Lina Mur - Fifty And One Step Bac

устанавливает пульт управления светом на стене. Он

подходит к двум раздвижным дверям и закрывает их, словно отрезая мне пути к спасению. Но я никуда не

собираюсь убегать.

Я киваю, и он скрывается за тёмными дверями.

Комната точно подходит ему, такая же мрачно тёплая, словно укрытие для чудовища из сказки. Я скатываюсь с

постели и встаю, смотря на то, на чём сидела. Его

кровать огромная, больше чем двуспальная с темно-

шоколадными резными столбами. А за ней панорамное

окно во всю стену и уютные диванчики рядом.

Повернув голову, я отмечаю, что тут нет ни

телевизора, ни шкафов. Какие-то скульптуры из дерева в

тон кровати и ещё одна дверь, плотно закрытая. Никаких

признаков жизни тут, не считая того, что покрывало с

постели сложено в углу на диванчике возле окна.

И я понимаю, насколько он одинок в этом мире.

Никакие деньги не купят чувство необходимости кому-то.

Он робот с чётко установленным графиком жизни, правилами и табу. Он не отклоняется от них, а я всем

своим существом хочу нарушить каждое из них.

Я подхожу к окну и смотрю на прекрасную панораму

города, открывающегося передо мной. Никаких штор, ничего — полная свобода и воздух.

Сколько девушек побывало с ним в этой спальне? И

тут же в голове вспыхивают его слова, что мало кто знает

о его дорогущем пентхаусе и я вхожу в их число. Это

заставляет улыбнуться и ждать его тут.

Я слышу, как дверь тихо отворилась и закрылась за

моей спиной, и оборачиваюсь, отвлекаясь от созерцания

города.

Ник стоит с влажными после душа волосами в синих

джинсах. Мои глаза лениво оглядывают его накаченный

торс, руки в карманах и встречаются с напряжённым

лицом.

Он во сто крат лучше, чем Кристиан Грей. И дело не в

его габаритах, а в нём есть то, что отличает его от иных

людей. И я теперь понимаю Анастейшу, когда она не

хотела терять своего Доминанта, ведь Ник его прототип.

Но оригинал всегда краше бутафории.

— Ты тут, — тихо произносит он, не двигаясь.

Неужели он действительно думал, что я брошу его, отступлюсь от своих решений?

— Я тут, — повторяю я и делаю шаг к нему, но он

словно желает сбежать и вздрагивает. Почему? Почему

он так себя ведёт?

— И что дальше? Мне лечь, сесть...не знаю. Ник, подскажи, — прошу я с трепетом в груди.

Он опускает голову и сдвигает брови, его грудь

начинает подниматься чаще. Неужели он волнуется

больше, чем я? От этого открытия весь мой страх

испарился, и я прислушалась к тем силам, которые

подарили мне женскую чувственность.

— Посмотри на меня, — требую я, и он поднимает

голову. Жаль, что я не вижу его глаз с такого расстояния, тогда бы я поняла, делаю ли я все правильно. Инстинкты.

Мне необходимы они, чтобы фантазию сделать

реальностью.

Я подхватываю тонкие бретельки платья пальцами и

стягиваю их. Ник пристально следит, как тонкий шёлк

обнажает мою грудь с торчащими то ли холода, то ли от

возбуждения сосками, как материя движется по животу, являя взору пояс от чулок, и падает к моим ногам.

Я не чувствую стыда, ничего, только счастье от этой

минуты. Я контролирую ситуацию. Я веду его к себе, и

мне это чертовски нравится.

Переступив через платье, я останавливаюсь и

приподнимаю решительно уголок губ.

Под его взглядом моя грудь тяжелеет, и я облизываю

губы, дыхание становится глубже. Неожиданно краска

приливает к моим щекам, но не от смущения, а от его

животного взгляда.

Я продолжаю импровизированный стриптиз, и пальцы

тянутся к застёжкам на чулках.

— Оставь, — хрипло подаёт голос Ник, и я поднимаю

руки, сдаваясь его приказу.

Он делает шаг ко мне, не сводя с меня глаз, и я также

удерживаю его взгляд. Я дрожу от того, что по моему телу

словно прокатывается горячая волна, согревая меня.

Ник останавливается в шаге от меня и протягивает

руку.

— Иди ко мне, Мишель, — зовёт он, и я вкладываю

свою холодную, по сравнению с его ладонью, руку и

оказываюсь в его объятьях.

Моя оголённая грудь касается его и это первое

ощущение соприкосновения огня и льда, заставляет меня

провести языком по своим губам. Я исследую его бицепс, следя за своим движением и наслаждаясь его упругой

кожей. Я изучаю его, словно новую игрушку, его ямочки на

плечах от сильной физической нагрузки, его шею. Мой

палец проходит по его мягким губам, и он чуть заметно

вздрагивает.

— Прости, — шепчу я и одёргиваю руку, но он берет

меня за запястье и подносит ладонью вверх к своему рту.

— Ты прекрасна, Мишель. Всё хорошо, — Ник целует

нежную кожу моей ладони и неожиданно прикусывает

указательный палец, что от боли вперемешку с

сокращением внутренних мышц внизу живота я дёргаюсь

и всхлипываю.

Он приподнимает уголок губ в усмешке и кладёт мою

руку себе на шею.

— Я не буду нежным, — говорит он и подхватывает

меня на руки, неся к его огромной постели.

— Я знаю, — судорожно отвечаю я и отвожу от него

глаза.

Ник кладет меня на постель, а я не могу поднять

голову, впиваясь взглядом в его пресс на животе.

— Посмотри на меня, крошка, — он с силой

поднимает мой подбородок и его лицо оказывается

близко от меня, другой рукой он опирается на постель

недалеко от моей головы.

Теперь я нервничаю, но мой упрямый характер, не

даёт мне схватить свои вещи и бежать, я смотрю в его

потемневшие тёплые каштаны глаз и слышу в ушах

быстрое биение сердца.

— Сегодня я не буду тебя бить, не буду использовать

ни одного девайса, только настоящая природная боль

будет с тобой и со мной, — уверяет он меня, и я киваю.

— Расслабься, — шепчет он и проводит пальцем по

моей щеке, опускаясь к подбородку.

— Ты не представляешь, как долго я этого хотел, — он ведёт пальцем, едва касаясь моей кожи, по шее и

опускаясь к груди.

Его голова опускается, и я закрываю глаза, только

чтобы чувствовать его. Губы Ника прикасаются к быстро

бьющейся вене на моей шее, он впивается в неё зубами, прикусывая и оттягивая кожу. Я вздрагиваю и выдыхаю, он проводит языком по укусу и его губы продолжают

опускаться, затрагивая каждый миллиметр моего плеча. Я

провожу ногтями по его рукам и запускаю пальцы в его