Мишка помотал головой. И снова сонно сощурил глаза.
- Чего мне «отменять»? Ты ж для меня его рожаешь, - сказал спокойно, как о давно известном факте.
- Что? – ошарашенно переспросил Олег.
- Знаешь, про женщину с ребенком говорят, что она – «с приданым». А у нас в Сатарках и про мужика так говорят, если у него дети есть, а он во второй раз женится. Потому что – алименты. Потому что ребенок к бабушке всё равно будет ходить, а, значит, и к отцу. И теща бывшая будет звонить: то - «почини качели», то - «приходи картошку сажать»…. Короче, если семья без детей была, то разошлись и – всё: уже никто друг другу. А если родился ребенок – то «приданое» и есть. Ведь ты не стал бы от Светланы ребенка заводить, если б меня не было?
- Нет.
- Вооот. А сейчас заводишь. Потому что мы с тобой – семья. Потому что ты со мной – надолго. А не то чтобы потрахался и ничего не должен никому.
- Тебя с водки на мировую мудрость пробивает? – у Олега почему-то горло перехватило, фраза получилась почти шепотом.
- Что, я неправду сказал?
- Правду. Оттого и страшно.
- Оттого и – хорошо, балда!
Олег улыбнулся и крепко взял нетрезвого философа за ухо:
- Я тебя еще за водку не простил, так что лучше тебе пока не обзываться!
Мишка для порядка подергался, а потом безропотно опустил голову, ожидая, пока муж его отпустит сам:
- Прости меня, Лёль! Я больше не буду. Если хочешь хворостиной, то можно вон, в ивняк пойти, там – гибкие!
- Знаток шпицрутенов! – усмехнулся Олег. – Уши-то холодные какие! Пошли уже к дому, простудишься.
Когда они поднялись на участок, народ уже галдел в беседке, снимая пробу с шашлыков. В освободившемся мангале кто-то разжег костер. Мишка остановился у огня и, улыбаясь отстраненно и задумчиво, смотрел, как струится по поленьям пламя, временами с громким треском выстреливая искры в подступающие сумерки.
- Что к столу не идешь? Места всем хватает, - подошел к нему Арни.
- Замерз он, греется, - ответил у него из-за спины Олег. В руках у него были два полных шампура и лаваш: - Миш, ты будешь?
Мишка поморщился было, но потом, вдохнув дурманящий и пряный запах мяса, протянул:
- Мммм… А жрать-то – хочется!
Вгрызаясь в исходящую соком баранину, он прижался на мгновение плечом к Олегу, а потом отодвинулся, чтобы не смущать «голубыми нежностями» сидящих в беседке гостей. Арни вернулся с рыбацким тулупом в руках, накинул его Мишке на плечи:
- Грейся! – потом придирчиво оглядел вдруг ставшую мальчишеской фигуру и фыркнул: - Слушай, а тебя из моего «поплавка»* видно в обе стороны: и сверху и снизу. А Настька моя целиком в нем тонет. Получается куртка без головы, без ног, и только тонкий голосок раздается, а откуда – не понять!
Мишка благодарно улыбнулся, повел плечами, устраиваясь удобнее в великанской куртке, и спросил:
- Нечаев-то – живой?
- Ага! – кивнул Арни. – Спит на террасе. Мы его палочкой потыкали – мычит!
- Это уже хорошо! А то ввязался, блин, против профессионала.
- У «профессионала» это была последняя, прощальная гастроль! – с напором напомнил Олег.
- Последняя, – покорно потупил взгляд Мишка.
В беседке зажгли навесные светильники. Леха что-то рассказывал, и народ взрывался раскатами смеха. Мишка оголил свой шампур и ушел за добавкой. Арни двинулся было за ним, но Олег окликнул:
- Серёг, погоди!
Тот вернулся и молчал, глядя в огонь и ожидая вопроса. Олег минуту выждал и негромко спросил:
- Обижают его на работе? Так, как Нечаев сегодня?...
Арни помотал головой:
- Нет. Не бойся, не лезет никто. Это что-то Севку переклинило. Он еще завтра схлопочет за свой дурной язык!
- Да ладно, не надо. Мишка сам задирался. Просто, я думаю, если так постоянно, то трудно ему….
- Не дадим в обиду, Олег! Я всем, кому надо сказал: задерут Мишку, будут иметь дело со мной. Севка-то раздухарился, потому что – свой!
- Спасибо тебе! – сказал Олег очень серьезно. – Повезло нам, что ты есть. Если б не твоя поддержка, не твой авторитет, то не знаю, как было б….
- Вас куда на ночь устраивать? – Арни беспокойно перебил этот поток благодарностей. - Гостевой флигель – пойдет?
- Не, мы – домой. Я же не пил, а у нас дело на завтра на утро, - Олег посмотрел на Арни поверх огня и тепло улыбнулся: - Пойдем к столу! А то мне салата не достанется. Какой обалденный «цезарь» твоя Настя делает!... Мой Мишка так не умеет!
Арни прищурился самодовольно:
- Это – даааа! Здесь она – мастер! Но вот я посмотрел, как твой Мишка дрова рубит…. Тут Настёне учиться еще и учиться.
Оба засмеялись и пошли в беседку, где взахлеб текла трапеза, где подгоняли друг друга тосты, и где на возбужденные и улыбающиеся лица ложились свет разноцветных фонариков, зарево костра и первозданная, свободная, властно подчиняющая сердце радость новой весны.
