– Я понимаю, правда. Я не была тебе хорошей женой, Найл, теперь я это понимаю. И я была не права, думая, что все можно вернуть. Мне хотелось думать, что мы могли бы найти что-то, чего у нас раньше не было, но видя тебя здесь, выглядящего таким настороженным… Я понимаю и это. Это хорошо и действительно означает, что между нами все закончилось.
– Прости, Порция, – положив вилку, сказал я. – Я хотел услышать все, что ты скажешь, потому что чувствую себя обязанным тебе. Но я и самому себе обязан тоже, чтобы понимать, что ты считала, будто мы все это время были в браке. Но это правда: я сейчас думаю о совершенно другом.
– Хочу сказать, – сказала она, – что это настоящее потрясение, видеть тебя таким… расстроенным.
Я снова извинился.
– Это нечестно с моей стороны, но…
– А ты помнишь, – перебила меня она, – что когда ты переехал, ты выглядел совершенно собранным? Что последнее, сказанное тобой, уходя, было «Ура»? Я отдала тебе папку с паспортом и другими документами, ты вежливо улыбнулся и сказал «Ура». Разве это не удивительно?
Я наклонился, обхватив руками голову.
– Я без грусти попрощался с нашим браком, Порция, но при этом что-то чувствовал. Просто не знаю, как это назвать или выразить. Ощущение провала, возможно. Или сожаление, – посмотрев на нее, я признался: – Еще облегчение.
– О-о, – выдохнула она. – Я тоже это чувствовала. И потом вину за такое облегчение. И потом в течение нескольких месяцев меня эмоционально мотало вперед-назад. Как я могла провести так много времени с человеком, после ухода которого я почувствовала облегчение? И было ли в моих силах сделать этот брак лучше?
Я грустно улыбнулся, согласно кивая.
– Ладно, – сложив салфетку и положив ее на стол, сказала она. – Я бы хотела одного…
– Порция, я влюблен.
Слова вырвались так внезапно и грубовато, что мне тут же захотелось забрать их обратно. Поморщившись, я склонил голову.
Прошло несколько секунд, прежде чем она заговорила.
– Дорогой? – не глядя на нее, я слышал, как она сглотнула и выровняла дыхание. – Скажи мне, что она не причинила тебе боль.
– Совсем наоборот. Думаю, это ей я сделал больно.
– Ох, Найл.
Я откинул голову назад и посмотрел в потолок.
– Извини. Я не хотел, чтобы это прозвучало так излишне откровенно.
– Мне как-то легче внутри, зная, что ты двигаешься дальше, даже если это звучит слишком эмоционально, – она остановилась сделать глубокий вдох. – Я слышу это в твоем голосе, вижу в глазах. Это напряжение и нетерпение. Я никогда не вызывала у тебя такую твою реакцию. Знаю, что была с тобой порой просто ужасна. Но ты терпел это с таким невозмутимым спокойствием. Ты хотя бы представляешь, каково осознавать, что невозможно пробудить в тебе такой страстный отклик?
Я посмотрел на эту женщину, с которой плохо обращался, от которой терпел подобное же.
– Мне очень жаль, Порция.
Она вымученно улыбнулась.
– Не нужно. Это не твоя вина.
– У тебя все хорошо? – тихо спросил я.
– В целом да, – ответила она. – Были взлеты и падения. В первые месяцы после развода я была немного не в себе. Бесконтрольно тратила деньги, встречалась с мужчинами направо и налево.
Ничего. Я ничего не почувствовал, когда она это сказала.
– Недавно я встретилась кое с кем, и это куда более серьезно, – она играла с небольшой подвеской на кольце для салфеток. – И из-за этого в последние несколько дней я почувствовала панику. Это трудно – быть с кем-то другим, и страшно повторить прошлые ошибки. Мы с тобой так долго были вместе, Найл, что быть с кем-то другим ощущается, будто я изменяю тебе.
Я посмотрел на нее. Лично я так не считал, но прекрасно понимал, о чем она говорит про кого-то еще. Про то, как боишься этого. Подстраиваться по чью-то жизнь и выяснять и потребности. Постоянно беспокоиться о неудаче.
– Он из тех, кого я знала и раньше, – она замялась. – С работы.
В моем мозгу что-то щелкнуло.
– Стивен? – догадался я.
В интонации Порции сквозила вина, когда она призналась:
– Да, это он. Стивен.
Я вспомнил его взгляды в ее сторону. Меня поразило только то, насколько равнодушен я был на работе, бизнес-ужинах, или в офисе, когда я делал заезжал домой, чтобы завезти ланч или что-то еще, что она забыла. Стивен же каждые пару секунд не мог удержаться от взглядов в сторону Порции, по крайней мере, когда я был рядом.
Если бы кто-нибудь посмел взглянуть в сторону Руби, как Стивен на Порцию, я стал бы совершенно невменяемым.
Меня осенила догадка, и кровь стала обжигающе горячей: Тони так на нее смотрел.
– Но раньше между нами ничего не было, – сказала она. – Уверяю тебя, Найл.
– Я верю тебе. И не удивлен. Я видел, как он на тебя смотрел.
Она засмеялась.
– Да. Как и одна девушка у тебя на работе, когда я приносила бумаги тебе на подпись. У нее сверкали сердечки в глазах, когда она замечала тебя.
Я почувствовал, как внутри меня что-то сильно сжалось. Господи. Даже Порция это заметила.
– Руби? – спросил я, и произнесенное вслух ее имя раскаленным шипом вонзилось в мою грудь.
– Высокая, красивая. Кажется, американка?
Мне нужно выпить. Кивнув, я поднял к губам бокал и сказал:
– Это она.
Глаза Порции округлились, когда она все поняла.
– Она та, с кем ты был? – она сделала паузу. – Та, кого ты любишь?
Я тут же снова кивнул.
– Она так долго о тебе мечтала, и теперь вы наконец-то будете вместе? – Порция произнесла это, как школьница. И свидетельством расстоянии между нами было то, что она пригласила меня сюда для обсуждения идеи возвращения, но при этом так легко отпускала. – Найл, это так романтично.
– Как и у тебя со Стивеном?
– Ну, я не уверена, что нас можно назвать парой, но что есть, то есть, – она подалась вперед и, наклонив голову, спросила: – Расскажи, что случилось.
И вот так, опустив голову на руки и со стучащим от беспокойства пульсом где-то в горле, я признался Порции о нашем романе.
Рассказал о Нью-Йорке, о том, что Тони не смог поехать, вместо него отправилась Руби. О чувствах Руби, за месяцы до того как я о них узнал, о ее красоте и чувстве юмора, о том, как мне всегда становилось легко рядом с ней. Я рассказал о своих страхах, желании и нерешительности. И, даже подозревая, что в этом не было необходимости, я рассказал, как понял, что она хочет от меня большего – более близкого общения – и как стремился к этому.
– А потом я приехал сюда на ужин, – признался я. – Я не мог сказать ей, что это ничего не значит, не солгав при этом – потому что собирался выслушать тебя, Порция – но я не хочу, чтобы она решила, будто я возвращаюсь к тебе. Она выглядела разбитой, – застонал я, вспомнив отрешенное выражение ее лица, и как она рассеянно бродила из кабинета в кабинет. – Я натворил ужасных дел.
