— И что теперь?
Рен криво усмехнулся. Он взял ее руку, поцеловал в раскрытую ладошку и притянул девушку к себе на колени.
— А теперь война. Но не переживай. Тебя это не коснется.
Марисса понимала, что Ринар чего-то не договаривает. Она чувствовала это, видела по его глазам, напряженной складке у рта. Все, наверно, еще хуже, действительно, еще хуже, чем можно себе представить из тех поверхностных фактов, которые он ей изложил. Но надеяться на более подробные объяснения было бы глупо. Неожиданно уже то, что он ей ответил на вопрос, принимая во внимание, что его настроение явно не располагало к общению.
— Но тогда зачем я здесь?
— Я так хочу. Ты сама мне пообещала, уже забыла? — Рен не знал, как объяснить ей, что ему так необходима хоть чуточку тепла и света, которую она могла внести в его жизнь. Особенно сейчас, когда вокруг одна темнота, из которой, кажется, нет выхода.
— Я помню, Рен. Я, так же как и ты, привыкла сдерживать свои обещания, даже те, которые дала под давлением.
Ринар тихо и невесело рассмеялся. Он спихнул девушку с колен и, слегка шлепнув по попке, подтолкнул в сторону двери.
— Иди наверх. Я скоро приду. Мне еще кое-какие вопросы решить надо.
Марисса стояла под душем. Она тщательно вымылась, но выходить не хотелось. Тонкий аромат геля для душа, теплые струи воды, стекающие по ее телу, приятно расслабляли. Нервное напряжение и усталость постепенно отступали. Она закрыла глаза, наслаждаясь покоем и умиротворением.
— Ты тут не утонула? Я уже беспокоиться начал.
Сильные мужские руки обхватили ее сзади за талию. Ринар, пробежавшись губами по шее девушки, тихонечко прикусил мочку ее уха.
Марисса прислонилась к нему спиной и откинула голову ему на плечо, требуя еще ласк.
— Не так быстро. Сначала вымой меня.
Рен протянул девушке губку и мыло, а сам оперся руками о стену, подставив ей спину. Марисса судорожно сглотнула, окинув взглядом тело греческого бога. Похожая на перевернутый треугольник прямая спина, тонкая талия без капли подкожного жира, широченные плечи.
"Ммм… Такая красота — и все мое", — она с усердием принялась за дело. Проводя губкой по рельефно очерченным мышцам его спины, девушка изнемогала от желания. Добравшись до крепких ягодиц мужчины, она сжала их и провела твердым соском своей груди по его спине, дразня и провоцируя мужчину. Тот сохранял полнейшую невозмутимость. Если бы она знала, чего ему это стоило. "Ну ладно же, стойкий оловянный солдатик". Она скользнула пальчиком между его ягодиц. Рен вздрогнул и повернулся. Мари лукаво улыбнулась.
— Ты не отвлекайся, давай.
Словно высеченная из камня грудь, кубики пресса, сильные длинные ноги. Закусив нижнюю пухлую губку, стараясь не улыбаться, Марисса деловито намылила орудие труда и стала нарочито медленными движениями водить ей по бицепсам, подмышкам и ключицам мужчины. Дойдя до груди, она обвела язычком сначала один, затем второй его сосок, прикусывая их зубками. Прерывистый вздох, сорвавшийся с губ Рена, заставил ее хихикнуть.
— А ты, я смотрю, проказница.
— Ты даже не представляешь, какая, — обещающе промурлыкала Марисса.
Намылив грудь Рена, она спустилась ниже и добралась до его живота. Рен опять вздрогнул, когда девушка, покусывая кожу вокруг его пупка, пустила в ход язычок, обводя им вокруг этой впадинки и погружая его в нее. Поласкав его губами и языком, Мари принялась деловито намыливать его пресс одной рукой, подушечками пальцев другой, как будто не нарочно, дразня и лаская его кожу. Подняв голову, она хитрющее улыбнулась мужчине и приступила к самой вожделенной части его тела. Ринар глухо зарычал. Он не знал, сколько еще сможет себя сдерживать. Ее нежные пальчики проводили вверх вниз в мыльной пене по его твердой плоти, то ласково поглаживая, то крепко сжимая. Сама девушка была полностью увлечена процессом, явно получая удовольствие от терзаний мужчины и испытывая его терпение.
— Достаточно, — сдавленно выдохнул Ринар и, отодвинувшись от девушки, подставил свое тело под струи воды.
Он был похож на мученика, которого пытают. Марисса, вошедшая во вкус игры, сдаваться не собиралась. Она обхватила Рена сзади руками за талию и прижалась грудью к его спине, покрывая ее короткими легкими поцелуями, как будто стая бабочек порхала по его коже. Шаловливые ручки девушки быстро нащупали так живо интересующий ее, самый чувствительный орган мужчины, который так остро реагировал на ее прикосновения, и снова, слегка сжимая и поглаживая, начали свои ритмичные продольные движения. Рен грозно зарычал. Отстранив ладошки Мариссы от себя, он подхватил ее на руки и вынес из душевой кабинки.
— Ну, все. Доигралась, малышка.
Солнечный лучик коснулся щеки Мариссы. Она открыла глаза и щурилась спросонок, как кошка. Было еще ранее утро. Ринар уже заканчивал одеваться. Увидев, что Мари проснулась, он подошел к девушке и присел рядом с ней на кровать.
— Держи, — он протянул ей каплю из аквамарина. Тот самый кулон, который подарил ей тогда. — Никогда больше не разбрасывайся моими подарками.
Марисса смутилась.
— Прости, Рен. Я не хотела тебя ранить. — Она решила прояснить еще одну ситуацию. — Рен, там в клубе. Я правду сказала. Никакого мужика я себе не искала. У меня с тех пор кроме тебя никого не было. Ты мне веришь?
— Тебе это нужно?
— Да. Мне важно, чтобы ты мне верил. Потому что я, правда, не вру тебе. Я никогда тебе не врала.
— Хорошо.
— Рен, — Мари окликнула его уже на выходе. — А можно я в твоей квартире поживу? Мне тут неуютно как-то.
— Ладно. — Ринар вынул ключи из барсетки и бросил их на кровать рядом с девушкой.
— Твои вещи так и висят в шкафу. Деньги найдешь в кабинете в ящике стола. Купишь, если еще что-то будет нужно. Я скажу Косте, чтобы он отвез тебя.
Глава 5
Марисса быстро освоилась в квартире Ринара. Прислуги здесь не было. Только женщина лет сорока, с тусклыми глазами, замученная жизнью, приходила раз в неделю убираться. Ее седые короткие волосы были убраны под платок, на изнеможенном лице застыло выражение тихой грусти. Она была серьезна и молчалива. Это, как уже уяснила Мари, больше всего ценилось Ринаром в обслуживающем персонале. В конце концов, девушка перестала обращать на нее внимание, сама полностью погрузившись в ведение домашнего хозяйства.
Квартира отличалась некоторым аскетизмом, что сразу бросалось в глаза. На полках, столах и прочей мебели располагались только самые необходимые в хозяйстве вещи. По отсутствию всяких там сувенирчиков, вазочек, картинок и прочих милых вещиц, которые так обожают представительницы женского пола, можно было определить, что в квартире живет одинокий мужчина, и женщины здесь надолго не задерживались.
