Поднялась и, искренне улыбаясь, подалась к британцу, крепко его обняв.
— Я вам не мешаю? — рявкнул грек, а в моей голове пронеслось: «Пошел ты!», и, отодвинувшись, кивнула растерянному Тео.
— Спасибо. Мне на ум это не пришло бы.
Камень в огород Кавьяра прилетел весьма удачно. Иначе бы он не попросил довольно резко:
— Тео, оставь нас.
Британец хмыкнул и поплелся к двери.
— Кстати, я тут с девушкой познакомился… красавица. Правда, брат у нее — просто кошмар. Бычара, честное слово. Все-все-все… ухожу…
Британец, провожаемый взглядом Клио, выскользнул за дверь.
Кавьяр некоторое время просто молчал. Потом потер подбородок и, приблизившись, встал в позе «руки в боки».
— Хорошо, — произнес грек, как-то слишком нервничая. — Я прошу прощения за то, что увидел в этом наитупейшем деле твою вину. Мне жаль. Но ты должна понять, что будь мне на тебя плевать, я просто выпорол бы и все…
— Ты мастер оправданий, Клио. Но мне все равно. Я сразу сообразила, что останусь крайней. — Пожав плечами, попробовала улыбнуться греку. Не очень хорошо вышло. Думаю, поэтому Кавьяр подозрительно прищурился. — А вообще, иди ты уже… отсюда. Хочу спать.
Устроилась на кровати, игнорируя Клио и вспоминая, как «наяривала» губкой деревянные полки в гостиной, и размышляла лишь об обнаруженной наложнице грека. Чудесно. Встряска перед «важными утренними делами» Клио получилась неплохой. Но факт оставался фактом — погиб человек. Еще один. Не имеет значения, кто и как. Просто в жизни Кавьяра все умирают — это я уже давно обнаружила. Однако то, что сам Клио кардинально поменял свое отношение ко мне… результаты налицо.
— Не умеешь принимать извинения?
— Они у тебя не очень получаются. — И тут меня начал душить идиотский смех.
Хохотнула, взглянув на грека виновато, и еще раз хохотнула.
— Извини… просто… стресс, видимо. — Кавьяр закатил глаза и собрался уйти, но я приподнялась и добавила: — Клио, мне… мне интересно… можно спросить… не пошлешь куда подальше?
— Это и есть твой вопрос? — изогнул бровь грек.
— Остряк. Мне надо знать, что за встреча у тебя завтра и каковы ее последствия?
— Ну… если я переписал имущество на твое вымышленное имя, можно сделать определенный вывод, верно? А вообще, если серьезно, мне чертовски жаль, что этот вечер испорчен. Ты вполне заслужила взбучки, потому что до этого слишком часто обводила меня вокруг пальца. Ну или вернее, просто «выносила мне мозг». Тоже достаточно веская причина для разборок. И… — Вздохнул, улыбнулся умопомрачительно и признался, как ни в чем не бывало: — Мы с Хави не проверяли оружие на отпечатки. Я на балконе стоял, когда ты с Наташей «мило» беседовала в саду. Проверка, и ее результатом я крайне доволен.
Козел. Настоящий козел.
— Знаешь что, Клио, — проговорила я злобно.
— Что?
Подняла правую руку и показала Кавьяру средний палец.
— Вот что.
— Детский сад, — снова закатил глаза.
— С тебя пример беру, Коломбо. Уйди.
Вышел и дверь плотно закрыл. И я знала, что вся веселость Клио показная. Он нервничал по поводу завтрашнего или все же сегодняшнего. Неизвестно.
Известно было только то, что грек устал.
Я, поднявшись с кровати, пересела на подоконник, и увидела его, стоящего внизу у входа на террасу. Грек курил и, потоптавшись на месте, присел на нижнюю ступеньку. Над головой грека горел фонарь, прекрасно освещая всю террасу. Я видела, как Кавьяр сжал пальцами переносицу, как опустились его плечи, как он потом провел рукой по волосам — рванное достаточно агрессивное движение. Да, солидарна с ним. День выдался ужасным. Свихнувшаяся от болезненной любви девушка, почуяла опасность в виде меня и натворила массу дел. Конечно могло случиться и другое, но страшно зависимая от Клио Наташа не осмелилась бы причинить мне вред. Именно из-за боязни наказания. Хотя удивительно — грек и пальцем ее не трогал. Ну по его словам…
Потушив сигарету, Клио поднялся, но тут к нему подошел Хави. Ранее приоткрытое окно моей комнаты, позволило прекрасно расслышать слова охранника:
— Поедите на кремацию наложницы?
Грек покачал головой.
Надо же, как они быстро со всем разобрались. Родители девушки так и не узнают о ее гибели.
— Нет, мне нужно закончить кое-какие дела. Поезжай и позвони потом.
— Да, хозяин…
Хавьер ушел. Кавьяр, видимо почувствовал мой взгляд, потому что резко вскинул голову и посмотрел прямо на меня.
— Может мать Наташи захотела бы похоронить ее по-человечески, не думал об этом? — спросила тихо.
Грек услышал.
— Может быть. Только девушка была сиротой.
И скрылся на террасе.
Значит наложница солгала. Печально и очень неприятно. Я слушала ее, почти раскрыв рот, когда она язвила там — в подвале. В общем… пора было заканчивать этот трудный день. Ничего хорошего он больше явно не принесет, а вот избежать еще каких-нибудь неприятностей — это можно, улегшись спать и забыв обо всем.
Только не в моем случае.
Закрыв глаза, тут же «нарисовался» образ Наташи с простреленной головой. Наверняка не удастся забыть. Черт, а ведь мне казалось, что страшнее дней, проведенных в этом особняке два года назад, не будет. Теперь еще хуже…
Комментарий к Глава 15 Трижды упомянутый в этой главе некий план Лены, я умышленно оставляю нераскрытым. Просто моя задумка. Это что-то вроде стыдливого и неправильно жестокого напоминания для гг о том, как нехорошо она хотела поступить с греком. Поэтому “план” спрятан девушкой и на свет не покажется никогда.
====== Глава 16 ======
Приветствую! Хочу сказать, что это предпоследняя глава. Она разбита на две части, чтобы было немного легче читать. Хотя с таким-то количеством происшествий… Следующая (заключительная) глава будет, вероятнее всего, тоже большой.
Спасибо.
Can you see my scars?
Can you feel my heart?
This is all of me for all of the world to see.
So whoʼs it gonna be,
The one that you only need?
I gave it all, and all you gave was sweet misery.
Ты видишь мои шрамы?
Ты понимаешь моё сердце?
Вот весь я, чтобы весь мир увидел.
Так кто же это будет,
Тот, единственный, который нужен тебе?
Я отдал всё, а всё, что дала ты — сладкую боль.
Boy Epic ©
В человеческой психике есть некая невидимая грань, ступив за которую можно оказаться в настоящем аду. А ад — это плен и в нем заключены самые страшные воспоминания. «Ящик Пандоры» — вскрыв его, можно никогда уже не вернуться назад.
Те круги собственного ада, сквозь которые может пройти любой, запирают в человеке возможно присутствовавшие ранее добродетель, милосердие или простое спокойствие.
