— Пожалуйста, — и сам передал блюдо в руки шармбатонки.
— Благодарю. Вы очень любезны.
Когда девушка удалилась к своему столу, Рон пробормотал:
— Вылитая вейла!
— Скажешь тоже! — фыркнула Гермиона.
— Она самая необыкновенная девушка на свете! В Хогвартсе таких нет! — мечтательно вздохнул Уизли.
— Ты неправ, — возразил Гарри, которому стало обидно за Грейнджер. От девушки веяло обидой, а Рон так и не понял, что оскорбил подругу.
В это время два пустующих кресла за столом преподавателя оказались заняты, и вовсе не незнакомцами. В одно сел Барти Крауч, а в другое Людо Бэгман. И если первого встретили довольно сдержанно, то второму аплодировал весь зал.
Дамблдор представил обоих и подчеркнул, что они вошли в судейский совет, а потом пустился в объяснение правил Турнира Трех Волшебников. Оказалось, что выбор будет делать Кубок Огня, а вовсе не жеребьевка, как многие полагали в начале. От каждой школы выберут по одному представителю. Их ждут три сложных задания, но все они созданы на основе школьной программы. Тот участник, кто наберет большее число баллов — признается победителем.
Закончив с объяснениями, директор выждал паузу, потом продолжил:
— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны в течение двадцати четырех часов разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок. Завтра вечером он с языками пламени выбросит имена тех, кто примет участие в Турнире Трех Волшебников. Еще раз напоминаю, что к участию будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. Напоминаю, что дабы ученики младше не поддались искушению, вокруг кубка очерчена запретная линия, которая их не пропустит. Также все должны понять, что для избранных в чемпионы обратного хода нет. Опуская свое имя в кубок, вы заключаете непреложный магический контракт. Поэтому хорошенько подумайте, прежде чем делать это. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем доброй ночи.
Всю дорогу до гостиной Гриффиндора Фред и Джордж обсуждали, как это несправедливо — ведь им до совершеннолетия осталось всего ничего, а так же раздумывали, как можно обмануть контур. Гарри, конечно, им сочувствовал, вот только сам бы участвовать в турнире не хотел. Слишком много слышал о несчастных случаях, да и надоело выпутываться из приключений. Риск казался совершенно неоправданным. Что до славы, то он бы и вовсе от нее отказался.
Вот только эти мысли Поттер предпочитал держать при себе, справедливо полагая, что кроме Гермионы и Невилла его никто не поймет.
Стоит ли говорить, что весь следующий день в Хогвартсе только и делали, что строили предположения, кого выберет Кубок. Близнецы Уизли все-таки попытались сжульничать, но защитный контур справился с их зельем, и теперь парни коротали время в больничном крыле, избавляясь от длинных седых бород, и едва не перессорились при этом.
Гарри догадывался, почему Фред и Джордж с таким маниакальным упорством пытались стать участниками турнира. Они как-то обмолвились в разговоре, что ищут средства, чтобы открыть собственный магазин приколов.
Барти Крауч и Людо Бегман снова явились в Хогвартс. Церемония выбора проходила в их присутствии. Когда истекли положенные сутки, пламя в Кубке забурлило и столбом взметнулось вверх, выбрасывая первый пергамент с именем.
— Флер де Лакур. Шармбатон — громко прочитал Дамблдор и передал пергамент судьям.
Названная девушка вышла в центр зала. Это оказалась та самая ученица, что подходила к гриффиндорскому столу. Все разразились восхищенными аплодисментами.
Тем временем кубок снова забурлил и выбросил еще один пергамент с именем.
— Виктор Крам. Дурмстранг, — разнесся по залу голос директора, и тут же потонул в овациях, которыми зашелся весь зал, сопровождая выход квиддичного игрока.
Виктор встал рядом с Флер, а кубок тем временем выдал третье имя:
— Седрик Диггори. Хогвартс.
Стол Хаффлпаффа даже повскакивал с мест, шумно поддерживая своего сокурсника, а вот остальные факультеты замерли в некотором удивлении. Никто раньше ничего особо и не слышал об этом ученике.
Гарри слышал, как возмущается Рон, но из-за шума его слова вряд ли разобрал кто-то еще. А Поттер лишь покачал головой. Пора бы его другу уяснить, что мир не крутится вокруг гриффиндорцев.
Едва дождавшись, когда зал угомонится, Дамблдор проговорил:
— Теперь имена всех трех чемпионов определены. И вы все обязаны оказывать всяческую поддержку своим друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ.
Директор собирался сказать еще что-то, но в это время кубок снова взметнулся пламенем, выбросив еще один пергамент. Альбус подобрал его с заметным удивлением и ошеломленно прочитал:
— Гарри Поттер.
У Гарри словно почва ушла из-под ног. Ошарашено посмотрев то на преподавателя, то на застывших гриффиндорцев, он пробормотал:
— Я не бросал в Кубок своего имени!
Друзья ответили лишь удивленным взглядом.
Прерывая повисшую паузу, Дамблдор велел Поттеру подойти к нему. И мальчику ничего не осталось, как подчиниться. По дороге он бросил взгляд на профессора Снейпа, но тот, кажется, был удивлен не меньше.
Под пристальным взглядом окружающих и давлением их эмоций Гарри проследовал в комнату, где уже ожидали другие чемпионы, которые с непониманием воззрились на него.
Первым из взрослых в комнату буквально влетел Людо Бэгман, и прямо с порога принялся поздравлять Поттера и представлять его остальным, как четвертого чемпиона турнира.
Крам нахмурился, Флер тоже. Она сказала:
— Это ошибка. Он еще мал
— Никакой ошибки! Это чудо! — И уже обращаясь к Гарри: — Ты же знаешь, возрастное ограничение наложили только в этом году. Так что, тебе придется постараться, чтобы доказать, что ты достоин. Раз твое имя выскочило из Кубка, то ничего нельзя поделать.
В этот момент в комнату вошли Дамблдор, Каркаров, мадам Максим, Крауч, а также профессора Макгонагалл, Снейп и Грюм. Судя по шуму, в зале все еще шли бурные споры и обсуждения.
— Дамблдор, что это означает? — потребовала ответа директриса Шармбатона.
— Да, я тоже хотел бы знать, — поддержал полувеликаншу Каркаров. — Два чемпиона от одной школы — это противоречит правилам. Нас уверили, что Запретный контур даст доступ к турниру только ученикам старших курсов.
— Игорь, вряд ли директор сам хотел втягивать ребенка в столь серьезные испытания, — возразил зельевар. — Вероятнее всего, это проказы учеников.
— Спасибо, Северус, — кивнул Альбус и, нависнув над Гарри, спросил: — Это ты бросил в Кубок свое имя?
— Нет! — твердо ответил мальчик.
— Может, ты попросил кого-то бросить в кубок свое имя?
