Чего он вообще добивается, не понимаю? Одной ночи любви, потому что одну и ту же девушку он не использует дважды? Это тоже не ко мне, малыш!
— Как текст? — спросил он, внезапно убрав шутливый тон. Действительно переживает за меня? — Готова?
— Готова, — вздохнула я. — Но как пройдёт, никто не скажет заранее.
— Волнуешься?
— Ещё бы. Не спала почти.
— Чего именно ты боишься? Не сцены же..
— Боюсь текст забыть.
— Я знаю обе роли, — ободряюще улыбнулся он мне и подмигнул. — Если что — я тебе подскажу.
Сердце внезапно затопило огромное чувство благодарности. Господи, я теряюсь в своём отношении к Ланскому! Он то козёл, то милый пупсик, готов помочь мне… Почему-то. А почему это он готов помогать?
Задумалась и закусила нижнюю губу. Глянула на него исподлобья с подозрением. Это же Ланской. Не стоит об этом забывать. Ничего просто так он не делает. Никогда. Жук.
— И какую же цель ты преследуешь этим? — Спросила я, глядя в его наглые серые глаза.
— Ты о чём? — изогнул он бровь.
— Точнее сказать, и какую ты награду попросишь потом?
Он мягко рассмеялся. А я вдруг заметила, что он слишком близко сидит ко мне, нависая сверху, будто мы не в столовой, а наедине вдвоём. Покраснела от смущения. И ведь сижу с ним болтаю, мы даже не ели почти, так были увлечены друг другом… Отодвинулась на максимум, но дальше уже было некуда. Таня уже скоро лопнет от злости — то краснеет, то бледнеет…
— Отодвинься, не дома на диване, — надавила я рукой ему на грудь, заставляя его увеличить расстояние между нами.
— А ты умна, — отозвался он, дав немного воздуха между нами. — Договоримся потом. Может быть, тебе моя помощь и не понадобится ещё. Раз ты такая умная…
С вызовом посмотрела ему в лицо. Да уж, беру свои слова о том, что Ланской милый пупсик, обратно… Козёл он, хоть и местами милый.
— И ещё — в половине четвёртого обеих жду на парковке. А потом нам с тобой нужно будет пройти роль отдельно, до прослушивания.
— И Тане?
— Только тебе. Ты и я.
Мы останемся с ним наедине? А вот это уже плохо, в груди от этого то ли радостно, то ли испуганно затрепетала птичка. Руки похолодели. Ну что за дурацкая реакция на него? Это же Ланской… Но чего так трясёт-то?
— Так нехорошо делать.
— Да плевать. Я тебе помочь хочу. Она пусть сама проходит кастинг.
— Тем более нехорошо, она ведь твоя девушка.
— Диан, — многозначительно посмотрел он на меня. — Я ей ничего не обещал, чего ты меня зовёшь её парнем?
— Она так сказала, — изогнула я бровь. — И ты себя вёл так, будто вы вместе.
— Ну как я себя вёл? — развёл руками парень. — Посмотрел с ней кино и пару раз её трах… Ой, извини.
Он осёкся, а я покраснела ещё больше и прокляла тот день, когда с ним познакомилась ближе… Трахальщик ещё… Действительно, фигня какая — всего лишь секс! Трахнул и пошёл себе дальше. Ясно всё с тобой, Ланской. Даже не надейся подойти ко мне ближе, чем на метр. Ежова же опустила глаза в тарелку. Слышала, что ли? Совсем дело плохо тогда… Сейчас она не станет устраивать скандал на людях, а вот что будет после…
— Тогда объясни ей уже, что всё не так, как она думает, — сказала я ему.
— Да мне похер, чё она там думает себе. Я ей ничего не обещал.
— Оно и видно, — возмутилась я. — Свинтус ты редкостный, понятно?
— А ну тихо, — одёрнул меня Ланской. — Договоришься сейчас, что будешь и дальше бегать аниматором за копейки.
А вот сейчас было обидно. Ну, бегаю я аниматором, что тут плохого? Сноб ещё заносчивый… С каждым новым днём открываю в Ланском всё новые и новые негативные черты характера.
— Да пошёл ты, — бросила я ему. — Лучше тогда аниматором, чем с тобой на одной сцене позориться!
Не выдержала душа поэта… Я даже позабыла о том, как сильно хотела получить эту роль, настолько он меня взбесил.
