- Это кто же? – удивился я.
- Может, помнишь? Ты тогда ещё подрабатывал по выходным своим на рынке, видеокассетами торговал, - Женька взял со столика пульт и сделал телик тише. – У тебя был постоянный клиент. Мужик такой, седой, Робертом звали.
Я напряг память, пытаясь сообразить, о ком зашла речь. Вроде такой был. Да, этот мужик лет под сорок тогда регулярно таскался к моему прилавку, подолгу перебирал кассеты, но часто уходил ни с чем. И почему-то он всё время пытался со мной поговорить о чём-то левом. Вот как, значит. Интересное кино. Поняв, что я вспомнил, Женька сказал:
- Так он до сих пор тебя вспоминает. И жалеет, что так и не решился тогда познакомиться с тобой поближе.
- Не уверен, что ответил бы ему, - задумчиво сказал я. – Тебе ведь отказал, хотя ты тогда мне очень понравился.
- Насколько «очень»? – подался вперёд Женька.
Жаром потянуло так, словно он горел. При этом жар почему-то ощущался не только на лице. У меня начало припекать шею, грудь и ещё много где. Словно резко подскочила температура в комнате. Мой взгляд сцепился со взглядом Евгения. И я с лёгкой улыбкой прикрыл глаза и сказал:
- Очень.
- Так почему? – с некоторым раздражением в голосе спросил он. – Почему ты мне тогда отказал?
- Испугался, - честно ответил я. – Молодой был, глупый. Тем более только что первый опыт состоялся не очень приятный.
- В смысле? – не понял Женька. – Вы же тогда переспали…
Он назвал имя, а я лишь улыбнулся в ответ и сказал:
- Ну, вот сам подумай. Пришёл парень к тебе, девственник, можно сказать. А ты ему бокал вина… и без подготовки до финиша.
- Блядь! – вырвалось у Евгения, поскольку он всё прекрасно понял. – Ни хрена себе дохлые ёжики.
- Вот так как-то, - я сдержал зевок. Жар как-то даже отхлынул.
- А объяснить ты мог? – грустно спросил приятель.
- Молодой был… - начал я.
- Глупый, - закончил он. – А сейчас?
- Что сейчас? – спросил я.
- Ты бы согласился? – он о-о-о-очень медленно поставил стакан на столик.
Я посмотрел ему в глаза и словно в омут:
- Да.
Он подался вперёд, обхватил моё лицо горячими ладонями и впился поцелуем в губы. Дальше всё словно утонуло в тумане. Разговор вот запомнился, а секс нет. Только горячий бред, пылающая кожа, пальцы в волосах, шёпот: «Вова, Вовка, мальчик мой». И кайф. Такой желанный, яркий, на разрыв. Причём, не задницы, нет. Как говорят – на разрыв аорты. Нет, вру. Помню, немного, но всё-таки. Его губы на моём теле, плавящее дыхание, наслаждение, скользящие по коже шершавые пальцы, прикосновения. Я с ним тоже играл. А он отзывался. Господи, сколько же времени мы потеряли. Я потерял. И моя Светка потеряла, со мной.
Проснувшись утром в одной постели с Женькой, я понял, что это – то, чего мне до дрожи не хватало все эти годы. Нашарив трусы, я встал с кровати, надел бельё, потом джинсы и рубашку. А когда наклонился к его лицу, чтобы коснуться губами его щеки, он сонно улыбнулся и обхватил за шею тёплыми руками. Прошептал:
- Не пропадай, пожалуйста! Приходи ещё сегодня вечером… Я ещё посплю и на работу. Прихвати, кстати, мусор, пазязя.
Это было так странно, слышать от взрослого мужика молодёжное словечко. Но я лишь усмехнулся и свалил из Женькиного обиталища, послушно прихватив чёрный пакет с кухни. Не думаю, что но поручил мне прибрать во дворе.
День прошёл быстро, работа спорилась, мысли всё время скатывались в ночные игры с Женькой. И вот я снова перед его воротами. Звонок у калитки, врезанной в створку, отозвался далёкой трелью в доме. Но никто не поспешил открывать. Ещё раз нажал, потом ещё. Тишина. В груди зашевелилось странное ощущение, что всё идёт так, как и должно. Как всегда. Это было ледяное чувство, стылое, замораживающее. Я нашёл в кармане джинсов его визитку, набрал на смартфоне номер. Гудки, и больше ничего. Долгие, длинные, режущие слух гудки. Облизав пересохшие губы, я набрал его номер ещё раз. И снова. И так ещё раз десять. Женька не брал трубку. Вот так, значит… Это и есть встреча веером? Холод из груди исчез вместе с вечерним теплом вокруг. Я развернулся и спокойно пошёл к дому. Войдя в калитку, закрыл её очень аккуратно. Дошёл до крыльца нашего дворца. Сел на ступеньку. И медленно выдохнул. Кажется, опять жизнь показала мне, какой я неудачник и лох. Что ж… Не привыкать. Что-то ощутимо тяжёлое и плотное болезненно поползло от затылка к правому виску, раздвигая кости и мысли. Навалилось серое спокойствие. Темнеющее небо навалилось на дорогу, на всё вокруг, вымаривая ожидания и желания. Пустое это всё. Ладно, попробую завтра поговорить. Я встал и прошёл в дом, где так же спокойно поужинал и лёг спать.
Евгений не показывался дома несколько дней. А потом, работая во дворе над крыльцом, я услышал, как возле наших ворот стих шум мотора и обернулся. Так и есть. Из окна белого джипа на меня с лёгкой улыбкой смотрел Женька. Я бодро подошёл к забору и сказал:
- Привет.
- Заходи сегодня, - предложил он.
- Я тебе тогда звонил вечером, - начал я, но Женька предостерегающе поднял руку. Улыбка сползла с его лица:
- Не надо было вот так вот названивать, Володя. Сам ведь понимаешь. Мы с тобой оба взрослые люди.
- Да, я всё понимаю, - безмятежно ответил я. А в груди кружили хлопья пепла. – Всё нормально.
- Так ты придёшь? – спросил он.
- Нет, сегодня не могу, занят, - ответил я, улыбнулся и добавил: - В другой раз.
- Ну, ладно, - протянул он. – Тогда пока, что ли.
Стекло плавно отгородило его от меня, всяких ненужных мыслей и связей. Машина покатила по дороге к его коттеджу. А я развернулся и ушёл к дому. Опять крыльцо, опять серое небо. Взгляд упал на ржавое лезвие от серпа, валявшееся в траве у дорожки. Ещё не весь двор привёл в порядок. Да, в тот день я вновь подумал о самоубийстве. Спустя много лет.
Комментарий к Глава 5. Июнь 2013 года. Старые связи не ржавеют.
Плохо, когда люди мимоходом превращают последние огоньки твоей души в пепел. Больно… Или нет?
========== Глава 6. Апрель 2014 года. Стальная паутина под ногами. ==========
Стоило лишь чуть повернуть голову, и солнечные вспышки начинали дрожать и скользить по тонкой стальной паутине внизу – то влево, то вправо. Так можно играть вечно. Особенно, если сидеть на уступе скалы за кустами, отделяющими обрыв от каменного парапета высотой в половину человеческого роста. От видовой площадки, от людей, от города, от смрада пустого серого существования. Апрельский день горел ярким солнечным дождём, согревающим оттаивающую землю. Весна пришла во всю силу. Оставалось только потерпеть – до лето уже рукой подать, ну или ногой топнуть.
Я в тот день как раз и сидел вот так вот на скале, глядя вниз, на искрящиеся железнодорожные пути Знакомое место, знакомое настроение. Но была одна существенная разница – пальцы правой руки сжимали стеклянную флягу капитанского рома, наполовину пустую. Или полную? В общем, ополовиненную. Отпитое уже улеглось во мне, подогревая странные парящие мысли. Глядя на пути, я думал и периодически смеялся. Почему нет? Имею право. Я смог. Сумел прожить почти год после истории с Женькой, не натворив глупостей. И за это стоило выпить, что я и сделал. А почему бы нет? Буквально час назад Светлана мне выдала новый пакет претензий на тему «терплю, испортил жизнь, не хочу взрослеть и ишачить». Да, не хочу. Охренеть, правда? НЕ ХО – ЧУ.
Так ей и сказал, да. В итоге мы поругались просто феерично. И я сломал кухонный шкаф. А чего? Так захотелось хоть что-нибудь сокрушить, что лучше уж – дверца, чем что-то мягкое и дышащее. Костя был в школе, Валерка в садике, а я тут случайно заявился с работы за документами, забытыми с утра. И её величество принцесса снизошла с дивана отчитать меня. Типа я не хочу работать, таскаюсь домой. Хочу, чтобы меня уволили. Круто, просто охренительно. Сама уже полгода, как уволилась, и сидела дома. Типа ей стало невмоготу. И теперь она отдыхала. Помню, я в тот день привычно огрызнулся, типа – не мешай, бумаги забыл. Похоже, это её обидело. Я ею пренебрегаю! Со мной невозможно разговаривать, сразу хрень какую-то нести начинаю на её справедливые упрёки. И я тогда спросил:
