Я смотрел, как они направляются в клуб, Лоусон обнимает Ческу за талию. Я сжимал нож в кармане, борясь с желанием последовать за ними. И только успел глубоко вздохнуть, как в кармане зазвонил мобильник. Достав его, увидел, что звонит мой отец.
— Отец, — сказал я, все еще глядя через окно на Лоусона, находящегося в баре с Ческой. Она улыбалась ему. Она явно хорошо его знала.
— Мне нужно, чтобы ты нанес визит своему дяде Джонни Бейли.
— Какого рода визит? — спросил я. Мои товарищи собрались вокруг, наблюдая за мной.
— Радикальный, — сказал папа.
Я кивнул Чарли, он достал свой мобильный и вызвал машину.
— Сейчас мы его навестим.
Я направился прочь от клуба к главной дороге.
— Болван раздает подарки направо и налево, а мы знаем, что он не может себе этого позволить, — сказал мой отец. Это был шифр, на случай, если Скотленд Ярд или какое-нибудь другое агентство подслушивает, пытаясь что-то узнать о нашей фирме, а этого никогда не случится. Мы были чертовски осторожны.
Папа говорил мне, что Джонни прикарманивает деньги себе, вместо того чтобы, как хороший мальчик, перевести их в Лондон. Не имело значения, что он был в ближайшем окружении моего отца в течение многих лет в Лондоне и управлял одним из каналов сбыта здесь, в Марбелье, в течение последних нескольких лет. Папа был безжалостен. И он хотел, чтобы я и мои ребята отправили сообщение любому, кто попытается украсть что-то у фирмы Адли.
— Я позвоню тебе позже, — сказал я и завершил звонок.
К тому времени, как мы добрались до главной дороги, нас уже поджидал тонированный фургон. Мы забрались внутрь, и Эрик закрыл дверь. Мои товарищи посмотрели на меня.
— Вы готовы еще немного повеселиться? — спросил я, и каждый из них улыбнулся.
***
Мы остановились на вилле, вдали от всех и вся. Водитель фургона выключил фары, когда мы ехали по посыпанной гравием дороге, которая вела к вилле Джонни и подвалу, где он хранил снаряжение. Я не хотел, чтобы он знал о нашем приезде. Хотел застать этого ублюдка врасплох.
Мы остановились перед виллой и вышли из машины. Пока я шел по главной дорожке к парадной двери, мои люди шли за мной. Я не стал ни стучать, ни звонить. Толкнул дверь плечом и щелкнул замком. Окинув взглядом виллу и лестницу, ведущую наверх, понял, что тут никого нет.
— Подвал, — сказал Чарли, подходя ко мне. — Я слышу музыку.
Я склонил голову набок и тоже услышал ее, проходя через кухню. Кивнув головой в том направлении и нащупав в кармане нож, я открыл дверь подвала и спустился по ступенькам. Музыка становилась все громче, и по мере того, как мы спускались, открывался вид. На длинном столе был разложен кокаин, и люди Джонни раскладывали его по пакетам. А впереди, покуривая сигарету и сидя на стуле с откидной спинкой, как гребаный король, сидел Джонни.
Он резко вскинул голову. Я не сводил с него глаз. На секунду я увидел настоящий страх, промелькнувший на его лице. Затем он собрался с духом и поднялся на ноги. Я посмотрел на своих братьев позади меня и коротко кивнул им — всем нахрен приготовиться.
— Арти, черт тебя дери, иди и обними своего дядю Джонни. Я не знал, что ты приедешь повидать меня, старого чудака.
Я подошел ближе, наблюдая за его людьми боковым зрением. Они полезли под столы. Без сомнения, за оружием.
Я остановился перед Джонни. Его лицо было красным, он весь вспотел, и капли стекали по его пятнистой коже, падая на затоптанный пол под нашими ногами. Он выбросил сигарету и развел руки в стороны. Я даже не пошевелился. Просто безэмоционально уставился на придурка. Джонни сглотнул, а его поросячьи глаза смотрели на моих людей, которые только и ждали сигнала, чтобы обрушить ад на этих ублюдков.
— Все такой же угрюмый говнюк, как я погляжу, — попытался пошутить он. Он протянул руку и притянул меня в свои объятия. — Арти. Не хочешь обнять своего старого дядю? — спросил он, в то время как мои руки остались висеть по бокам.
Приблизившись губами к его уху, я тихо сказал:
— Какого хрена мне обнимать человека, который ворует у своей семьи?
