А потом внезапно хватает Снежка в свои здоровенные лапы и разворачивается в сторону леса.
– Снежок! – выкрикивает Куинн, бросаясь вперёд.
– Эй, куда это ты его забираешь? – растеряв, видимо, от шока остатки здравого смысла, ору я.
– Он что, собирается его сожрать? – испуганно спрашивает Радж.
Монстр исчезает в пелене снегопада, его шаги стихают прежде, чем мы успеваем что-то предпринять – и что бы мы предприняли?
Я вдруг осознаю, что плачу. Куинни поворачивается к нам – на её щеках тоже блестят слёзы.
Мой ручной снежный зверёк… Забран прочь огромным рогатым медведем!
Я вытираю мокрые щёки и разворачиваюсь к друзьям; внутри всё полыхает от беспомощной злости, и я совершенно не имею ни малейшего понятия, что теперь делать, но оставлять Снежка в лапах здоровенного йети в мои планы не входит.
– Надо его вызволить, – бормочет Радж, озвучивая мои собственные мысли, – не представляю только, как…
Эстелла замирает, уставившись тяжёлым взглядом на то место, где ещё несколько минут назад лежала Лейла.
– Сбежала. Трусливая сука.
Вэйрин придирчиво разглядывает огромный след, оставленный йети.
– Страж куда больше, чем я мог представить себе по рассказам Укжааля, – бормочет он. – Нужно спешить, если мы планируем его догнать.
Я киваю.
– Собираемся быстро. Готовность – десять минут, – я разворачиваюсь и ухожу в гостиницу за своими вещами. В комнате, где мы с Джейком провели три последних дня, я быстро напяливаю две пары носков, свои многострадальные брюки, все три футболки, что у меня остались, и, наконец, куртку. Погружённая в свои мысли, с трудом сдерживающая дрожь в руках, я едва замечаю, что Джейк рядом – сейчас я вообще неспособна адекватно воспринимать окружающий мир. Словно в прострации я возвращаюсь на улицу; Джейк следует за мной, словно тень, и, когда я принимаюсь нервно расхаживать в ожидании остальных, мягко перехватывает мою ладонь и обнимает. Я утыкаюсь лбом в его плечо, пока он бормочет что-то успокаивающее, что ничертавообщенепомогает, так что я просто отмалчиваюсь.
Я не смогла уберечь от беды даже своего питомца.
Твою мать!
На что я вообще рассчитываю – спасти всех остальных! Спасительница хуева! Просто… Идиотка. Ни на что не годная идиотка.
Когда все собираются, я отстраняюсь от Джейка, вытирая мокрые щёки. Приходится взять себя в руки. Расклеиваться я буду позже, когда найду йети и вызволю из его лап своего лисёнка.
Вэйрин идёт чуть впереди, уверено ведя нас за собой по следу снежного монстра. Снегопад, к счастью, прекращается, что позволяет нам выиграть немного времени, прежде чем следы исчезнут. «Элизиум» остаётся далеко позади, и мы оказываемся окружёнными лишь заснеженными горными вершинами и хвойными деревьями. Оглядываясь на друзей, я замечаю, что лицо Эстеллы перекошено смесью ярости и боли; приходится отругать себя ещё и за то, что была так невнимательна к ней. Узнать, что любезничала с женщиной, убившей твою мать, а потом ещё и упустить убийцу – блядь, если я думала, что у меня сегодня неудачный день…
– Эстелла, – я притормаживаю, чтобы поравняться с ней. – Прости. Мне так жаль… Даже не представляю, что ты сейчас чувствуешь, но если я могу сделать что-то, чтобы помочь тебе…
Что ты вообще можешь сделать, Марикета, грёбаная дура!
Эстелла поворачивает ко мне голову и поджимает губы; из её черных глаз скатываются бисеринки слёз.
– Я думала, что это сделал Рурк. Так было проще, – шепчет она. – А на самом деле… Мари, они ведь были подругами. Она предала её. Это… – Она поднимает голову наверх, словно для того, чтобы не позволить слезам проливаться. – Это только в очередной раз доказывает, что доверие – хрупкая вещь.
– Ты можешь доверять нам, Эстелла, – осторожно говорю я.
Особенно, блядь, мне, я ж тут самая честная с друзьями, чёрт возьми! Эта мысль стучит в висках до тошноты. До желания вцепиться самой себе в волосы.
Так что я всё-таки затыкаю рот и просто молча иду рядом с Эстеллой.
– Э-э, – Джейк вдруг останавливается спустя четверть часа в гнетущей тишине, – вы видите – вот там? – он указывает куда-то вперёд. – Снег падает.
– Ну, вообще-то, так это и происходит, – ворчит Крэйг, – снегопад, все дела…
– Крэйг, замолкни, – бормочет Мишель.
– А что? Он же из Луизианы, вдруг он не знает, как идёт снег?
Боги, какое счастье, что некоторые вещи всё-таки остаются неизменными.
– Спасибо, Дракс, – ухмыляется Джейк, – я вообще-то имел в виду, что снег падает только там, на ограниченном пространстве у того дерева. Это разве не должно никого тут смущать?
Я подхожу ближе, поравнявшись с Вэйрином – он молча указывает на еловую ветвь почти у самой вершины дерева. Вижу Снежка – он карабкается всё выше и выше, и его дыхание образует тот самый снегопад, замеченный Джейком.
Земля вокруг нас вздрагивает от шагов йети, но его самого не видно – так что я бросаюсь вперёд, к дереву, и карабкаюсь по заснеженным ветвям прежде, чем успеваю обдумать целесообразность своего поступка и дальнейший план. Хуже всего то, что дело не только в необходимости и несомненном желании спасти Снежка… Я ощущаю в себе дурную потребность доказать самой себе, что я не такая уж и слабачка – эти мысли приходят так несвоевременно, пока я цепляюсь за еловые ветки. Я едва взбираюсь до середины ствола, когда дрожь от шагов приближающегося йети стряхивает с окружающих меня иголок снег.
– Прячьтесь! – визжу я, обращаясь к оставшимся внизу друзьям. Коротко глянув на них, замечаю, что они бросаются врассыпную – и что Джейк, прежде чем нырнуть за ближайший сугроб, кидает на меня свой взгляд типа «я-надеру-тебе-задницу».
По-моему, я реально нарвалась.
Я сама стараюсь даже не шевелиться, чтобы не привлечь внимания снежного монстра к себе. Йети медленно бредёт из-за деревьев, в его лапе – о, какая прелесть, блядь, – пчелиный улей. Откуда, ради всего святого, здесь пчелиный улей, и какого хрена эта здоровенная ерунда тащит его сюда?!
Я решаю, что нам со Снежком (и всеми остальными, конечно) нужно срочно отсюда валить, и осторожно продвигаюсь чуть выше – теперь от лисёнка меня отделяет всего три-четыре фута.
И вдруг, так восхитительноблядьвовремя, ветка под моей ногой хрустит – звук кажется оглушительным, и его тут же перекрывает громкое рычание йети.
Мари, ёбаный свет, на этот раз точно сама виновата!..
Сквозь ветви я вижу, как снежный монстр отбрасывает в сторону чёртов улей и движется в сторону моего укрытия. Снежок соскальзывает в мою сторону, но от тряски теряет равновесие и срывается вниз. В несколько секунд, когда я в ужасе смотрю, как он летит к земле, моё сердце, кажется, останавливается, а с губ срывается крик – такой отчаянный, как будто голосом я могла бы остановить падение лисёнка. Я спешно пытаюсь сползти вниз, совершенно не думая о том, что там меня поджидает огромный рогатый белый медведь, и, видимо, мои друзья, выползающие из своих не бог весть каких укрытий, тоже не берут очевидную угрозу в расчёт.
И, когда я оказываюсь внизу, вдруг выясняется, что йети стоит, замерев, и глядит на барахтающегося в снегу лисёнка (жив, слава всему святому, сугроб смягчил падение) с очевидным беспокойством. Мы с монстром находимся на примерно равном – футов в пять – расстоянии от фыркающего и поскуливающего зверька, и йети первым делает тяжёлый шаг в сторону Снежка.
– Боже. Пожалуйста, нет, – голос Куинн звучит чуть громче шёпота, но почему-то я слышу его даже сквозь шум в ушах и завывания ветра.
Йети становится на четвереньки и опускает свою громадную рогатую голову к Снежку. Лисёнок фыркает, обдавая морду монстра потоком льдинок – и существо отстраняется, вдруг оглушительно чихая. Снежок же отряхивается, издавая враждебное рычание, а йети снова подаётся вперёд и – я не верю своим глазам – облизывает моему питомцу мордочку.
Ах ты ж…
Йети выглядит так, словно… счастлив.
Здоровенный тупорылый монстр счастлив!
Охуительное. Твою мать. Облегчение.
