— Здравствуйте, — старательно улыбаюсь маме Богдана.
Я слишком заигралась. Чужая семья принимает меня в свой дом, защищает от Асманова, предлагает единственному сыну жениться на незнакомой девушке, а он на эту авантюру соглашается, и не важно, по какой причине. Я же бычусь, свой дурацкий характер показываю, когда это не надо. Вон будущая свекровь уже смотрит на меня косо, хмурит свои идеальные брови и не спешит здороваться.
Если так пойдёт и дальше — свадьба не состоится, и вместо спокойной жизни меня будет ждать бордель Асманова.
Бросаю взгляд на Богдана. Ну же, помоги мне. Я не умею общаться с чужими родителями, тем более с мамами. В компании мужчин мне как-то спокойнее, что ли, уютнее.
— Мам, знакомься — это Лия, моя будущая жена, — Богдан берёт меня за руку и сжимает в знак поддержки.
— Анна Викторовна, — её голос звенит напряжением, но я не обращаю на это внимания. — Идёмте в дом.
Богдан отпускает мою ладонь и достаёт из багажника чемодан с вещами, которые я вчера складывала впопыхах и даже не уверена, что взяла всё необходимое. Главное, документы в заднем кармашке, папа сто раз проверил, лежит ли там паспорт, бумажка о прописке и школьный аттестат. Надо ему позвонить, как только меня оставят в покое.
— Мы подготовили для тебя комнату на втором этаже, — говорит Анна Викторовна. — Богдан, покажешь?
— Конечно.
У родителей Богдана красивый дом. Много пространства, светлые тона, лаконичные картины на стенах, стильная мебель и диковинные люстры. Я засматриваюсь на потолок, из-за чего тут же спотыкаюсь. Богдан кладёт руку мне на поясницу, чтобы удержать. Дыхание спирает. Его бесцеремонные касания действуют на меня странным образом: сердцебиение учащается, а в кровь будто адреналин пускают, из-за чего телу становится жарко.
— Перестань меня трогать, — говорю тихо, не желая, чтобы нас снова услышала его мама.
— Мы скоро поженимся, так что привыкай, — говорит он беззаботно. Одной рукой несёт чемодан, второй — щупает мою талию!
— Ты всех девушек сразу лапать начинаешь или только мне так не повезло?
— Увы, остальные были посговорчивее, — усмехается Богдан. В его глазах блестит веселье, губы приоткрываются, обнажая ряд белых, идеально ровных зубов. Прямо голливудская улыбка, даже завидно немного.
— Вот и иди к своим сговорчивым девушкам!
— Не могу, — он наконец-то убирает руку с моей талии. — Я скоро женюсь, забыла?
— Наш брак может быть фиктивным… — тихо говорю я. Наверное, ещё слишком рано такое предлагать, но чем чёрт не шутит. Надо рисковать, когда появляется возможность.
— Это исключено, — отрезает Богдан.
— Но почему?
Он толкает дверь справа и делает приглашающий жест рукой. Захожу в комнату, осматриваюсь. Безлико, слишком просторно и светло, аж в глазах рябит. Богдан ставит чемодан на пол, небрежно бросает:
— Через сорок минут приедет отец. Подготовься к тому времени. Мы пообедаем всей семьёй и обсудим сложившуюся ситуацию.
— Хорошо… Подожди, — окликаю его, пока во мне горит решимость. — Почему ты против фиктивного брака?
Богдан опирается плечом о дверной косяк, приподнимает левую бровь и отвечает так, словно я задала самый дурацкий в мире вопрос.
— В этом нет смысла. Зачем жениться, если моя жизнь останется такой же, как раньше?
— Ты всё равно делаешь это из жалости!
— И что? Я способен испытывать разные эмоции, не только жалость или сочувствие.
— Но пока есть только они, зачем по-настоящему жениться? Я… я не хочу спать с тобой в одной кровати!
От мысли об этом мне становится не по себе. Я с Серёжей никак не могла переступить черту, что уж говорить о малознакомом Богдане. Он же не возьмёт меня силой? Я буду сопротивляться! Расцарапаю ему лицо, если понадобится.
— Это мы обсудим позже, — невозмутимо отвечает Богдан. — А пока не теряй времени зря, отдохни. Если заскучаешь, спускайся вниз, познакомишься с моей мамой поближе.
И он уходит, осторожно закрыв за собой дверь. Обессиленно падаю на кровать. Складывается ощущение, что я променяла шило на мыло. Что Асманов собирался насильно овладеть мною, что Богдан прямо заявляет о своих намерениях. Вступить в настоящий брак — значит, обязательно заниматься сексом. И мои желания никого не волнуют. Они-то и Серёжу не особо волновали, теперь я понимаю, почему. Он никогда меня не любил.
