– Кто-то дал Лундгрену твои координаты? – шепчу я. – Но как же…
– Более того, они знали дату, когда я привезу вас сюда. Чёрт, Лундгрен ждал меня здесь всё это грёбаное время! – Его кулак врезается в приборную панель. – Кто-то сдал меня! Когда я выясню, кто…
Он осекается, прерванный стуком кулака Эстеллы в дверь. Она распахивает дверь рядом со мной, и я спешно отодвигаюсь, впуская её и Вэйрина.
– Пригнитесь! – шипит она, и мы все подчиняемся. Выглядывая из-за спинки водительского сидения, я вижу, как к машине спереди приближаются четверо Арахнидов. Джейк осторожно опускает боковое стекло на пару дюймов, чтобы мы могли слышать, о чём говорят солдаты.
– Вперёд, – командует один из них. – Они пошли сюда.
Двое солдат идут сзади, один поддерживает другого, раненого, помогая идти вперёд.
– Мы идём так быстро, как можем, сэр, – произносит тот, кто ведёт раненого товарища.
– Оставь 2817, – раздражённо бросает идущий впереди, – нам нужно идти вперёд.
– Блядь, – бормочет себе под нос Джейк, – ублюдки пережили озеро.
– И они идут прямо сюда! – шепчет Мишель, и даже в шёпоте слышатся истеричные нотки.
– Маккензи, жми на газ! – раздаётся свистящий шёпот Эстеллы. Джейк оглядывается на мгновение, и что-то, наверное, в её взгляде придаёт ему уверенности в том, что это – единственно правильный выход. Он кивает, и, повинуясь нажатию на педаль газа, джип устремляется вперёд, прямо на солдат. Я слышу четыре удара тел об капот, и меня наполняет какое-то мрачное удовлетворение. Это неправильно… Нехорошо. Очень нехорошо. Я кладу ладонь на плечо Джейка, ощущая, как его бьёт мелкая дрожь, тут же передающаяся и мне. Чуть сжимаю руку, пытаясь дать ему понять, что это действительно было нужно, но, конечно, не помогает, ведь я сама до конца не верю в это.
Мишель выскакивает из машины, и её рвёт на снег. Эстелла выходит следом и обходит четыре неподвижных тела.
– Живы, – говорит она с отвращением на лице, а Джейк, всё ещё тупо смотрящий вперёд, выдыхает так шумно, словно всё это время ему приходилось сдерживать дыхание. Он перехватывает мою ладонь, по-прежнему сжатую на его плече, и притягивает меня к себе. Мне неудобно, но я послушно придвигаюсь ближе, перегнувшись через водительское кресло.
– Марикета… – Он смотрит на меня так, словно чего-то боится.
– Всё в порядке, Арагорн, – твёрдо говорю я, – у нас не было другого выхода. К тому же, они живы.
Правда, вряд ли надолго.
Не думала, что он так отреагирует на произошедшее, но, в конце концов, пытаться убить людей из своего бывшего отряда – это… действительно выбьет кого угодно из колеи, даром что эти самые люди сами не прочь были бы убить нас. Я крепко прижимаюсь губами к щеке Джейка, пытаясь этим простым действием успокоить его, и он едва заметно расслабляется.
– Есть идея, – говорит Эстелла, когда мы выбираемся из джипа. Я обречённо прикрываю глаза. Почему-то в эту минуту идеи Эстеллы меня пугают.
Чуть позже, когда мы возвращаемся к остальным с медикаментами, пледами и палатками, она озвучивает свой план остальным – и друзья смотрят на неё в шоке.
– Ты реально предлагаешь проникнуть в лабораторию Рурка в этих костюмах? – уточняет Крэйг, кивая на одежду, снятую с полуживых Арахнидов, которых мы оставили в джипе.
– Канатная дорога – единственный путь, – терпеливо произносит Эстелла. – Четверо из нас притворятся солдатами, которые захватили нас в плен. Есть другие идеи?
– Это настолько безумно, – бормочет Радж, глядя на Эстеллу с нескрываемым восхищением, – что обязательно должно сработать.
– Очень небезопасный план, – замечает Шон. – Но, за неимением лучшего…
– Класс, – я закатываю глаза, потому что «небезопасный план» – это самое цензурное, что я думаю об идее Эстеллы, но, в действительности, никто больше ничего не предлагает, и я сама тоже не имею ни малейшего понятия, как ещё попасть в лабораторию. – Давайте разведём костёр. Нужно отдохнуть, прежде чем мы… Отправимся в путь. Мишель, займись Зарой и Шоном, – тихо говорю я, – а ты, Шон, позволишь ей сделать всё необходимое, чтобы поставить тебя на ноги. – Заметив, что он собирается возражать, я вскидываю брови. – Это не обсуждается. Ты меня услышал.
