Квотриус оказался между двумя очагами неведомого прежде наслаждения, он стонал, вскрикивал, протяжно кричал: «Се-э-ве-э-ру-у-ус-с!», возбуждая того до невозможности самому терпеть желание быть обладаемым.
Северус всеми силами загнал собственное вновь возникшее желание на задворки мозга и поставил на него блок высочайшей, третьей степени защиты.
Тотчас страстное вожделение поутихло, и он мог начать методично массировать свободным пальцем сжатую и потираемую простату Квотриуса, зная теперь, что разрядка близка, а потому взяв в рот член брата и усиленно действуя и ртом, и захватывая большие порции воздуха носом, языком проводя по напряжённому донельзя стволу, при этом активно массируя и играя простатой брата уже всеми тремя пальцами.
Колени Квотриуса начали подгибаться, и он согнулся, вцепившись в пылу невероятных страсти и удовольствия в плечи Северуса, сжав их довольно чувствительно сильными руками и, таким образом, найдя место опоры.
Он так то протяжно, то коротко вскрикивал и стонал, иногда выкрикивая имя возлюбленного брата, что стал сипеть, шумно дыша, и… выплеснулся со стоном, превоходящим все предыдущие, в горло возлюбленного брата. Так обилен был поток его спермы, что Северус, не успев расслабить глотку, сначала подавился им и закашлялся, держа семя во рту, но потом понял, как проглотить такое огромное количество эякулята, расслабив глотку.
Одновременно с глотанием и последними движениями ртом он сильно сжал простату меж двух пальцев, а третьим теребил напрягшийся от оргазма «орешек».
Квотриус снова закричал, срывая голос, резко, коротко и страстно, и такая неизъяснимая, всепоглощающая любовь выразилась этим простым криком страсти, что Северус, выпив всю сперму брата, одновременно вынул пальцы из промежности Квотриуса, опасаясь за целостность его рассудка, и всё кончилось, словно по мановению волшебной палочки. Но кончилось мирно лишь для Снейпа.
Квотриус разжал руки и рухнул на утоптанный земляной пол кухни, к счастью, не ударившись о край чугунной, массивной плиты, и был он без сознания, что действительно сильно встревожило Северуса. Неужели он довёл возлюбленного своими ласками до почти бездыханного состояния?
Вынул волшебую палочку старший брат, произнеся повелительно:
- Enervate!
Но Квотриус лежал, словно мертвец, как несколько, да, всего, пару часов тому, его мать, бледный, с сомкнутыми очами и расслабленным, как у всех людей в обмороке, прекрасным в нетронутости, чистоте и целомудрии, даже видимой невинности - и это после такого разврата! - лицом.
Тогда Северус ещё несколько раз повторил заклинание, но всё было безрезультатно. Видимо, обморок Квотриуса был очень глубоким.
- Так оживи себя сам, о, брат мой - чародей!
И Северус взял тяжёлую сейчас, неловкую руку брата, с трудом зажал в его кулаке волшебную палочку, и… рука начала теплеть, наливаться силой, словно наделённая магией отдельно от остального тела. Да так оно и было - рука ожила. Северус направил руку Квотриуса с палочкой ему в грудь, прямо в сердце и, вложив всю силу любви в одно короткое слово, произнёс нежно, словно лаская брата:
- Enervate!
Лучистое золотое сияние окутало тело Квотриуса, и он открыл прекрасные, искрящиеся любовью глаза, тихо, очень тихо сказав Северусу:
- Брат мой возлюбленный, ты, кто унёс душу мою к богам пресветлым, а потом вернул обратно, в тело, благодарю тебя превелико, ибо доставил ты мне столько счастья и удовольствия предивного действиями своими, что и сказать не можно.
- Так не говори, я хотел отблагодарить тебя и, кажется, мне это удалось.
Как ты сейчас, здрав ли ты?
- О, вполне! Сейчас весь мир люблю я, что же до тебя…
- Прошу, помолчи немного, тебе вредно после обморока много говорить. Сейчас, драгоценный мой, радость моя, я оправлю тунику твою. О, у тебя даже пояс многоцветный почти развязался…
Северус решил попытаться унести из такого, только теперь заметил он, неподобающего Господам места Квотриуса и сказал:
- Обхвати меня за шею, да посильнее, унесу тебя я в опочивальню твою, где мог бы ты отдохнуть после моей, прости, слишком изощрённой ласки и, может быть, лучше бы, даже поспать. Трапезничать вы всей семьёй будете сегодня поздно - мы же не допустили кухонных рабов до их обычной работы.
- Они видели нас? Нас, вместе?
- Не переживай, - сказал Северус срепя сердце. - Они, хоть и видели нас, да, но это же - всего лишь кухонные рабы. Да кто поверит им?
- Прости, молю за глупость, но стыдлив я.
- Не беспокойся, я тоже стыдлив, однако вот и не переживаю вовсе.
-У меня просто не хватает времени для стыда. А ведь мне тоже как-то… неприятно это. В душе какой-то осадок, словно мы не любили друг друга, а доставили горе кому-то любовью своею.
- Поем сейчас быстренько хлебов с водой и пойду по своим делам, на весь день.
Вечером научу тебя варить Веритасерум…
- О-о, ты позволишь мне смотреть за твоими действиями, брат мой - чародей?
- Теперь ты же и сам чародей, почувствовал ты магию, проистекающую из волшебной палочки, будучи без сознания. Так что оба мы в равной степени поспособствовали выходу твоему из обморока, поверь мне.
Будешь не только наблюдать ты за приготовлением Сыворотки Правды, но и участвовать в процессе подготовки… составных частей зелья. Это тонкая, но рутинная работа, а за магическими составляющми варки будешь смотреть ты и запоминать мои заклинания и движения. Ведь отличная память у тебя и огромные, неизрасходованные запасы магической… силы.
Но сначала - отдых, потом плотно поесть несколько раз на дню, да, сегодня тебе понадобится много пищи, чтобы восстановиться после наших любовных игр, а потом и я возвернусь из стра… Неважно.
Итак, цепляйся сильнее, будто обнимаешь меня крепко, вот так, умница, а теперь… ох! - Северус встал.
Он с тяжёлой ношей на шее и медленно, покачиваясь, прошёл через весь пол-дома и положил Квотриуса на ложе, осторожно и бережно подложив ему под ушибленный затылок подголовный валик.
Младший брат, ещё обхватив Северуса, начал слабеть и посапывать, но нужно было добраться до опочивальни, и тут он сразу провалился в глубочайший, крепкий сон с радостными, цветными сновидениями.
- Господин! - послышался шёпот сзади.
Северус мгновенно выхватил палочку и наставил её на источник звука, находящийся в самом тёмном углу спальни.
- Выйти из сумрака! Быстро, не то Распну!
- О, Господин, сжалься над бедной старой твоей рабыней Кох`вэ, ибо принесла я домочадцу и брату твоему Квотриусу плохую весть.
- Говори, Кох`вэ, да поскорее. Квотриус спит сейчас, он устал.
- Рабыня твоя, Господин, по прозвищу крестненскому, Нина, а по зовимому имени…