Он напрягся. Затем его рука шевельнулась, и я понял, что он тянется к пистолету, который я видел у него в кармане. Оттолкнув ублюдка, я заломил его руку за спину и схватил за волосы.
Это движение было единственным сигналом, в котором нуждались мои парни. Они повернулись к людям Джонни, которые уже тянулись к своим пистолетам.
— Смотри, — спокойно сказал я Джонни на ухо. Потом потянул его за волосы сильнее, чтобы он мог видеть своих людей, которые вот-вот будут уничтожены у него на глазах. Джонни боролся с моей хваткой, но этот слабак не мог ничего сделать.
Пуля одного из его людей пролетела над головой Чарли. Мой кузен улыбнулся, затем достал из кармана два ножа, схватил ублюдка за рубашку, усадил его на ближайший деревянный стул и вонзил оба ножа ему в бедра. Потом вытащил их, воткнул в грудь, снова вытащил и воткнул в глаза ублюдка.
Эрик бросился на другого, ударив его о стену подвала. Придурок выронил пистолет, а Эрик поднял его, сунул в рот ублюдку и нажал на спусковой крючок. Его мозги разлетелись по стене.
Винни взревел и со всех ног бросился на человека с мачете. Винни швырнул его на пол, а потом пустил в ход кулаки. Он любил убивать голыми руками и был чертовски хорош в этом, все время напевая «Шалтай-Болтай» во весь голос: «... не может Шалтая-Болтая собрать...»
Фредди молча вонзил нож в сердце оставшегося придурка, провернул его внутри и смотрел ему в лицо, пока кровь не хлынула изо рта ублюдка. Фредди плюнул ему в лицо и вытащил нож. Придурок рухнул на пол.
— Арти, остановись, — промямлил Джонни, когда последний из его людей упал на пол, купаясь в собственной крови.
Винни сунул руку в карман и вытащил плоскогубцы. Он открыл изуродованный рот человека, которого только что стер в порошок, и выдернул зуб. Дома он хранил в банках по зубу каждого убитого им человека.
— Зуб для меня и Перл. Больше не твой. — Винни поднял его в воздух. — Смотри, Перл, — сказал он призраку моей сестры. — Они больше не могут причинить вред нашей семье. — Он что-то промычал, потом остановился и уставился на пустое пространство рядом с собой, его щеки покраснели. — Я тоже люблю тебя, мое сокровище.
Винни положил зуб в коробку, которую носил в кармане рубашки, и встал, бросив взгляд в нашу сторону. Джонни напрягся в моих объятиях.
— Арти, послушай, — сказал Джонни, повышая голос. — Ты всего лишь ребенок. Вы все еще дети. То, что твой отец заставляет тебя делать здесь, неправильно.
Я фыркнул ему в ухо.
— Что тут неправильно, так это то, что ты присваиваешь деньги фирмы, которая хорошо тебе платила.
— Нет, клянусь тебе.
Я толкнул его на пол и огляделся. В углу лежала веревка. Я возвышался над жирным куском дерьма, когда кровь его людей подтекала ближе к его потной коже.
— Бери веревку, — сказал я Фредди. Он послушался. Я посмотрел на Эрика и Чарли. — Поднимите его. — Я указал на металлические оси на перилах. — Привяжите его руки к нижней части осей.
Чарли и Эрик оттащили Джонни к лестнице, а Фредди привязал его запястья к двум металлическим осям. Стена была высокой, и когда они отошли назад, ублюдок просто висел там, как на Лондонском Тауэре. Когда мои парни отступили назад, на брюках Джонни образовалось мокрое пятно.
— Ой, он обоссался, — сказал Чарли, вытирая ножи белым тисненым носовым платком, который достал из кармана. — Жаль, что он не был так напуган, когда думал, что будет хорошей идеей ограбить нас втихаря.
— Расстегни ему рубашку, — сказал я Эрику.
Винни подошел ко мне сзади и сел на стул, на котором раньше сидел Джонни. Его руки обвились вокруг галлюцинации моей сестры, и он был доволен тем, что держал ее и смотрел шоу, которое, как он знал, сейчас должно было произойти. Я повернулся к Джонни. Его рубашка была разорвана, торс обнажен. Достав из кармана свой любимый нож, тот самый, что мой отец подарил мне на тринадцатилетие, тот самый, которым я убил в первый раз и каждый раз после этого, и подошел поближе к Джонни.
