Эти слова как будто расстроили и даже оскорбили ее.
— Нет, я ничего не путаю. Не забывай, что твоя мать и я жили вместе и были как родные сестры до того, как она вышла замуж. Когда она узнала, что беременна, первой, к кому обратилась, была я.
Маргарет потянулась к бутылке и налила еще порцию в кружку, которую он держал в руке.
— Твой настоящий отец… к тому времени, когда она узнала о ребенке, он уже уехал в Эдинбург разрабатывать планы борьбы против англичан. Прошли недели и даже месяцы, прежде чем он вернулся.
Маргарет качала головой, а взгляд ее был туманным и отстраненным, словно она была сейчас там, в прошлом.
— Это было ужасное время для твоей матери, да упокой Господь ее душу. Она не спала и не ела от тревог и страха. Я боялась, что она потеряет ребенка. — Маргарет робко взглянула в его сторону, возвращаясь из своих воспоминаний. — Хью Рэмзи долгое время пытался добиться ее расположения.
Множество противоречивых мыслей и воспоминаний роились в голове Грегора, а он пытался осознать эту ошеломительную новость. Ему хотелось отчаянно отрицать это, но в то же время ему вспоминалось, как все подсмеивались над ними, когда в свои четырнадцать он был уже на голову выше своего отца. Они были близки, более близких отношений с отцом нельзя и пожелать, но в плане телосложения они совсем разными. Хью советовал ему не обращать на это внимания, и Грегор так и делал. Он всегда считал, что унаследовал свои черты от родственников по материнской линии.
— У незамужней беременной женщины не может быть другого выхода, Грегор. Она вышла замуж за Хью, и мы с ней поклялись, что никто, кроме нас, никогда не узнает об этом.
— Папа не знал?
— Возможно, он догадывался, но был очень хорошим, порядочным человеком. — Кузина положила ладонь Грегору на плечо. — Он вырастил тебя как родного. — Какое-то время она просто молча смотрела на него. — К несчастью для него. Твой настоящий отец все еще желал заполучить твою мать, а он был человеком ревнивым и завистливым… и очень жестоким.
Она снова замолчала, словно сомневалась, стоит ли продолжать.
Грегора охватил ледяной ужас, когда он вдруг стал понимать смысл сказанного ею.
— Он превратил жизнь твоего отца в настоящий ад за то, что тот завладел женщиной, которую жаждал он. Даже после того, как твоей матери не стало, лютая ненависть продолжала жить в нем. Он бы не успокоился, пока не отобрал у твоего отца все, на что тот положил свою жизнь и все силы.
Сердце Грегора рвалось из груди, причиняя боль с каждым ударом. Во рту пересохло, и он едва мог сглотнуть слюну. Айвор Уоллес — именно он отобрал у них все, что они имели, он отравил весь их скот, он обманом заставил отца отписать всю его землю! Нет, это не могло быть правдой.
— Хью Рэмзи был человеком гордым. Он не мог жить с мыслью, что потерял абсолютно все и не оставил тебе никакого наследства. И он лишил себя жизни.
Грегор изо всех сил вцепился в подлокотники кресла.
— Я не сын Айвора Уоллеса.
Его взгляд, полный гнева и ярости, встретил смиренный взор Маргарет. Он хорошо знал эту женщину, она не стала бы лгать ему, тем более о чем-то столь важном. Он не мог выдерживать более ее взгляда и, совершенно разбитый и потрясенный тем, что услышал, закрыл лицо ладонями.
— Этого не может быть. Это безнравственный, жадный и безмерно жестокий человек.
— Да, и к тому же одержимый жаждой возмездия.
Возмездие.
Грегора пронзила острая боль. Его веки опустились, и он закрыл глаза ладонями. Ему казалось, будто Маргарет Макки держит перед ним зеркало. Там, в отражении, он увидел себя, и открывшаяся ему правда словно обожгла его. Месть порождает месть. Если Айвор Уоллес действительно уничтожил его отца по тем причинам, что назвала Маргарет, то теперь он продолжал эту цепочку возмездия. Мысли Грегора смешались, и он уже не слышал слов Маргарет. Наконец, она замолчала, оставив его в печальных и мрачных раздумьях.
Одиннадцать долгих лет он позволял стремлению отомстить быть смыслом его жизни. Он оставил здесь единственного родственника — Маргарет и своих старых и верных друзей, потому что мог думать лишь о своем враге. Он отправил в это страшное место свою милую Джесси, зная, как это опасно, — им полностью владела одна лишь идея расплаты.
Джесси. Мысль о ней была путеводной звездой среди мглы и хаоса его самоотречения и отчаяния и оставалась единственным, за что еще стоило бороться в этой жизни, полной погибших надежд и разрушенных грез. Он должен был освободить ее оттуда. Должен был уберечь от любой опасности.
Подняв голову, он спросил Маргарет:
— А сам он знает, что я мог бы быть его сыном?
— Никто не говорил ему. — Она осторожно взглянула на него. — Впрочем, он мог догадаться о вероятности того, что ты его сын. Ты родился очень скоро после того, как твоя мать вышла замуж.
Это отнюдь не добавило Грегору оптимизма. Он поднялся.
— Я не хочу иметь с ним ничего общего.
— Меня это совсем не удивляет. У меня было много лет на то, чтобы обдумать все это. Я никогда не испытывала к Айвору Уоллесу большого уважения, но с каждым годом его становилось все меньше, пока я наблюдала за тем, как алчность и жестокость все больше обуревали его. Однако надо признать… порой, когда мужчина теряет женщину, которую любит, он теряет и смысл жизни.
«Когда мужчина теряет женщину, которую любит», — как будто эхом прозвучало в его голове.
Грегор провел рукой по ее плечу и про себя поклялся, что будет следить за ее благополучием, за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась, и затем отправился в путь.
Выйдя из дома, он выругался, увидев, как высоко поднялась луна. Он опоздал. Вечер пролетел незаметно, пока он сидел и слушал рассказа о своем происхождении.
Джесси может подумать, что он и вовсе не придет. Тогда она снова вернется в дом.
Грегор побежал со всех ног. Он мчался так быстро, как только мог, снова пересекая кладбище и поля. Наконец на горизонте показался Белфур-Холл.
Меньше всего на свете ему хотелось ступать на порог этого дома, особенно теперь, когда он знал, что сам является кровным родственником своего злейшего врага. Однако он был вынужден войти туда, ведь там была Джесси.
Джесси прижалась спиной к стене и смотрела на конюшни. Слева от нее и сады, и холм, простиравшиеся до тенистого леса, оказались в поле ее зрения. Сначала все было спокойно, к тому же и ночь не была слишком холодной. Но чуть позже поднялся ветер, и она укуталась в шаль и прижалась к стене здания.
Время шло. Луна скрылась за облаками, и стало труднее определить время. Ее глазам делалось больно, оттого что она долго и напряженно вглядывалась в темноту, ожидая его. «Где же ты, Грегор?» Прошло много времени, прежде чем она призналась себе в том, что он не пришел в назначенное время. А потом пришлось смириться и с мыслью о том, что он может не прийти уже никогда.
