«Спасибо тебе, Господи. О, спасибо».
Она сумела устоять. Схватившись за боковой поручень, она коснулась его лица. Теплое. Девушка провела пальцем по колючей небритой щетине, чуть темнее, чем его волосы, и обвела темнеющий на лбу синяк. Потрепанный... но живой.
Его взгляд прояснился, и он хмуро оглядел палату, стойку капельницы и мониторы.
- Ты в больнице, - подсказала она ему, ее чувство вины было настолько сильным, что разговор давался с трудом. – В тебя стреляли…из-за меня. Но у тебя все будет хорошо.
Когда она отпустила его пальцы, его ладонь перевернулась, чтобы поймать ее. Он попытался говорить, но закашлялся. Его голос скрежетал, плавность исчезла.
- С тобой все в порядке?
У нее перехватило дыхание.
- О да. Ты единственный, кого подстрелили. – Горло Габи сжалось, пока ее голос не зазвучал также хрипло, как его. - Это должна была быть я. Мне так жаль, так жаль.
Он попытался что-то сказать, но она не смогла больше вынести. Габи поцеловала его в щеку.
- Прощай, Маркус, - прошептала она.
Прихрамывая, она вышла из палаты так быстро, как только смогла. С облегчением она заметила, что его бабушка и дедушка идут по коридору. Он не будет в одиночестве. Отведя взгляд, она направилась к лифтам. Волна головокружения обрушилась на нее, и перед глазами все потемнело. Нет. Терять сознание недопустимо, Габи.
Теперь все кончено. Дело. Ее пребывание в Тампе. Ее время с Маркусом.
Она хотела вернуться домой.
Звучание певчих птиц в саду доносилось сквозь открытое окно в спальне Закари, и он улыбнулся безмятежным мелодиям.
Уютно устроившись на постели, Джессика мирно дышала, успокоившись в глубоком сне. Одна согнутая рука расположилась под округлой щечкой. Ее длинные золотистые волосы рассыпались по подушке. Светлые пряди сияли на темной ткани.
Она как маяк озаряла его темную жизнь. Закари подтянул свое кресло поближе и обхватил рукой ее нежные пальчики. Имеет ли она хоть малейшее представление о том, как много значит для него? Он работал с детьми. Грустными, сломленными детьми, подвергшимися жестокому обращению. Они видели больше ужаса за их короткую жизнь, чем большинство взрослых. Иногда, для исцеления, им необходимо знать кого-то, кто понял их горе, и гнев, и смятение. Он выслушивал. Он забирал их боль, освобождая от ноши.
Но боль накапливалась. И даже любовь друзей и семьи неспособна была рассеять его возрастающую грусть. Потом Джессика маленьким ураганом ворвалась в его жизнь. Ее глубокий интеллект и логический ум были уравновешены ее силой духа, ее храбростью и ее любовью. Она напомнила ему, что мир таит столько же добра, сколько совершается в нем зла.
Боже, он чуть не потерял ее сегодня. Плечи Закари напряглись. Наклонившись вперед, он убрал волосы с ее лица. Шелковистые, мягкие волосы, нежная щечка.
Когда она моргнула, он проклял себя за отсутствие выдержки. Ей необходим сон.
Ее руки сжались в кулачки, и она застыла. Он почувствовал ее страх, увидел, как тот переполняет ее.
- Джессика, - позвал он спокойным, ясным голосом.
Ее глаза сосредоточились на его лице, и он увидел – почувствовал - хлынувшее сквозь нее облегчение.
- Ты в безопасности, котенок, - сказал он.
Она вдохнула, оглядела комнату, кровать, окно. Когда ее глаза снова встретились с ним, на ее лице расцвела улыбка.
- Ты спас меня.
- Думаю, что ты, возможно, сама смогла бы спастись.
Она рассматривала его. Его рациональная саба. Джессика покачала головой.
- Нет. Если бы не ты, он бы, в итоге, выиграл. Я была в наручниках. Даже если бы я выбралась из фургона, я не смогла бы сбежать. Не после того, как повредила лодыжку. - Она надулась. - Мне нравится думать, что я подвернула ее, пнув его в лицо, но думаю, что всему причиной руль.
- Кровожадная маленькая саба, - пробормотал Закари.
- О, несомненно. Я видела Янга, когда ты покончил с ним. Я даже близко не причинила столько вреда.
Закари сомкнул руки, как будто в его хватке была шея человека. Он должен был пустить подонку еще чуток крови.
Джессика улыбнулась ему, ее зеленые глаза поблескивали от смеха.
- Боюсь, тебе придется быть героем. Спасал саб, как настоящий Дом.
Спасение. Он нахмурился.
- Не было бы необходимости в спасении, не окажись ты рядом с этими людьми. Джессика, почему ты уехала той ночью, ничего не сказав мне?
Он поймал в ее взгляде вспышку "вот дерьмо", прежде чем она замолчала.
- Хорошо.
Очевидно нуждаясь в том, чтобы быть с ним на равных, она приподнялась и поморщилась.
Черт. Он не мог равнодушно смотреть на ее муки. Схватив ее под руки, он мягко опустил ее на постель и подоткнул подушки под спину. Ее лицо побледнело. Тем не менее, он не мог больше откладывать этот разговор. Он был сыт по горло недомолвками между ними. Его челюсти сжались. Если она хочет уйти, он должен знать.
- Теперь скажи мне. Почему?
Она опустила взгляд и потрогала ссадины от проклятых металлических наручников, которые использовал похититель.
- Все очень просто... Последнее время, ты не был таким, как прежде. Вел себя так... отстраненно. И злился на меня. Каждый раз, когда я пререкалась с тобой или кем-либо в клубе, ты затыкал мне рот кляпом, как будто не желал меня слушать. Я знала, что ты несчастлив. Я думала, это из-за меня.
- Но…
- Нет, Закари, позволь мне закончить.
Закари. Он редко слышал, как она использует его настоящее имя. Обычно только в постели или когда была взволнована, словно это имело для нее особенное значение. Он взял ее за руку. Все в нем хотело возразить, что она не так поняла. Уговорить ее позволить ему уладить это, и сделать все правильно. Помочь ей понять, что их отношения не были разрушены окончательно. Вместо этого он наклонил голову и сохранил молчание.
- Я видела тебя с Габи. Я могла поклясться, что у вас есть секрет, один на двоих. И ты относился к ней... иначе... чем к другим сабам. Почти так, как обращался со мной.
Он нахмурился.
- Я не понимаю.
- Количество заботы, которую ты проявлял ко мне... к ней... была неизмеримо выше, - указала его маленькая математик. - Значимее.
- Но…
Она снова посмотрела на свои руки.
- А потом я встретилась с твоими сыновьями. - Она прикусила губу. - Эрик не одобряет меня. Он, по-видимому, считает, что ты должен найти кого-то, более подходящего. Я простой бухгалтер, из семьи среднего класса. Я не богата, не утонченна, и не красива, и я видела фотографии твоей бывшей. Она такая. Если Эрик не может вернуть тебя обратно к своей матери, он хочет, чтобы твоя подружка была покруче... и постарше.
Он кивнул. Эрик в первую очередь смотрел глазами, а не сердцем.