* * *
Три недели подряд Светлана приходила каждый день. От Мишки больше не шарахалась, но каждый раз смотрела на него угрюмо. Миша выходил в коридор поздороваться, потом врубал на кухне музыку и читал учебник по механике. Олег, «откатав обязательную программу» и проводив гостью до двери, приходил к нему:
- Что ты там понимаешь под музыку? Вырубай свою шарманку!
Мишка сам перестилал простыню и заваливался с учебником в постель.
С первого месяца ничего не получилось. Второй месяц пошел тяжелее.
- Лёль, она просто трахаться ходит! – возмущался Мишка. – Я в интернете нашел: у баб есть «опасные» дни, есть – «безопасные». А она к тебе - как на работу, каждый день….
- Хочешь – сам с ней объясняйся, я – не буду! – огрызался Олег. – Меня самого достало. Может, я бесплодный. Или – она. На фиг только затеяли?! Всё, я завтра ей скажу, что – хватит.
Но Мишка сразу прекращал наезд и заступался за никак не желающего появляться на свет ребенка:
- Ладно, давай еще неделю, ок? Потом, если не получится, то - бросишь.
В середине июля после очередного Светиного визита Олег вышел на кухню и сказал:
- Всё, Минь, больше – не могу! У меня на нее не встает больше. Я сейчас десять минут дрочил, чтоб поставить, и потом кончить не мог никак. Я не хочу ее. Я не могу ее. Я – гей!
Мишка потянулся его обнять, но Олег увернулся:
- Погоди! Я – в душ сначала!
В этот раз Миша не стал уговаривать его на «еще неделю». А перед сном Олег, сидя за компом, окликнул:
- Посмотри!
- Что это?
- Возбуждающая смазка, - на экране была открыта витрина интим-магазина. Олег стал читать вслух: – «…Подарит вам острые чувства,… заставит страсть вспыхнуть с новой силой…»
- Это – для тебя?
- Нет, для тебя. Куплю завтра, а?
- У меня – всё ок, - осторожно сказал Миша.
- Ну, пожалуйста, заяц?
Мишка пожал плечами.
На следующий вечер, придя с работы, Олег вынул из кармана яркий тюбик. Мишка иронично посмотрел на него:
- И – что?
А Олег уже выдавливал крем себе на ладонь:
- Снимай штаны!
Мишка послушно дернул вниз резинки. Олег привычным и быстрым движением размазал скользкий гель по его члену, а потом подтянул вверх его брюки.
- Сейчас Светка придет!
- Чего? – возмутился Мишка. – Ты что, обалдел?
Но Олег, обнимая его и покрывая поцелуями его шею, шептал:
- Малыш, пожалуйста! Я буду знать, что у тебя стояк. Я буду знать, что ты – дрочишь в эту минуту. И у меня будет стоять, я – кончу. У меня иначе уже не получится.
Мишка обиженно уворачивался от поцелуев:
- Ты – глумишься!
- Ну, нет же! Кто мне еще поможет кроме тебя!? Пожалуйста, а?
В дверь позвонили. Олег на мгновение прижал Мишкину ладонь к своей ширинке: там уже было твердо. Мишка, надувшись, прислонился спиной к стене. Здороваться в этот раз он не пошел. В штанах медленно набирало жар мучительное пламя. Кровь прилила, и член пульсировал, требуя прикосновений. Щелкнула за спинами Олега и Светланы дверь в комнату.
- Так – нечестно. Это – издевательство! – пробормотал Мишка, отправляясь в ванную.
Он стал смывать скользящую прозрачную массу. Но член горел под руками. И прогибаться было слаще, чем дерзить. Он начал дрочить, понимая, что его Олег сейчас, в эту самую минуту, изменяет ему с женщиной, и плача злыми и одновременно сладкими слезами.
Он кончил. И почти одновременно в коридоре хлопнула входная дверь. В ванную осторожно заглянул Олег:
- Минечка?
- Уйди! – Мишка с сердитым выражением лица смывал следы своей постыдной слабости.
Олег ласково положил ему руки на плечи:
- Бедный мой! Хороший! Сладкий мальчик! Прости меня. Я – пожалею, я – люблю, я – с ума схожу по тебе! Не дуйся!
Мишка, упрямо отстранившись, мягким движением плеч сбросил его руки. Но – не ушел: присев на крышку стиральной машины, ждал, пока Олег смоет запах нежеланной визитерши. Выйдя из-под душа, Олег властно и нежно взял любовника за руку и потянул его в спальню. Мишка подчинился неохотно, отстранялся от объятий, отводил взгляд, медленно прощая и смягчаясь. И потом долго, долго, бесконечно наслаждался вкрадчивыми извинениями Олега. Сначала - решительно отвернувшись к стене - робкими прикосновениями его пальцев к волосам и плечам. Потом - снисходительно откинувшись на спину – терпеливыми и настойчивыми ласками его губ и ладоней. И, наконец - подмяв его под себя и неукротимыми движениями впечатывая его в матрас, на котором он час назад трахался с чужой теткой – его податливым, горячим и желанным телом. За вечер Мишка кончил четыре раза. Утомленные страстью, они с Олегом лежали, скинув на пол одеяло и касаясь друг друга только кончиками пальцев. И, улыбаясь и убирая ладонью со лба взмокшую челку, Мишка сказал:
