— Ясно, — улыбаюсь.
Бунт — это очень хорошо. В сопротивлении есть страсть и настоящие эмоции. Такая Лия мне нравится.
Лия
Я почти не спала этой ночью. Невозможно забыться в трясущемся душном автобусе, особенно когда рядом храпит толстый мужик. Я несколько раз толкала его якобы случайно, чтобы проснулся и перестал издавать такие отвратительные громкие звуки! Но это не помогло. Пришлось достать наушники и включить любимую группу. Кажется, я задремала минут на двадцать, когда за окном брезжил рассвет. Потом мы остановились, нужно было пересесть в другой автобус. Позвонила отцу, он мгновенно ответил на мой звонок, спросил, всё ли нормально. Я даже расчувствовалась немного, услышав тревогу в его голосе. Что будет, когда Асманов узнает о моём побеге? Мне страшно от одной только мысли об этом.
Когда за окном показываются очертания города, я не ощущаю радости. Впервые вижу столицу, а эмоций — кот наплакал. Обидно. Остаются считанные минуты до встречи с будущим мужем, и меня начинает трясти. Я не успела подготовиться, на душе муторно. Знаю, что свадьба необходима для того, чтобы защитить меня от Асманова, но какой же ценой даётся мне то, что другие получают без всяких жертв! Нормальную жизнь, свободу, независимость. Ха! Выйти замуж за незнакомца — это не про свободу, а про отчаяние. Не удивлюсь, если этот Богдан окажется таким же двуличным, как Серёжа.
Сердце болезненно сжимается. Я не могу выбросить из головы предательство Серёжи. Говорил, что жить со мной хочет, что я для него особенная, но даже не попытался за меня бороться. Сбежал, как последний трус. И в глаза не посмотрел. А теперь названивает всё утро. Я пока не добавляю его номер в чёрный список, сдерживаюсь отчего-то. Только сбрасываю бесчисленные звонки.
Автостанция. Новая жизнь начинается прямо сейчас. Из автобуса я выхожу последней, щурюсь от яркого солнце, бьющего по глазам. Ко мне подходит высокий темноволосый мужчина, здоровается. Так вот он какой, мой без пяти минут супруг. Любопытство шевелится внутри, я его подавляю изо всех сил. Не собираюсь я с Богданом дружбу заводить! Никому нельзя верить.
— Я не кусаюсь, садись, — грубовато произносит мужчина, когда я замираю у распахнутой двери его автомобиля.
Мой отец покупает только подержанные тачки, шикарнее «девятки» у нас ничего не было. И у Серёжи простенькая машина. А тут… Я даже на секунду застываю: автомобиль выглядит очень дорогим, мне хочется к нему прикоснуться, изучить со всех сторон, сфотографировать. Папа любит машины, в детстве я часто наблюдала, как он возится со своей «Ласточкой» в гараже.
Пристёгиваюсь ремнём безопасности и смотрю в окно, думая о папе. Хотела бы я сейчас вернуться в прошлое, когда мы с отцом были близки, а мама жива.
Богдан задаёт мне какие-то идиотские вопросы, я отвечаю односложно, его внимание раздражает. Лучше бы музыку включил!
— Мне не нужна твоя жалость. Ты вообще мне не нравишься и узнавать я тебя не хочу! — не выдерживаю.
Он меня пожалел, поэтому согласился на фиктивный брак. Ненавижу! Никто не смеет меня жалеть, это самое отвратительное в мире чувство. После того, как мама умерла, все подруги начали смотреть на меня с плохо скрываемым сочувствием. Они кривили брови, понижали голос и доверительно шептали, что я могу всё-всё им рассказать, они обязательно меня поддержат! Учителя снисходительно относились к моему молчанию на уроках и завышали оценки, по-любому из жалости. Даже продавщица тяжело вздыхала и прижимала руки к груди, когда я приходила за коньяком для отца.
Это был худший год в моей жизни, год, когда меня все жалели, как маленького ребёнка. А я не нуждалась в этом! Их сочувствие тут же пробуждало воспоминания о маме, и мне становилось так хреново, что хоть волком вой! Единственный человек, с которым я хотела о ней говорить, — это папа, а не одноклассницы, учителя и продавщица тётя Галя.
— Ясно, — улыбается Богдан.
Ему весело? Я говорю, что не доверяю ему и не собираюсь с ним общаться, а он радуется. Странный.
