Семь ступеней в полной темноте

Следом зашла крупная, высокая женщина, лет тридцати пяти, с пышным бюстом и красивыми зеленоватыми глазами. Кузнец запомнил ее по недавнему сражению. Она больше всех старалась. Пожалуй, при других обстоятельствах его не пришлось бы связывать... Венок она смущенно надела ему на голову, а свою просторную промежность уже на другое место. Она задержалась дольше всех, удивляя… глубиной своего восприятия и широтой взглядов.

Остальных Арон плохо запомнил. Кто-то из женщин смешно пыхтел, кто-то плакал, кто-то поскальзывался и падал.... Было не важно. Эзрин, к слову, навестила его. И он нашел в себе силы, чтобы наполнить ее тугое зрелое нутро. Возраст жительниц племени колебался от восемнадцати до сорока лет, примерно. По большей части, женщины были симпатичные, подтянутые, приятно пахнущие. Подготовились, что тут скажешь...

В общем, к утру, каждая красавица, с символическим ритуальным венком в руках, вспахав, как сказала бы Эзрин, плодородные почвы, засеяла их семенами. Чтобы взрастить всходы - выражаясь их же языком. Ближе к полудню появилась Кили. Уже в привычном своем наряде. Она принесла воду, одежду, и другие вещи Арона. Игриво оседлав его на несколько минут, она неспешно омыла тело кузнеца. Затем, то самое, на чем только что сидела, и вытерла все насухо.

- Ну что герой, будет тебе о чем вспомнить?

Арон отвернулся. Лицо его налилось краской. Честно говоря, было стыдно и неприятно сознавать, что целое племя насиловало его и созерцало наготу несколько часов к ряду. Кили проворно ослабила ремни и помогла ему встать. Тело затекло не так сильно, как могло бы, а вот промежность болела. Чувствительность все еще не прошла. Молодая женщина сильными умелыми пальцами размяла ему шею, руки и спину. Было до жути приятно, но виду он не подал. Одевшись, проверив оружие и свои вещи, он долгим внимательным взглядом посмотрел на Кили. Она улыбалась. Просто цвела от радости. Арону оставалось только покачать головой.

Солнце стояло уже высоко. По синему небу проплывали редкие тучки... Прямо перед шатром стоял его конь. Фляга полна воды, сумки собраны в дорогу.

- Я оставлю кота себе, если ты не против, - виновато улыбнулась Кили.

- Ладно… - растеряно ответил он, отметив про себя, что вокруг собрались все, кто приходил этой ночью. Женщины прятали взгляды и смущенно улыбались. Кое-кто просто светился румянцем. Лишь крупная женщина лет тридцати пяти, которую кузнец успел запомнить, стояла поодаль с пустыми глазами и мечтательной улыбкой на лице.

Арон повернулся к Кили. Взяв за руку, он закатал платье там, где, когда-то собственноручно оставил шрам. Следа почти не осталось, лишь тонкая белая полоска.

- Удачи тебе в новой жизни, - пожелал он.

- И тебе, кузнец, сын кузнеца… - тихо ответила она.

Арон вдел ногу в стремя и мучительно тяжело взобрался в седло. Животное ретиво встрепенулось и закусило поводья, описав небольшой круг.

- А может останешься… ну, дождаться всходы? - вкрадчиво предложила Эзрин.

- Нет! - воскликнул кузнец. - Хватит с меня и посевов!!!

С этими словами он пришпорил коня и рванул за ворота, поднимая клубы пыли.