Кристина захотела научиться на механике. Но все автомобили в нашем доме были на автомате.
— У отца лет 20 назад была «Девятка». Она до сих пор стоит в гараже возле нашей первой квартиры. Правда, я не знаю, способна ли она еще ездить, — сказала мне Кристина.
Даже не знаю, что меня удивило больше: что отчим зачем-то хранит старую «Девятку», хотя уже давно ездит на «Мерседесе», или что Кристина всерьез собралась учиться водить на такой машине.
На восстановление «Девятки» у меня ушло три дня. Но в итоге она-таки завелась и даже смогла вполне нормально ездить. Мы с Кристиной отъезжали на ней очень далеко от «Золотого ручья» в глубокое-глубокое Подмосковье, где было минимум машин и людей, но зато было полно коров, овец и прочих животных, гуляющих стадами. Периодически они выбегали и на дорогу, поэтому мне приходилось строго следить за тем, чтобы Кристина не ехала быстрее 30 километров в час.
Первые разы механика давалась ей очень тяжело, и Кристина уже чуть ли не плакала от безысходности. Но она не была бы дочерью Игоря Морозова, если бы быстро сдалась. Уже на четвертый раз Кристина почти перестала глохнуть и смогла переключать передачи, не гляда на коробку. Правда, все еще путалась и вместо второй иногда включала четвертую передачу.
Дома я гонял Кристину по правилам дорожного движения и объяснял значения знаков. Теорию она схватывала очень быстро. И уже где-то недели через две упорных занятий Кристина смогла выехать в небольшой сельский город возле дороги, на которой я ее учил водить. Мы проехались по центру, несколько раз развернулись с использованием прилегающей территории, пересекли перекресток с разных направлений. Оставалось только научить Кристину парковаться и показать ей движение на трамвайных путях. Но последних тут нет, это нужно будет делать в самой Москве.
Когда я показывал Кристине параллельную парковку, я почувствовал, как машина на что-то наехала. Вышел посмотреть и чуть не взвыл. Мы напоролись на гвоздь, и колесо прямо на моих глазах стало спускаться, а запаски с собой не было.
— И что теперь делать? — Грустно спросила Кристина.
— Искать тут какой-нибудь автосервис.
Я спросил у проходящих мимо парней, где ближайший ремонт машин. Оказалось, что недалеко, и мы еще можем успеть доехать туда с одним полуспущенным колесом. У ремонтных боксов в ряд были выстроены машины. Я подошел к одному из рабочих и спросил, сколько ждать.
— Минимум до вечера, парень, а то и до завтра.
— А если доплачу за срочность?
— Тогда можно быстрее, но все равно минимум часа четыре.
— Идет.
— Оставляй машину, ключи и иди гулять.
Последняя его фраза доверия особого не внушала, но, осмотревшись вокруг, я обратил внимание, что действительно ни в одной из стоящих тут машин водителей не было. Ну ладно. К тому же, думаю, вряд ли кто-то захочет угнать «Девятку», которой уже 20 лет. Тут машины и поприличнее стоят.
Мы с Кристиной снова вышли в центр и присели на лавочке на главной аллее. Никаких кафе тут нет, поэтому придется ждать на улице. Она взяла меня под руку и положила голову мне на плечо. Мы молчали, каждый из нас был погружён в свои мысли. Отъезд Кристины стремительно приближается.
По аллее ходили люди, одетые в очень простую одежду. Это так удивительно — уезжаешь за МКАД и попадаешь в другой мир. Все больше и больше убеждаюсь в том, что Москва — это не город в России, а отдельная страна. Потому что если отъехать от нее на 100 километров, то видишь уже совсем другую жизнь.
Мое внимание привлекла семья: муж, жена и маленький ребёнок лет трёх или четырёх. Мужчина катил ребёнка на велосипеде, а жена шла рядом, разговаривая с кем-то по телефону. Непроизвольно вспомнил, как мой отец тоже учил меня кататься на велосипеде. Тогда я чувствовал его любовь и заботу, как никогда. Он действительно был примерным отцом, пока не ушел из семьи. Я до сих пор не могу понять, как он мог меня бросить.
Кристина проследила за моим взглядом.
