Все, черт возьми, будто замедлилось вдвое, когда я увидел, как медсестра упала на пол со все еще широко раскрытыми глазами, и дверь в спальню моего старика распахнулась. Люди в балаклавах и во всем черном ворвались внутрь.
— ЧЕСКА! — закричал я, когда один из мужчин схватил ее, закрывая рот рукой. Я отпустил руку отца и вскочил на ноги. Полез в карман пиджака за пистолетом, но какой-то ублюдок ударил меня сзади электрошокером. Я боролся с током, пульсирующим во мне и пронзающим все изнутри. Когда он ударил меня еще раз, я, черт возьми, упал на пол. Я сопротивлялся, как мог, двигая руками и ногами, полз, чтобы добраться до Чески, которая кричала под рукой ублюдка и пыталась вырваться. Но два урода оттащили меня назад, связали руки и прижали к полу.
— Вам не жить, — прорычал я, не сводя глаз с Чески. — Считайте, что вы оба уже мертвы.
Они подняли меня на ноги, и я услышал щелчок предохранителя. Я попытался заставить себя крепко стоять на ногах, затем моя голова резко повернулась к Фредди, который держал револьвер у головы моего отца.
Чертово время остановилось.
— НЕТ! — крикнул я, когда мой отец встретился со мной взглядом, внимательно посмотрел, медленно моргнув еще раз, как будто прощаясь, и Фредди выстрелил. Что-то внутри меня разлетелось вдребезги вместе с громким грохотом выстрела. Какой бы кусок изношенного троса ни удерживал меня от полной потери себя и поглощения злом, он разорвался.
На этот раз выжить было невозможно. Пуля пробила голову отца, кровь растеклась по подушке позади него.
— Нет! — я снова зарычал и использовал всю свою силу, чтобы бороться с ублюдками, держащими меня, швыряя их на пол.
Удары электрошокера отняли у меня большую часть энергии. Но у них была Ческа. У них была моя девчонка, а Фредди только что застрелил моего отца. Я отошел на несколько футов, волоча ноги по полу, к Ческе, когда один из ублюдков поднялся на колени и снова ударил меня электрошокером, пока мои ноги не подогнулись, и я не рухнул снова. Я повернул голову ко Фредди.
Чертов предатель это Фредди. Я подозревал кого угодно, но не гребаного Фредди.
— Почему? — прорычал я, стиснув зубы, пытаясь собрать хоть какую-то гребаную силу. Ческа издала еще один приглушенный крик, и я перевел взгляд на засранца, который держал ее. Она посмотрела мне в глаза, и я попытался взглядом дать ей понять, чтобы она держалась.
Просто, черт возьми, держалась.
— Почему? — переспросил Фредди, обходя кровать. Я посмотрел на своего старика и почувствовал, как трещина в моей груди взорвалась лавой, обжигающим жаром, наполняющим меня только раскаленной яростью вместо крови. Фредди остановился передо мной, и я представил себе, каково это — обхватить руками горло ублюдка.
Сжимать и смотреть, как его покидает жизнь.
Он был моим братом. Он был моим гребаным братом.
Фредди уставился мне в лицо, насмехаясь.
— За моего отца.
Мои мысли плыли, из-за электрошокера я был словно пьян, густой туман вторгался в мой разум. Я подумал об отце Фредди, о Фрэнке. Я ничего не понимал. Я ни хрена не понимал!
— Мой отец умер из-за него, — сказал Фредди, снова направляя пистолет на моего отца. Должно быть, он заметил мое замешательство, потому что сказал: — Мой отец не был гребаным Адли. Он был из Дептфорда. Он насквозь был парнем из Южного Лондона. И он годами подсылал в твою гребаную семью ублюдков. Сливал информацию настоящим хозяевам этого города. Его настоящей семье. — Фредди улыбнулся мне. — Моей настоящей семье.
— И кто же твоя настоящая семья? — я улыбнулся. Ледяной улыбкой, обещающей медленную и мучительную смерть.
Фредди встал.
— Ты с ними познакомишься. На самом деле, чертовски скоро.
— Отпусти их. — Я услышал тихий голос, доносящийся от двери в спальню, и побледнел, когда увидел Джина, стоящего в дверях с пистолетом в руке. Его рука дрожала. Карие глаза парня были широко раскрыты от ужаса.
— Джин! — успела сказать Ческа, прежде чем ей заклеили рот скотчем. Слезы потекли по ее щекам, когда ее глаза метнулись к моим, и я увидел в них гребаный ужас. Не за нее. Или меня. За Джина. Она полюбила его.