– Мари, – подаёт голос Грейс, – думаешь, развести огонь – такая уж хорошая идея?
– Думаю, да, – отрезаю я и тут же добавляю более мягким тоном, – ночь холодная, Грейс. Если мы все перемёрзнем к чёртовой матери, ничего хорошего не выйдет. А если они заметят нас… Что же. Им же хуже. – Я мрачно перевожу взгляд на винтовки, забранные у сбитых Арахнидов.
Ребята разбредаются по окрестностям, разбивая лагерь, а я, не найдя, чем себя занять, подхожу к Мишель, которая ставит Заре укол антибиотика и с улыбкой отправляет её восвояси. Зара, скривившись, благодарит нашего штатного медика, а Мишель обращает своё внимание на Шона – он пялится в пространство со странным выражением лица.
– Что не так? – спрашиваю я, готовая в случае чего заткнуть ему рот, если вздумает опять пререкаться с Мишель.
– Просто это всё странно, – пожимает он плечами. – Всё это время мы шли вперёд, не зная, что ждёт нас впереди… А теперь мы наконец-то знаем. Завтра в это же время мы будем либо дома, либо… мертвы.
От того, каким обречённым тоном он это говорит, у меня по коже бегут мурашки. Я поднимаю голову наверх, глядя на загорающиеся на небе звёзды. Вокруг нас ребята ставят палатки, и в этот момент меня затапливает безумная любовь к каждому из присутствующих. К Раджу, который перебирает найденные нами припасы с восторженными комментариями. К Крэйгу, который спорит с Зарой по поводу спального мешка (так, кажется, эти двое официально вместе?) и к самой Заре, всё ещё бледной после кровопотери, но от того не менее саркастичной, чем обычно. К Диего, который, следуя ценным указаниям Вэйрина, занимается костром. К Куинн и Эстелле, которые, справившись с собственными палатками с помощью парней, сидят в сторонке и о чём-то переговариваются. К Алистеру, который устанавливает палатку под терпеливыми указаниями Грейс. К Шону и Мишель, которые…
Ах, да.
Я бросаю на Мишель многозначительный взгляд, и она нервно сглатывает. Решив, что я должна оставить их наедине, я уже было встаю со своего места, но Миш округляет глаза, словно умоляя меня не уходить. Я послушно сажусь обратно.
– Послушай, Шон, – неуверенно начинает она. – Я давно хотела сказать тебе…
Она мнётся, но всё-таки рассказывает всё, что хотела. Про своих дрянных подруг, солгавших ему про её измены, про то, что чувствует… Шон слушает молча, глядя на неё тяжёлым взглядом.
– …Вот так, – заканчивает Мишель. – Я знаю, что у тебя нет причин мне верить, но это всё правда.
Шон качает головой и отводит взгляд.
– Самое безумное – то, что у меня есть причины верить тебе, Мишель. Я по-прежнему… Знаю тебя. И знаю, как тяжело тебе было сейчас мне всё это рассказывать. Эти твои чёртовы подруги…
– Они не мои подруги, – трясёт головой Мишель, – вы – мои друзья, ты, Мари, все остальные. Только это сейчас важно. И я знаю, что какая-то часть тебя всегда будет ненавидеть меня за то, что я позволила тебе так долго считать, что действительно изменяла тебе. Но ты всё ещё один из лучших людей, кого я когда-либо встречала… И я должна была рассказать тебе правду. И сказать тебе, что мне жаль.
Шон глубоко вздыхает, поднимая на неё взгляд.
– Спасибо тебе, Мишель, – тихо произносит он, раскрывая для неё объятия. Она садится рядом, с очевидным удовольствием прижимаясь к нему, и вот в этот момент я точно понимаю, что мне надо куда-то срочно свалить.
– Мари, смотри! – вдруг восклицает Грейс, когда я подхожу ближе к лагерю, и я снова запрокидываю голову к небу. Его пересекают сверкающие серебристые полосы, и их с каждым мгновением становится всё больше и больше. Звездопад такой интенсивный, что от него светло, почти как днём.
– Я никогда не видел так много падающих звёзд! – взволнованно говорит Крэйг. – Это дико!
