В этом была логика: держать пленников в одном месте.
На сто процентов Андрей уверен не был.
Долго рассматривал мужика с собакой, пытаясь понять, не тот ли это инструктор, что называл его мразью. Через прицел ночного виденья и с такого расстояния лицо плохо различимо.
Изучил двор, отсутствие света в окнах, количество машин.
Выходило, что людей в доме немного. Непривычно, когда Андрей сидел в подвале, охраны хватало. Часть снялась — почему?
Богданов снял охрану.
Либо Артема здесь уже нет — но что тогда охраняют? Либо охрана понадобилась в другом месте, если план Богданова на исходе.
Не узнаешь, пока не попробуешь.
Андрей замешкался, глотая пар. Вместо кожаной куртки он надел теплое пальто, но стылая земля все равно брала свое. Утром на траве будет иней.
Других точек не было. Со строением одна, не считая банка… Нужно штурмовать дом или отказаться от идеи. Это возможно. Сам заляжет на дно, а Лена улетит с дочкой…
Он прикусил кожаную перчатку.
Лене он не поможет, если его застрелят сейчас.
Но заляжет на дно или погибнет — исход для Лены один. Подождет и улетит в Турцию. А вот он… Как будет жить? Затихарится, как крыса, навсегда упустит возможность другой жизни.
Жизни, которую он вел раньше, до тюрьмы. Хотя бы как в то время, когда его личность была скрыта, а в распоряжении властей не было отпечатков пальцев и биообразцов. Последние годы он так хреново жил и себя чувствовал, что этот шанс казался единственным проблеском в полной никчемности. Без него нет будущего. А то, что светит — зачем оно ему надо?
Кольцо под перчаткой мешало стрелять — цеплялось.
Он положил «винторез» плашмя, снял перчатки и надел обручальное кольцо на другую руку. Было странно работать с ним. Непривычно, что женат.
А когда-то говорил Дине, что не забудет ее.
Не забыл, конечно. Ничего не забыл. С Диной оставил часть своей жизни. Дина его сердце забрала, а она — исцелила.
Не так, как другие девчонки.
Дала себя любить. Любила в ответ — открыто и нежно. Без страха. Не упрекая за темное прошлое. Несмотря на боль. На сигареты по ночам.
Невзирая ни на что.
Он привязался к ней, как привязываются к ребенку. Она была одна. Дина без него бы не пропала. У нее был ее мудак. У Лены никого не было. Нежная и слабая — в нее только за это можно влюбиться. Она теперь с ним. Разделила его путь. Родила, не спросив, ребенка. И теперь она с ним.
— Со мной, — пробормотал Андрей, выцеливая лицо противника.
Из пальцев исчезла дрожь, с которой он забивал в магазин патроны.
В магазине их семь. Хватит для любых целей.
Семь — всегда достаточно.
Он вдохнул стылый осенний воздух. С выдохом потянул спусковой крючок. Пар заклубился перед лицом и скользнул по гладкому прикладу. Он за каждую из своих любовей стрелял по разному. За Оксану — с мыслями о возмездии. За Дину, за ее тело и рай, что она обещала, с решимостью. Теперь за Лену — потому что так надо, за ее любовь и ребенка… За ее счастье и жизнь.
Навел на голову «собачника». Пса потом…
Плавный выдох закончился выстрелом.
Он застрелил собаку, подобрал винтовку и бегом спустился к дому. Двор охранял один человек, но кто-то будет внутри. Перемахнул через забор, бесшумно спрыгнул и обыскал труп охранника. Рацию, пистолет, ключи забрал себе и выдвинулся к дому. Слева от крыльца — ряд канистр.
В эфире пока тихо.
Дверь оказалась не заперта. За ней темнота. Андрей вошел, ожидая, что охрана будет за дверью. Никого. В просторном холле на полу веревка и еще несколько канистр. Он сделал шаг вперед, держа под контролем выходы. Ощущения те же — он узнал дом, именно здесь его держали.
По памяти нашел вход в подвал, но не стал спускаться. Постоял, прислушиваясь к дому. Под ложечкой сосало предчувствие. Дом покидают. В подвале никого нет — слишком грузная там тишина, полная темнота. Но кто-то здесь оставался — иначе бы не охраняли, и приготовления наводили на мысли…
Осторожно, под прикрытием стены, он двинулся вперед.
Темный коридор, поворот.
Впереди выбивался слабый свет.
Андрей преодолел несколько шагов, прижавшись к стене, когда из комнаты вывернул охранник в костюме. Похож на тех, что избивал его в подвале. Застыл с открытым ртом, собираясь крикнуть, рука взлетела к кобуре. Андрей выстрелил дважды, бросился вперед — в замкнутом помещении «винторез» бил шумно, и упал на колено, приготовившись стрелять в проем из-за угла, сгорбился, стараясь стать меньше.
В комнате было трое: скукоженная фигура парня за столом, охранник позади и один ближе к двери. При первых выстрелах парень свалился боком на пол. Ближнего Андрей снял сразу. Второй успел укрыться, завязалась короткая перестрелка, но, израсходовав последний патрон, Андрей пришил его. Встал, и хотел опустить ставшую ненужной винтовку, когда парень дернулся на полу к убитому.
Реакция была мгновенная. Парень схватил пушку, прямо из кобуры убитого охранника вытянул и прицелился в него. Бледный, в одежде не по размеру — черная толстовка болталась на нем, как мешок. Несмотря на исхудавшее лицо, он узнал его — Артем был похож на брата. Пистолет он держал необычно — плашмя. Не умеет пользоваться. Дурак. И рука дрожала.
— Бросил пушку! — Андрей целился в него из пустого «винтореза». — Меня Максим прислал!
Рука с пистолетом пошла вниз под собственным весом, словно у парня рука отказала.
— Ты Андрей Ремисов?
Глава 41
Андрей
У парня были абсолютно перепуганные глаза, словно Артем не знал, выстрелят в него или нет.
— Это я, — Андрей опустил оружие, и бросил бесполезный «винторез» на пол. — Меня прислал твой брат!
Вытащив из-за ремня пистолет, он обошел стол, чтобы осмотреть охрану.
Оба наповал.
В тесном пространстве, похожем на бункер — даже окна заложены, воняло кровью и пороховыми газами.
— Повезло, что я тебя нашел. Вставай, — глухо бросил он парнишке. — Пора сваливать. Ты знаешь, где Богданов?
— Погоди… — растерялся Артем.
Ему, просидевшему в плену черт знает сколько, трудно было поверить, что его освободили. Ну, почти. Пока не выполнит обещанное братом.
Артем смотрел в проем и как будто чего-то ждал.
— А что с Максом? Где он? — наконец спросил он.
— Макс… — он облизал губы, пытаясь придумать, как все объяснить, и разозлился. — Идем, хватит тратить время! Пока сюда не нагрянули. Соберись, я тебя вытащу! Твой брат мне пообещал, что ты сделаешь чистую историю, это так?
Артем поднялся, зацепившись за стол. Поморщился: падая, сильно ударился.
— Да… Максим предупреждал, — во взгляде появилась осмысленность. — Слушай, тогда надо торопиться! Богданов уехал! Деньги заберет и свалит! Меня держали здесь, чтобы я подчистил ему историю и доки. Ждали от него звонка… Ты вовремя, я бы все сделал и от меня бы избавились!.. Так что телефоны возьми у охраны… И ноутбук мой…
Артем заметался по комнате, отсоединяя компьютер, пока Андрей обыскивал трупы. Не замолкал ни на секунду.
— Они дом спалить потом хотели… Мне как брат передал датчик, я на иголках весь ждал тебя… Так где Макс?
Андрей забрал телефоны, и подобрал винтовку.
— Он погиб, — признался он, наблюдая, как вытягивается и сереет лицо парня.
Этого Артем не ожидал.
— Сегодня, — Андрей продолжил, опережая вопросы. — Его подстрелили, помочь ему не смог. Кто это сделал, богдановские или Глодов, сказать не могу. Зажало под огнем, и…
Он вспомнил тело, накрытое простыней.
— Он что-нибудь передал? — растерянно спросил Артем.
— Нет, — Андрей вспомнил про зажигалку и отдал. — Вот, это его.
— Это не Макса, моя, — Артем с сожалением покрутил ее в руках. — Брат бросил… Твою мать, братишка…
Андрей узнал рассеянный взгляд и блестящие бессмысленные глаза. Парень поплыл, но вовремя пришел в себя. Закурил, глубоко и жадно, словно в сигаретном дыму хотел изжарить горе.