— Джин! — крикнул я, как раз в тот момент, когда на него набросился один из ублюдков, стоявших рядом. Парень выстрелил, но нападавший на него придурок отбил его руку, направив пистолет к потолку. Затем он вырубил парня ударом в лицо.
Джин согнулся и упал на пол.
— Оставь его, — сказал я Фредди. — Оставь его здесь, и когда я, наконец, убью тебя, то сделаю это немного менее болезненно.
Фредди улыбнулся, затем сказал ублюдку рядом с Джином:
— Забирайте его тоже. Не могу допустить, чтобы моя старая семья узнала, что я замешан во всем этом дерьме. — Он пожал плечами. — К тому же, это разозлит Эрика и Веру. — Фредди улыбнулся еще шире. — И Чарли, конечно. Я бы все отдал, чтобы увидеть, как этот придурок ловит несколько пуль. А еще лучше — как лежит в шести футах под землей.
— Я ПРИКОНЧУ ТЕБЯ НА ХРЕН! — заорал я на Фредди.
Фредди шагнул прямо ко мне. Мой брат. Во всех смыслах и целях это был мой чертов брат. Все эти проклятые годы он жил с нами. Здесь. В этом гребаном доме. Я едва мог дышать, когда он посмотрел мне в глаза. Ческа замерла в руках своих похитителей. Она встретилась со мной взглядом, и я увидел понимание в ее зелено-карих глазах. Я хотел вытащить ее отсюда. Как угодно. Я вытащу ее.
Фредди щелкнул пальцами у меня перед носом, красная пелена застилала мне глаза. Он наклонился ближе и, убирая пистолет обратно в карман пиджака, сказал:
— Ты проиграл, Арти.
Внутри у меня все кипело от ярости. Взглядом я бросал ему вызов, но молчал. Я снова стал тем, кем был. Позволял ублюдкам позади меня думать, что они меня поймали. Пусть эмоции исчезнут с моего лица, как всегда учил меня отец. Фредди рассмеялся, и некоторые мужчины в комнате засмеялись в ответ, сочтя мое молчание проявлением слабости. Внутри меня полыхал вулкан, готовый извергаться чертовски мучительными смертями.
Фредди снова повернулся ко мне.
— Ты же великий шахматист, Арти. — Он наклонился вперед, пока не оказался всего в дюйме от моего лица. Его улыбка погасла, но смех все еще плясал в его гребаных глазах. — Шах и мат.
Внешне у меня не дрогнул ни один мускул. Но внутри... Внутри я бил предателя ножом в глаз и вырывал его все еще бьющееся сердце из груди, пока он еще дышал и мог чувствовать каждый удар.
— Забирайте их, — сказал Фредди после того, как я позволил ему высказаться, и ублюдки потащили нас из комнаты. Ческа посмотрела на меня, и я медленно кивнул. Все будет в порядке. Я не позволю им причинить тебе боль. Я вытащу нас отсюда. Я никогда, черт возьми, тебя не отпущу.
— Я люблю тебя, — говорили ее глаза, как будто она смирилась, будто это было наше гребаное прощание. Как будто она никогда не вернется ко мне. Я изо всех сил старался дышать, чтобы не взорваться. Мне нужно было подумать.
Мне нужно подумать.
Какой-то придурок позади меня вынес Джина вслед за моей девушкой. Ублюдки подтолкнули меня шагать дальше.
Когда мы вышли за дверь, нас уже ждали два небольших фургона и машина. Я оглядел все вокруг, церковный двор и подъезд к дому. Мои люди лежали на земле с перерезанными глотками. Убиты, без предупреждения, без чести. Фредди ждал, когда моя семья покинет дом.
«Сообщение», — подумал я. Сообщение, которое он получил, сидя рядом с моим отцом. Оно было не от Чарли. Это означало, что кем бы ни были эти чертовы люди, они убили солдат, наблюдавших за моим домом, и были готовы напасть на нас. Мои мысли метались. Интересно, было ли вообще нападение на западный док, куда поспешила моя семья? Или это тоже была подстава? Неужели они попали в засаду, когда добрались туда?
Неужели они все мертвы?
— Разделите их, — сказал Фредди, возвращая меня в реальность. Я повернул к нему голову, уже ощущая на языке запах его неминуемой смерти. — Вон тех двоих туда, — сказал он, указывая на фургон, потом на Ческу и Джина. Эти ублюдки сначала затолкали Джина в фургон.