В телефоне восемь пропущенных, и все от него. Стираю историю звонков, набираю папу.
— Да, милая. Как добралась? — встревоженно спрашивает он.
— Нормально. Мне предоставили отдельную комнату, через полчаса приедет Аркадий, всё расскажет. Я надеюсь… А ты как там? От Асманова не было вестей?
— Нет. Не думай об этом, Лия, я разберусь.
— Хорошо.
Мы оба знаем, что в одиночку с Асмановым не справиться. Скорее всего, папа отдаст ему свой бизнес, после чего останется на мели. Надо поговорить с Аркадием, он ведь не последний человек в столице, может, найдёт для папы хорошую работу. Вот было бы здорово!
Я подхожу к шкафу и начинаю разбирать чемодан. Аккуратно вешаю одежду на тремпеля, думаю, в чём бы мне встретить будущего свёкра. Его я хорошо помню, в отличие от Богдана. Хотя смутная, полустёртая картинка то и дело мелькает перед глазами. Розовый браслет, тёмные волосы до плеч, голливудская улыбка. Почему я об этом забыла?
Быстренько принимаю душ, натягиваю летнее сиреневое платьице и, помешкав немного у двери, всё же выхожу из комнаты и спускаюсь по лестнице. Я должна вести себя прилично, от Аркадия и Анны Викторовны зависит не только моё будущее, но и папино. А Богдану, судя по всему, плевать, что я не в восторге от нашего брака. Перед ним заискивать не обязательно, обойдётся.
Я слышу приглушенные голоса, замедляю шаг. Знаю, что так делать не следует, но всё равно хочу подслушать, что обо мне говорят.
— Ты уверен? Должны же быть другие способы защитить эту девочку, — доносится женский голос.
— Я не меняю своих решений, мам.
— Аркаш, у тебя ведь есть связи. Договорись с кем-нибудь, пусть этого криминального авторитета посадят в тюрьму, — продолжает настаивать Анна Викторовна.
— Так не получится. У меня нет знакомых в той части страны.
— Ты бы слышал, как эта девочка разговаривала с Богданом. Она же невоспитанная! Я для своего сына хотела самого лучшего, а не вот это… недоразумение.
— Ты забываешься, — вступается за меня Богдан. — У Лии стресс, её с головой окунули в новую жизнь и новую семью. Вполне естественно, что она защищается.
— Но мы ведь не должны решать её проблемы! — возмущается Анна Викторовна. — Я вообще не пойму, Аркаш, зачем ты на это пошёл. Девчонку можно было за границу отослать или ещё куда-нибудь…
— Ань, хватит! — подаёт голос Аркадий. — Я должен Родиону, и теперь могу отплатить ему добром за добро.
— Но наш сын-то тут при чём? За что ему такая бескультурная хамка?
— Вы заблудились? — доносится сзади.
Я дёргаюсь от неожиданности, разговор на кухне прекращается. Полненькая женщина, заставшая меня врасплох, мило улыбается и указывает на кухню. Я готова сквозь землю провалиться от стыда, когда ко мне подходит серьёзный Богдан.
— Я только пришла, — бормочу, опустив глаза в пол. — Вот буквально пару секунд назад.
— Я так и понял. Чего замерла? Идём, шпионка.
За круглым столом сидит пунцовая Анна Викторовна и нахмуренный Аркадий… забыла, как его отчество.
— Здравствуй, Лия. Рад тебя видеть, — Аркадий встаёт с места и заключает меня в отеческие объятия. — Выросла как, с ума сойти! Я помню тебя совсем маленькой, но ужасно любопытной девчонкой. Как ты?
— Хорошо, спасибо.
— Проголодалась, наверное?
— Есть такое, — вру я. О еде совсем не думаю, хотя желудок и сводит голодными спазмами.
— Присаживайся. Юлиана сейчас вынесет горячее.
Он указывает на место рядом с Богданом. Что ж, вполне ожидаемо. Я сажусь за стол, от волнения и неловкости не знаю, куда деть руки. Анна Викторовна молчит, домработница ставит передо мной дымящееся мясное блюдо, от которого во рту скапливается слюна. Всё же я пипец как хочу жрать. Видимо, у богатеев нет привычки заставлять стол разной едой, у них действует ресторанный принцип. Сначала закуска, потом горячее или что-то ещё. Я в этом не разбираюсь, но вижу, что у Аркадия стоит тарелка со стейком, как у меня, а вот Анна Викторовна медленно жуёт салат.