— Вспоминаешь своего отца? — Тихо спросила.
Удивительно, как она иногда угадывает мои мысли.
— Да. Все же я не понимаю, как он мог меня оставить.
Она тяжело вздохнула.
— Ну в жизни всякое может случиться.
— Ты его оправдываешь?
— Нет, ни в коем случае. Просто хочу сказать, что, наверное, у него была причина.
Я вспылил.
— Я не понимаю, какая причина может заставить человека бросить собственного ребёнка. Я бы никогда не бросил своего ребёнка. Что бы ни случилось.
— Никогда не говори никогда, Максим.
— Нет! Это тот случай, когда «никогда» можно сказать с полной уверенностью. Не существует такой причины, которая может заставить отказаться от родного ребёнка.
Кристина ничего не ответила, лишь крепко меня обняла и поцеловала.
Мы с ней поднялись с лавочки и, взявшись за руку, направились в противоположный конец аллеи. У нас не было цели. Нужно было как-то убить четыре часа ожидания.
— Неужели тут даже кофе выпить негде? — Взвыла Кристина.
— Похоже на то.
В этот момент я заметил, как из тату-салона вышла девушка с перевязанной рукой и бумажным стаканчиком, из которого она сделала глубокий глоток.
— О, вон девушка, кажется, пьёт кофе. Давай спросим, где она его тут купила.
Я направился к незнакомке.
— Извините, у вас ведь в стаканчике кофе? Не подскажите, где его можно купить?
— В тату-салоне бесплатно дают клиентам. Я только что сделала у них татуировку, — и она продемонстрировала мне перевязанную руку.
— Только клиентам? А на вынос не продают?
Она пожала плечами.
— Не знаю, зайдите спросите.
Мы с Кристиной поднялись по ступенькам крыльца и зашли в салон. Внутри было темно и мрачно, стены завешены эскизами разных татуировок. На ресепшене стояла девушка с полностью обколотыми руками и пирсингом на лице — в губе, носу и брови. Прямые волосы чуть ниже плеч были цвета морской волны.
— Здравствуйте. Чем могу помочь? — Она расплылась в улыбке.
— Здравствуйте. Извините, а вы не продаёте кофе на вынос?
Ее улыбка слегка померкла.
— Нет, у нас только для клиентов.
— То есть, ни за какие деньги вы не продадите стаканчик кофе?
— Я бы, может, и продала, если бы надо мной не висела видеокамера. Мы — сетевой салон, в котором обязательно нужно следовать принятым компанией правилам. Это все равно, что вы придёте в «Макдоналдс» и будете просить их сделать вам салат «Оливье». Они, может, и не против пустить его в ассортимент, но политика компании не позволяет.
Рядом стоящая Кристина тяжело вздохнула. Я взял ее за руку и отвёл в сторону.
— Знаешь, а я бы сделал татуировку.
Ее лицо вытянулось в изумлении.
— С ума сошёл?
Я пожал плечами.
— Почему нет? Мне всегда нравились татуировки. К тому же нам надо как-то убить четыре часа.
— Что и где ты собрался себе наколоть? — Она скрестила руки на груди и хитро прищурилась.
Я притянул Кристину себе и прошептал ей на ухо.
— Что-нибудь на сердце в честь тебя, моя девочка.
Она подняла на меня голову в еще большем изумлении.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
Я не стал дожидаться ее ответа, вернулся к девушке на ресепшене.
— Скажите, а у вас сейчас есть свободные мастера? Я бы хотел сделать татуировку.
— Да, у нас три мастера, один из них до вечера свободен.
— Хорошо, тогда проводите меня, пожалуйста, к мастеру, а моей девушке я бы попросил сделать капуччино.
Менеджер расплылась в довольной улыбке и буквально пропела:
— Конечно.
И она повела меня куда-то в коридор.
— Максим, я с тобой! — Закричала Кристина и побежала за нами.
Менеджер провела нас в отдельную комнату. Тату-мастер — девушка также вся в татуировках — лениво лежала на кожаном диване и ковырялась в телефоне.
— Катя, у тебя клиент, — обратилась к ней менеджер.
Катя тут же подскочила и отложила телефон в сторону.
— Отлично. Проходите.
Менеджер вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