— Сучка, — заявил мне он так тихо, что услышала только я одна, и вдруг сжал моё колено под столом своей огромной и горячей пятернёй, и я так и открыла рот в полном ауте. Дёрнулась и попыталась скинуть его руку. Но ничего не выходило. Сжал в ответ ещё сильнее моё бедное колено.
— Да сам ты козёл! — прошипела я в ответ так же тихо и еле сдержалась, чтобы не съездить по его роже сумкой с тетрадками. — Убери руку.
— Мир, — дрожащим голосом позвала Таня.
Мы оба обернулись на неё. Вид у неё был потерянный, лицо бледное, а в глазах самые настоящие слёзы. Снова закусила нижнюю губу — чувство стыда готово было меня сожрать изнутри. Она могла слышать не всё, но и услышанного ей оказалось достаточно.
— Пойдём, поговорим, — кивнула она на выход.
— Пойдём, — хмыкнул он и встал из-за стола.
Направился к двери, за которой скрылся уже через три огромных шага, Таня шла за ним. Меня же трясло мелкой дрожью. Сидела и смотрела в свою тарелку с почти нетронутой едой. И как я после всего должна с ним работать?
Да, видимо, никак.
Я не пойду на прослушивание.
Не дожидаясь, когда вернутся в столовую Таня и Мир, я взяла свою сумку и тоже вышла. Оглянулась, но их нигде видно не было. Видимо, решили не беседовать на виду у всех и куда-то отошли. Побрела к аудитории следующей пары и сидела в одиночестве, пока не пришла преподаватель и не открыла дверь.
В пустующую аудиторию вошла первой, заняла место у окна и разложила тетради, понимая, что в таком состоянии ни строчки не напишу сегодня. Подпёрла голову рукой и стала уныло смотреть в окно. Всё пошло наперекосяк из-за Ланского. Дёрнул же его чёрт выбрать тогда меня на вечеринке для того, чтобы бросить в бассейн за непослушание… Если бы он тогда не обратил внимание на меня, ничего бы этого сейчас не было. Против воли уровень неприязни к этому парню всё рос и рос. Что теперь я вообще буду делать — не знаю. Ещё и без работы осталась из-за него. В театр не пойду, а подработка тоже накрылась медным тазом — вряд ли после случившегося Таня продолжит со мной работать… Мне теперь даже свою часть квартиры нечем будет оплачивать.
Постепенно аудитория стала заполняться студентами. Ежова не пришла. Я вздохнула, снова ощущая мерзкое чувство вины. Она явно поругалась с Ланским, и ей теперь не до учёбы. Впрочем, как и мне, в голове крутится Ланской, Ежова, прослушивание в театре, которое я пропущу с тяжёлым сердцем, но только не история театра, которую сейчас зачитывал лектор и которую хорошо бы конспектировать.
После пар так же уныло побрела домой. Идти туда совершенно не хотелось, так как я примерно представляю себе, что меня там ждёт — злая Ежова. Она мне теперь жизни не даст, но так как идти мне некуда, пришлось ехать в нашу съёмную квартиру.
По дороге от института дорогу мне перегородил автомобиль Ланского. Мне пришлось остановиться. Стекло опустилось.
— Не понял, — выглянул он в окно и снял свои любимые солнечные очки. — Ты куда собралась?
— Домой, — ответила я и уставилась на его лицо. Вдоль щеки тянулись две длинные борозды от женских ногтей… О боже…
— Чего смотришь? Нравятся художества твой подружки? — спросил он, заметив, как я смотрю на его щёку.
— Разговор вышел не самым дипломатичным?
— Как видишь.
— Вы расстались?
— Мы и не встречались, — буркнул он. — Раскрасила мне рожу, когда дошло наконец-то…
— Знаешь… Ты сам виноват, Ланской.
— Не спорю, — не стал упираться Мир. — Садись в машину.
— Нет, — покачала я головой и попыталась обойти его авто, чтобы продолжить путь к остановке.
— А прослушивание? — спросил он недоумённо.
Будто не понимает, почему я не хочу туда идти.
— Я не пойду туда.
Мотор позади меня заглох, дверь машины хлопнула, и Мир догнал меня.
— Подожди, — схватил он меня за локоть и развернул к себе. — Как это ты не пойдешь?
— Обычно, — пожала я плечами. — Не пойду, и всё.
— Почему?
— Сказать тебе правду? — подняла я брови вверх.
— Скажи, — сузил он серые глаза.
— Из-за тебя, — ответила я. — Не хочу работать с тобой. Ты меня достал уже.