— Что тебя так развеселило? — с вызовом спрашиваю.
— Твоя категоричность. Она забавляет. Мы знакомы не больше получаса, а ты уже сделала обо мне скоропалительные выводы.
— И что? Может, я хорошо разбираюсь в людях.
Богдан снова улыбается и недоверчиво качает головой. От возмущения я даже слов приличных не нахожу.
— Сомнительное утверждение, — хмыкает он. — И не волнуйся: до свадьбы я тебе обязательно понравлюсь.
— Я и не волнуюсь! — аж голос срывается, настолько я в шоке от его слов.
— Как скажешь, — кивает он, при этом выглядит безумно самоуверенным.
Никогда он мне не понравится! Взрослый чужой мужчина в скучной рубашке и брюках, да ещё и с дурацкой улыбкой на губах. Вот просто не мой типаж, и всё. Я вообще брюнетов черноглазых не люблю.
— Может, включишь музыку? — сквозь зубы спрашиваю я.
— Окей.
Он включает радио, я поворачиваюсь к окну и закрываю глаза. Вчера я верила, что смогу достойно принять удары судьбы и без пререканий выйду замуж за незнакомого человека. Но себя так просто не сломать. Сердце протестует, душа сопротивляется, под кожей зудит от абсурдности ситуации.
В салоне тепло, почти жарко, но я всё равно обнимаю себя за плечи. Мною овладевает лёгкая дремота, мутные картинки мелькают перед глазами. Я вновь рядом с Асмановым, он ведёт меня в шестнадцатый номер. Там Серёжа. Он сидит за столом, безразлично смотрит на нас. Я в панике, сердце колотится на разрыв. Асманов хищно улыбается, а затем приказывает мне раздеться и стать на колени. Бросаю взгляд на любимого. «Делай, как тебе велено. Не будь идиоткой», — говорит он. Мотаю головой, отступаю, хочу сбежать, но нельзя. Я в клетке. Асманов психует и сдирает с меня одежду. Серёжа молча наблюдает.
— Лия, очнись, — кто-то тормошит меня за плечо.
Рядом другой мужчина, не Асманов. Я касаюсь пальцами своей щеки. Влажная. И в груди печёт. Растерянно моргаю, чтобы увидеть чёткую картинку. Богдан хмурится, разглядывая меня. Он близко, очень близко. Глаза такие чёрные, что в них можно утонуть, если сильно замечтаться.
— Всё в порядке? — спрашивает он.
— Когда-нибудь будет. Мы приехали?
— Да, — кивает. — Тебе плохой сон приснился?
В его голосе я слышу заботу, кажется, вполне искреннюю. Из моего рта вырывается странный булькающий звук, а внутри будто лопается туго натянутая пружина. Отстёгиваю ремень безопасности, тянусь к Богдану, утыкаюсь носом в его плечо, кажется, обнимаю за шею. Мне просто необходимо человеческое тепло. Хотя бы на пять секундочек.
От Богдана приятно пахнет, а сам он очень горячий и твёрдый. Неловкости я не чувствую, наоборот, будто в родных объятиях оказываюсь. Он гладит меня по спине, отчего по телу разбегаются мурашки.
Осознание того, что я наделала, накатывает резко, неожиданно. Я тут же отстраняюсь от Богдана, бормочу:
— Прости. Это случайно получилось. Я не хотела.
— А мне кажется, что очень даже хотела, — насмешливо говорит Богдан.
— Нет! — не хватало ещё, чтобы он принял мою слабость за что-то другое. — Я перепутала тебя со своим парнем. Не проснулась до конца, бывает…
Развожу руками, мол, извини, но эти объятия действительно ничего не значат. Богдан отстраняется. Выходит из машины, открывает дверь и подаёт мне руку.
— Спасибо, я как-нибудь сама, — быстро говорю и, скривившись, добавляю едко: — Вот уж джентльмен нашёлся.
— Не привыкла к воспитанным мужчинам? — холодно интересуется Богдан.
— Скорее, к выпендрёжникам!
Я слишком поздно замечаю темноволосую женщину, одетую в элегантный брючный костюм. Сглатываю застывшую панику. Богдан перехватывает мой взгляд и оборачивается.
— Привет, мам.
Интересно, как много она успела увидеть? Отличное знакомство с будущей свекровью, ничего не скажешь.
5
