лишь покачал головой в знак отрицательного ответа.
Космос ничего не ответил. Конечно, потом, когда он пойдет на почту с уже написанным письмом, он впишет наспех несколько неровных строк, в которых даст другу знать обо всем, что случилось за относительно короткий промежуток времени. Но это будет потом, и Витя долго еще не будет знать об этом.
— Слушай, брат, — Космос понимал, что в его словах правды было с гулькин нос, но что еще он мог? — ты подожди еще. Может быть, образуется все. Времени же мало прошло, на эмоциях все…
— Кос, все. Хватит, — Пчёлкин сидел, уперев локти в колени и прижав ладони к вискам. Голос его сорвался на последнем слове, и каким-то едва ли уловимым движением парень стер предательский влажный след, образовавшийся на носу, а затем, стараясь не смотреть на друга, вытащил из кармана штанов пачку сигарет. Очередная цигарка вызвала приступ сухого лающего кашля — он уже не помнил, который раз за пару часов закуривал — но продолжил делать глубокие затяжки, травя не только легкие, но и душу. — Ты там про дачу что-то говорил на днях.
Космос почесал бровь в растерянности.
— Да я думал, ты не поедешь. Фила обещал каких-то своих девчонок позвать из училища, расслабиться, все дела… ты как на это смотришь?
— Положительно, — Витя агрессивно затоптал мыском кроссовка бычок и выдохнул едкий дым.
На самом деле, ему было просто все равно. Но оставаться в одиночестве и дальше он не мог физически. Надо было возвращаться в реальность, а на методы, которые он собирался для этого использовать, было откровенно наплевать.
Затянет? Пускай. Ему уже все равно. Главное, чтобы помогло.
Медленно он поднялся на ноги и вздохнул, глядя куда-то вдаль. Он не будет ждать. Просто потому, что уже все упустил, уже прождал слишком долго. И отравлять ей жизнь снова он совершенно не хотел. Кого ему надо было винить в том, что не смог дать ей того, чего она заслуживала, в полном объеме, кроме самого себя? Она совершенно точно еще будет счастлива: пусть не сейчас, но рано или поздно появится человек, который сумеет дать ей то, в чем она так нуждается.
Но это уже будет не он. И наверное, это даже к лучшему.
Ведь главное, что она осталась жива. Это было самым важным для него.
Машинальным движением Витя потер затекшую шею и совершенно случайно провел пальцами по золотой цепи; с силой сжал плетение и закрыл глаза.
Он заслужил лишь одно слово в свой адрес. И оно было совершенно справедливым.
— Ненавижу.
Комментарий к Драббл, G. Космос, Пчёла, 1988-ой год.
Нахлынуло на меня что-то. Пользуюсь тем, что в основном рассказе присутствует несколько временных дыр, которые при наличии вдохновения и должного морального состояния вполне можно заполнить. Выводить это в отдельную работу глупо и бессмысленно, поэтому вот. Как говорится, что вышло, то вышло.
========== Мини, R. Витя/Лиза, 1987-ой год. ==========
— Дай посмотреть.
— Зачем еще? Что ты там не…
— Дай, пожалуйста.
То, с каким нажимом произнесла она это свое «пожалуйста», вынудило его мучительно вздохнуть и нарочито нехотя протянуть ей серую корочку с серпом и молотом. А ведь почти донес до матери…
Лизавета раскрыла аттестат и внимательно вгляделась в заполненные каллиграфическим почерком графы. Протяжный вздох разочарования вырвался из груди помимо воли. Но, в принципе-то, он был прав — разве она не знала, с какими итогами он закончит десятилетку?
— Все, хорош, отдавай, — и, не дожидаясь ответа, парень ловким движением руки забрал у подруги документ, который не вызвал у нее радостных эмоций.
— Ну и что нам с тобой делать теперь?
Сложив руки на груди, девушка оперлась плечом о стену и посмотрела на молодого человека так, что тот невольно поежился. Прекрасно понимал он, к чему клонила его вчерашняя староста. Его девочка. И ему даже захотелось вдруг её пожалеть — больно уж явственно выражалось на её лице переживание за него. И это вместо положенной сегодня радостной улыбки.
Армия светила ему всё ярче и ярче. И Витя прекрасно понимал, что, где повестки и военкомат, там и реальная угроза загреметь в Афганистан. Ему было, конечно, страшно, но куда больший нервоз вызывало моральное состояние Лизки. Да, девушка честно старалась скрывать свой страх, но получалось у нее столь плохо, что все её попытки становились для него просто очевидными. Вот и сейчас она судорожно кусала накрашенные губы — неосознанно, машинально — портя их и выдавая этим свое истинное состояние.
Очень хотелось эти губы целовать. Но, когда он наклонился к ней, она в последний момент отстранилась и даже уперлась ладонью в его грудь.
— Не увиливай.
И снова этот пронзительный взгляд серых глаз. Ну, что было ей ответить? Она же все равно их с Космосом затею не одобрит.
— Ладно, — парень спрятал руки в карманы костюмных брюк и прижался плечом к стене — точно, как это делала Лиза — и посмотрел на подругу сверху вниз. — Только без эмоций.
Лиза промолчала, но по тому, как непроизвольно сжались её искусанные губы, стало понятно — она уже приготовилась к худшему.
— В общем, Кос предложил вариант. Инсценируем мне сотрясение — отсрочка в кармане. А потом уже будем думать. Основной вариант — покупать белый билет, как раз время на заработать будет.
— Это как так «инсценируем»? Давай, до конца колись уже.
Одобрения в родном взгляде Пчёлкин так и не уловил, и потому пришлось ему рассказывать более детально, испытывая крайнюю степень нежелания этого делать.
— Пока что у нас план такой: я беру медицинский справочник, выучиваю симптомы сотрясения назубок, а затем уговариваем Фила поставить мне хороший такой фонарь. У него удар-то поставлен о-го-го, как. Должно прокатить.
— Витя, — девушка даже покачала головой, оказавшись по-настоящему шокированной услышанным. — Вы что, с ума сошли?
— А ты можешь предложить что-то более дельное? — Пчёлкин тут же взвился, не услышав одобрения подруги на свой, как ему казалось, прекрасный план. Конечно, он знал, что она будет против, но, тем не менее, отчего-то все равно оскорбился.
Черкасова опустила голову и вздохнула, опустив плечи. Правда оказалась за ним — плана лучше и впрямь не было. Потому девушка лишь молча покачала головой и завела руки за спину.
Зря он ей рассказал. С другой стороны, другого-то выбора у него не было — скрывать от нее долго все равно бы не вышло.
А сейчас она совсем расклеилась. Это в выпускной-то вечер!
— Так, понятно все, — Витя схватил подругу за руку и буквально поволок её, вяло сопротивлявшуюся, прочь из темного коридора второго этажа школы. Не хватало еще, чтобы она успела окончательно растерять всяческий настрой на праздник.
Путь их лежал в актовый зал, где была организована последняя в жизни сегодняшних выпускников школьная дискотека. Но по дороге Пчёлкин, уверенно таща за собой ничего не понимавшую Лизавету, зарулил в столовую, где были накрыты столы для родителей, и всучил не представлявший для него особой ценности аттестат матери, отчаянно желая, чтобы корочка поскорее исчезла с глаз долой.
— О, Кос, — Холмогоров как раз вовремя вышел из актового зала, держа в руке и под мышкой по бутылке какого-то алкоголя. Витя сделал манящий жест рукой и кивнул на одну из бутылок, — дай-ка нам.
Космос лукаво улыбнулся и протянул портвейн другу, при этом подмигнув Лизавете, стоявшей за спиной Пчёлкина.
— Не многовато вам на двоих?
— Ой, иди, куда шел, — Витя отмахнулся от друга и широким шагом двинулся вниз по лестнице, к коридору. Лиза лишь сделала большие глаза и пожала плечами, явно давая однокласснику понять, что она понятия не имела, что именно задумал Пчёлкин.
— Куда ты так торопишься-то? — она еле нагнала его, слишком воодушевлённого внезапно созревшим в голове планом, и на ходу перевела дух.
