В ответ на недоуменный взгляд Беаты, подруга пожала плечами и небрежно пробормотала про старые фамильные драгоценности, которые не носились сто лет и только пылью покрывались. В порыве благодарности та обняла подругу, на что соседка пошутила:
– Смотри не прогуляй фамильное добро, иначе заберу в рабство.
Наконец, в дверь домика постучали, и на пороге возник Мортер – элегантный и собранный. Он был в официальной мантии Академии – черной с золотым шитьем, но под накидкой угадывался парадный костюм и даже шпага.
Он помог надеть Беате невесомую соболиную шубку, которую тоже одолжила Инесс, подруга помогла закрепить нарядную алую шляпку с меховой опушкой, и они с деканом устремились навстречу приключениям.
Идти, правда, пришлось недолго. Беата уже подзабыла, что магический портал находился в одной из башен крепости, так как она пользовалась им всего пару раз за восемь лет. По пути к башне к ним присоединился Извид Полторацкий, одетый в изумительно белый сияющий плащ. В ответ на вопросительно поднятую бровь Беаты, он шутливо поклонился:
– Такова традиция. Я декан светлых, мой коллега – темный.
Мортер совершенно буднично достал большие кованые ключи, открыл ими тяжелую дубовую дверь, которая заскрипела как несмазанная телега, они вошли в темное помещение, и Извид сразу зажег магический огонек.
– Прошу, леди вперед, – махнул он рукой в сторону темного проема большой арки в двух метрах от них. – Увидимся там.
Беата задержала дыхание, помедлила несколько секунд, закрыла глаза и шагнула в проем. Дальше события понеслись с ужасающей быстротой. В закрытых глаза все поплыло, ее замутило, тело охватила удивительная легкость, которая так же быстро переросла в противную дрожь и леденящий холод, и вдруг вся закончилось.
Беата открыла глаза. Она стояла в хорошо освещенной комнате, увешанной большими старинными гобеленами. Девушку так сильно мутило, что ей пришлось дойти до ближайшей стены, облокотиться на нее и согнуться в три погибели. Стало немного легче, но тошнотворный привкус во рту не проходил.
Вскоре появились оба декана. Они, не сговариваясь, бросились на помощь Беате, подхватили ее под руки и вывели из помещения. Дальнейшее она помнила плохо. Кажется, кто-то встречал их на выходе, а когда они вышли на свежий воздух – у дома стояла карета, запряженная четверкой лошадей. Беата смутно слышала слова «молодая», «недавно получила магистра» «индивидуальная непереносимость порталов», понимала, что это относится к ней, но не реагировала. Казалось, что ее вот-вот вырвет, она молча села на сиденье кареты и с благодарностью выпила какую-то гадость, от которой ей наконец-то полегчало.
– В последний раз на магический портал у меня была такая реакция в ранней юности! – попробовал разрядить обстановку Извид.
– И когда она закончилась? – еле дыша, спросила Беата.
– Чем больше пользуешься порталом, тем легче, – сухо ответил Мортер. – Но в вашем случае, дорогая Беатрикс, ничего нельзя сказать наверняка.
– Вы меня утешили, – саркастично усмехнулась девушка.
– Соберитесь! – также сухо приказал декан темных. – Мы едем на официальное мероприятие, и там слабости не приветствуются.
Как ни обидно было это слышать, но он был прав. Беата несколько раз глубоко, насколько позволял корсет, вздохнула и выпрямилась. Из потайного карманчика на поясе она достала крохотное зеркальце и оглядела себя. Слава Хранителям, прическа была в порядке.
Карета остановилась, Беата выбралась, опираясь на любезно предложенную руку Мортера, подняла голову и замерла в восхищении. Они стояли у подножия огромной лестницы, многочисленные ступеньки которой вели к великолепному, ярко освещенному дворцу. Через каждый десять ступенек стояли караульные в парадных мундирах, и смотрели строго перед собой, якобы не замечая многочисленных гостей, спешащих на праздник.
При входе их имена и звания громко объявил дворецкий, верхняя одежда испарилась как по волшебству и вся троица стала подниматься сразу на второй этаж, лестница на который почему-то оказалось длинной и витиеватой. Вокруг были развешаны многочисленные гобелены и картины, где-то вдалеке играла музыка, а девушка не могла унять громко бьющееся сердце. Она впервые видела такую роскошь и все еще не могла поверить, что находится в королевском дворце!
Через несколько минут стало понятно, почему они так долго поднимались наверх. Они прошли на балкон, с которого открывался вид на огромный зал внизу. Он был уже полон народу – многочисленные аристократические семейства в полном составе, от подростков до стариков, рассаживались по своим местам. А места были расположены очень интересно – в центре был большой круг, и от него лучами расходились большие ярусы ступенек с креслами, от двух в самом круге внизу до десяти на самых краях его вверху, почти под самым балконом, где находилась Беата со спутниками. Таким образом, все зрители должны были видеть то действо, которое должно было произойти в самом круге.
Мортер, усевшись рядом с Беатой, попытался объяснить порядок церемонии:
– Для каждого дворянского рода, а их всего пятнадцать, предусмотрен свой сегмент кресел. В самом низу сидят старейшие представители, ближе к верху – молодежь. Сам выбор происходит традиционно, уже сто с лишним лет. У каждого старшего представителя рода есть пятнадцать шаров – по числу семейств. Бургомистр столицы берет большой резной ящик, обитый бархатом, и обходит по кругу всех глав семейств, которые кладут шар определенного цвета, кого из представителей они выберут на этот раз.
Беата уже сама догадалась, что два больших резных кресла в центре круга предназначались для двух королей – уже бывшего и будущего.
По соседству с ним рассаживались важные гости, ее спутники кого-то приветствовали, но Беата, не отрываясь, смотрела вниз, она была уверена, что найдет Гласа в этой гуще народа, но все было тщетно. От непрерывного пристального разглядывания у нее зарябило в глазах.
Наконец, гул внизу умолк, все гости расселись по своим местам, в центр вышел распорядитель всего действа и громко постучал длинной тростью об пол. Церемония началась.
Остальное Беата воспринимала урывками – вот пожилой седовласый старец в ярко-белой мантии с синей окантовкой садится на одно кресло и приветственно машет всем рукой, а его встречают аплодисментами. На другое кресло напротив него усаживается немного моложе, но не менее солидный человек в синей накидке с белой окантовкой.
Девушку не покидает чувство, что что-то не так, и она упускает из виду что-то важное. Она обернулась к Мортеру, чтобы задать вопрос, но тот приложил палец к губам, и она не отважилась произнести слова.
