– Ну, тогда как? – продолжала я допытываться.
– По-итальянски, – смеясь, сказала Мелани.
– То есть как это? – с любопытством спросила я.
– Придёт время, увидишь, – посулила она, – вероятно, мой муж ещё будет его фотографировать за этим занятием.
Из проявочной вышел Капуцци:
– Одна позиция оказалась испорченной, – сказал он, – её придётся повторить заново.
– Какая же?
– Последняя, это ты виновата, – проворчал он на жену, – потому что всё время дёргалась.
Она ещё раз улеглась на скамейку. Альберт ещё раз вставил ей вершок своего хвоста. Я ещё раз взяла её грудь. После того, как Капуцци крикнул «Готово!», Альберт начал без стеснения трахать Мелани. Он, правда, успел нанести только три-четыре удара, но они были настолько ожесточёнными, что Мелани под ним только взвизгнула:
– Иисус, Мария…
Подскочив к скамье, Капуцци с такой силой отшвырнул его прочь, что тот едва устоял на ногах. Однако Альберт лишь лукаво рассмеялся на это.
– Когда-нибудь я её всё-таки отсношаю, – пообещал он.
– Никогда! – в бешенстве проорал Капуцци.
Но Мелани пронзительно заверещала:
– В таком случае хотя бы сам займись… я этого больше не вынесу.
Капуцци вскипел:
– Мы здесь собрались работать… я должен кое-что подготовить… так что не сейчас… не сейчас… наберись терпения…
Мелани стала пальцами раздвигать себе щель:
– Входи… входи сейчас же… или я приглашу Альберта…
– Что глаза вылупили, пошли прочь отсюда, – властно приказал Капуцци нам с Альбертом.
Мы не заставили его повторять дважды и шмыгнули в комнату для переодевания, где, не теряя ни секунды, бросились на пол.
– Ах… – сказал Альберт, – как я рад, что ты здесь… как я рад… теперь я, по крайней мере, один раз могу потрахаться по всем правилам… ах… иди-ка сюда… теперь меня не нужно для этого приглашать… как обычно… ах… у тебя такая славная маленькая плюшечка… как это здорово… только двигайся… погоди… погоди… давай титьки… так… я поцелую твои сосочки… крепко поцелую… да…
– Я всё время с нетерпением ждала этой минуты, – воскликнула я, – это наполняет меня таким сладострастием… какие там пробы… сильнее… ах… замечательный у тебя эклер… такой длинный… и такой тёплый… крепче… да… вот так… брызгай… брызгай же… ах… как хорошо… ещё? Ах… на меня уже дважды накатило.
Закончив, мы услышали, как снаружи Капуцци с женой всё ещё продолжают обрабатывать друг друга.
– Нет… нет… – шептала она, – пока не брызгай… ещё не сейчас… я ещё не насытилась… ещё больше… дай мне больше…
Он басил:
– Ну что… ты по-прежнему хочешь своего милого Альберта… а?..
– Насрать мне на него, – изрекла она довольно отчётливо, – ты мне гораздо милее… только трахай… дай мне свой рот… свой язык, ах, ах…
Всё остальное было сплошным хрипением.
Потом господин Капуцци снова спросил:
– Ты позволишь мне теперь брызнуть? Ты меня просто доконала… ах… твои груди… мне можно сейчас?
А она:
– Да… брызгай же… сейчас… так… а теперь Альберт может ёрзать и вертеться сколько ему угодно… теперь он меня больше не волнует… ах… ах… как это сладко…
– Почему же он тебя больше не волнует? – с ревностью в голосе спросил Капуцци.
Они оба закончили и продолжали беседовать.
– Да он меня никогда и не волновал, – успокоила его жена, – когда он со своей макарониной здесь, или когда я беру её в рот, или когда он меня лижет, тогда ведь я думаю только о тебе… сам Альберт мне до жопы.
Альберт рассмеялся, услышав такое:
– Вот сучка, – сказал он, – она просто морочит ему голову… ты же собственными ушами слышала, какая похоть её от меня разбирает… она же сама это говорила.
– Конечно, – заверила я его. – Но почему же ты ни разу так и не отодрал её… это, наверно, уже давно можно было сделать?
– Нет, невозможно, – возразил Альберт.
– Почему?
– Потому что этот субъект глаз с неё не спускает.
– А когда его нет дома? – заметила я.
– Да нет, куда там, – Альберт отрицательно покачал головой. – Он такой хитрющий, никогда нельзя знать, где он в данный момент находиться, и он может объявиться в любую секунду.
– Ну и что из того, в конце-то концов, – засмеялась я.
Альберт стал серьёзным:
– Тут не всё так просто… он в два счёта прикончит меня и её… он на такое способен… этот итальяшка! У него больше силы, чем у меня.
– Скажешь тоже, – с сомнением произнесла я.
– Подожди, – сказал Альберт, – ты ещё как-нибудь голышом его увидишь.
– Каким образом?
– Ну, видишь ли, – объяснил он мне, – иногда он позволяет жене себя фотографировать.
– Так? Ну, тогда сейчас он непременно должен сделать это со мной, – высказала я пожелание.
– Ты знаешь, – спросил Альберт, – сколько раз в день он сношает свою жену?
– Ну, и сколько же?
– Приблизительно семь-восемь палок ставит, моя дорогая.
– В таком случае она должна быть сыта по горло, – предположила я.
– Разумеется, – согласился Альберт, – однако он утратил для неё всякую пикантность и уже до чёртиков ей надоел.
В этот момент нас снова вызвали в ателье.
– Так, теперь новая композиция… – объявил Капуцци. Он расхаживал в рубашке и подштанниках, лицо у него выглядело разгорячённым. У Мелани были красные пятна на груди, уши изрядно покраснели, однако она удовлетворённо смеялась, и глаза у неё блестели.
– Гляди-ка, – засмеялась она, – эта парочка тоже уже успела всё провернуть.
С этими словами она схватилась за обвисшее кропило Альберта и продемонстрировала его мужу.
Затем она подошла ко мне и шёпотом спросила:
– Хорошо было?
– Сказочно, – промолвила я в ответ, чтобы вызвать в ней зависть, – он это умеет.
– Да, и что же нам в таком случае прикажете делать, – заметил Капуцци, – если он у Альберта больше не стоит?..
– Придётся тебе показать своё мастерство, – посоветовала ему Мелани, – а я тебя пофотографирую.
Капуцци сбросил с себя одежду, и я залюбовалась его богатырской грудью, густо поросшей волосами, его могучими руками и исполинским корнеплодом совершенно тёмного цвета, который, покачиваясь, вырастал из-под его живота.
Он направился, было, ко мне, однако Мелани крикнула:
– Стоп, так дело не пойдёт… изобрази-ка лучше позу братской любви с Альбертом, а девицу оставь в покое…
– Мотивы братской любви у нас уже есть, – сказал он, – было бы жаль тратить на это пластину.
– Но я не желаю, чтобы ты тут с девицей… – сварливо настаивала она.
– Не смеши меня, – заявил Капуцци, – если я позволяю тебе обозначать позы с Альбертом… то почему я не имею права сделать то же самое с Пепи.
– Нет, – упрямо крикнула Мелани, – ты от неё возбудишься.
