Четвёртый курс… Драко сказал бы это. Он бы этого не хотел — уже тогда он сомневался, и мысль о Грейнджер больше не вызывала у него отвращения, но ненависть по-прежнему была сильной. Он бы сказал это, чтобы причинить ей боль, наказать за то, что она заставила его желать её.
Он сказал это. Мысленно. Когда той ночью представил её, стоящей на коленях, принимающей его, он сказал это.
Драко открыл глаза, смотря на Грейнджер сверху вниз. Её голова двигалась в идеальном темпе, прижимаясь к нему так сильно, что он почти онемел от удовольствия. Она даже не представляла, в какой больной, извращённой фантазии играла роль. Он стоял и смотрел на женщину… Он тяжело сглотнул. На женщину, о которой заботился и которую — не помня — называл так.
Тёмный Лорд был просто зачинщиком старых предрассудков. А ты — инструментом. Всегда. Это то, для чего ты был создан.
Хотелось плакать.
Ты опасен для неё.
— Я бы возненавидел это, — Драко не хотел произносить это вслух. Она подняла глаза, но не остановилась. — Я бы возненавидел то, как бы ты была совершенна и как бы мне было хорошо.
Языком она надавила на головку, и Драко застонал.
— Я бы возненавидел это, и я бы наслаждался каждой секундой.
Грейнджер отстранилась, только чтобы выдохнуть два слова:
— Скажи это.
Она снова взяла его в рот, и Драко, удерживая её взгляд, сказал:
— Я ненавидел тебя.
Она застонала, и он почувствовал, что уже близко.
— Я ненавидел тебя, Грейнджер.
Она ногтями впилась в его ягодицы, и он словно завис на краю пропасти.
— Я бы возненавидел тебя и… я бы кончил.
Она сглотнула от предвкушения, и Драко потерял контроль. Дыхание сбилось гортанным стоном, он почувствовал первую вспышку, похожую на удар током. Грейнджер снова сглотнула, крепко сжав его пальцами, и импульс за импульсом он излился ей в горло.
Он хотел почувствовать стыд. Он хотел бы почувствовать сожаление. Но всё, что Драко испытывал, — это удовольствие, настолько сильное, что зрение затуманилось, и к нему пришло блаженное спокойствие.
Он едва осознал, что она поднялась с колен и ослабила его галстук.
— Грейнджер, я… — тихо начал Драко, но она тут же заткнула его поцелуем.
— Нет, — резко сказала она ему в губы. — Не извиняйся.
Грубо, неистово она расстёгивала пуговицы его жилета.
— Но…
— Даже не думай о том, о чём ты сейчас думаешь. — Грейнджер снова поцеловала его, сильно прикусив нижнюю губу. — Мне это было нужно так же сильно, как тебе.
Он смотрел на Грейнджер, пока она срывала с него одежду, по одной вещи за раз.
— Все твои извращённые фантазии, все ядовитые мысли, — продолжила она, снова встретившись с ним взглядом, когда он снял брюки. — У меня они тоже были.
Его мысли словно пробивались сквозь туман. У неё они тоже были?
— Я знаю, что бы ты сказал. Как бы ты назвал меня.
Он затряс головой. Грейнджер схватила его за подбородок, сильно сдавив большими пальцами.
— И я всё ещё хочу этого.
— Нет… — воздух сорвался с его губ.
Она кивнула.
— Я бы встала на колени и с удовольствием заставила бы тебя излить чистокровное семя в мой маленький грязный ротик.
Он застонал, член непроизвольно дёрнулся. Драко посмотрел вниз и увидел, как она уверенно гладит его. Он всё ещё был болезненно твёрдым.
Другой рукой Грейнджер схватила его за волосы, потянув голову назад.
— Ты относишься ко мне по-прежнему?
— Нет, ко…
— Ты когда-нибудь назовёшь меня этим словом ещё раз?
— Боже, нет, ник…
— Хорошо, — решительно сказала она, крепко его сжимая. — Тогда трахни меня сейчас так, будто назвал бы.
Драко просто смотрел на неё, пока смысл слов доходил до него. Грейнджер пристально смотрела в ответ, словно в ожидании чего-то.
И тогда он понял. Она показывала ему. Она без тени сомнения показывала, что в нём не осталось ни капли той ненависти. Не к ней.
Как бы он трахнул её сейчас? Он бы поклонялся ей. Каждое движение было бы сделано ради её удовольствия. Он бы никогда не причинил ей боль или не наказал бы её, если бы только она не попросила об этом.
Должно быть, это осознание озарило его лицо, потому что Грейнджер снова кивнула.
— С тобой я в безопасности, — прошептала она.
Ты опасен для неё.
Он улыбнулся, притянув её к себе за талию.
— Ты в безопасности. Я с тобой.
***
Гермиона, вероятно, должна была понять, что нижнее бельё в стиле платья для Святочного бала может завести их в какое-то тёмное место. Она думала, будет забавно переиграть всё, пофантазировать, как бы они провели ту ночь вместе.
Но она так же легко, как и он, смогла представить, как всё было бы на самом деле, и оказалась не готова к тому, что почувствовала.
Такое сильное облегчение.
Когда Драко стоял перед ней, снимая с неё все слои голубого, все остатки тех лет, в его глазах не было ничего, кроме чистого обожания. Контраст между тем, какими были её фантазии тогда, и тем, что он заставлял её чувствовать сейчас, был настолько разительным — Гермиона почти смутилась, что ей понадобилась псевдоролевая игра, чтобы понять это.
Но чего бы это ни стоило, она была так рада, что наконец-то оказалась здесь. Так рада оказаться здесь, с ним, с ними обоими, избавленными от всех страхов, за которые они держались. Обнажающими свою страсть.
Пока он укладывал её обратно в постель, они бормотали друг другу в губы:
— Ты такая красивая.
— Ты так добр ко мне.
— Ты такая идеальная.
— С тобой я чувствую себя потрясающе.
Драко недоверчиво застонал, когда провёл рукой между её ног. Гермиона прижала его голову к своему плечу и выдохнула ему на ухо:
— Я же сказала, что мне тоже это было нужно.
Он прикусил её шею и медленно скользнул в неё пальцем. Гермиона выгнулась, когда Драко поцеловал её горло и пососал так сильно, что казалось, будто пытается украсть её дыхание через кожу.
Она застонала, и он провёл ладонью вниз по телу. Ощущение его рта, сомкнувшегося на соске, было подобно расплавленной по венам лаве. Язык был таким влажным, таким горячим, таким шершавым на чувствительной коже. Гермиона прижалась к его рту, задыхаясь, когда палец, согнутый внутри, разжёг в ней огонь. Она рефлекторно сжалась, извиваясь от невыносимого жара.
Драко соскользнул с кровати, встав перед ней на колени, и провёл ладонью по промежности. Она была вся мокрая. Гермиона чувствовала, как его рука скользит по клитору. Он повторил движение, и она чуть не кончила. Жарко… почему так горячо?
— Это… это согревающие чары? — задыхаясь, спросила она, пока он продолжал тереться об неё.
— Нравится? — низким голосом спросил он. Она могла услышать его ухмылку.
— Чёрт, это… так горячо… так приятно.
— Ммм, да, — протянул Драко, снова скользя пальцем внутрь.
Она издала пронзительный стон, даже не переживая о том, что практически скулит, почувствовав его палец на стенке. Тепло, нажатие и движения были настолько хороши, что Гермиона чуть не сгорела, почувствовав на клиторе дыхание.
— Что думаешь, Грейнджер? Могу я заставить тебя кончить одним прикосновением?
— О чёрт, — выдохнула она, зажмурившись. Она так сильно хотела этого прикосновения. Ей нужно было почувствовать его. Без него она могла умереть. — Возможно.
Драко усмехнулся, и она чуть не потеряла сознание.
— Скажи мне когда.
Гермиона кивнула, сосредоточившись на движениях его пальца. Всего одно касание языком, и всё будет идеально.
Всё внизу живота окуталось дымкой тепла, влаги и напряжения. Каждый выдох над клитором посылал по ней дрожь удовольствия — дразнящее предвкушение того, что придёт, когда она попросит.
Его движения были так хороши, но ей нужно было подождать, нужно быть уверенной. Она растворилась, чувствуя, как с каждым скольжением нарастает покалывание.
Вдруг Гермиона почувствовала первый крошечный импульс и поняла: она получит его язык — нужно только попросить. Один удар, потом второй, потом…
