— О нет. Ни за что. Я не куплюсь на твою застенчивость, когда ты кладешь свою руку на мой член. — Его смех низкий, хриплый, грубый от желания. От звука его желания, столь чертовски очевидного в его голосе, у меня по спине пробегает дрожь предвкушения. — Тащи свою задницу сюда. — Он берет меня за руку и тянет к кирпичной стене магазина, к которой только что прислонялся.
Моя куртка достаточно толстая, чтобы я не чувствовала резкую текстуру кирпича на своей спине, когда Алекс прислоняет меня к зданию, но ледяной холод прекрасно просачивается сквозь нее. Впрочем, это не имеет значения. Ничего не имеет значения, потому что Алекс утыкается носом в мою шею, оставляя обжигающие поцелуи на чувствительной коже у основания моего горла, и я не могу вспомнить, как дышать. Он прижимается ко мне вплотную, соприкасаясь грудью, но у него еще есть свободное пространство, чтобы отразить бесстыдное движение моей руки и просунуть свою руку между нашими телами. Алекс не прикасается ко мне поверх джинсов, его рука быстро опускается под пояс моих джинсов, а затем его пальцы ловко оттягивают мои трусики в сторону, и…
— Аааа! Черт! — Я откидываю голову назад к кирпичу, втягивая резкий, мучительно холодный воздух, когда пальцы Алекса находят мой клитор.
— Господи, Сильвер. — Я смотрю на него и чуть не теряю сознание, когда вижу дикое выражение его лица. — Ты не влажная, — шепчет он. — Ты чертовски течешь. — Нарочито медленными круговыми движениями Алекс пальцами потирает мой клитор, и мне приходится сдержать крик удовольствия.
— Ш-ш-ш, — тихо рычит Алекс. — Держи себя в руках, Dolcezza. Моя нуждающаяся девушка. Не волнуйся. Я дам тебе то, что тебе нужно. Я заставлю тебя кончить. — Быстрым, мягким толчком он проталкивает свой указательный палец вперед, просовывая его в меня.
Я замираю, не в силах пошевелиться, когда осознаю, что он только что сделал. Мое тело приходит в шоковое состояние. Горячий, обжигающий пульс удовольствия вспыхивает между моих ног, и я издаю беззвучный всхлип. Алекс безжалостно ухмыляется, в его глазах появляется дикий, зачарованный блеск, когда он смотрит, как я реагирую на его прикосновение.
— Тебе нравится, Argento? — шепчет он.
— О, чееерт. Да, очень.
Он удовлетворенно вздыхает.
— Рад это слышать. А теперь чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя своими пальцами?
Его слова скользят по моей коже, вызывая физическую реакцию с моей стороны. Я сжимаю пальцы Алекса, и он рычит, глубоко и низко в глубине своего горла.
— Блядь. Твое тело дает мне громкое и ясное «да». — Алекс прикасается к моей губе кончиком языка. — Но мне бы хотелось услышать эти слова. Я хочу услышать, как ты это скажешь. Что бы я знал…
Вот черт! И как, черт возьми, я смогу выговорить эти слова? Я прошла долгий путь с тех пор, как мы начали встречаться, но мне до сих пор нелегко говорить такие вещи. У Алекса рот грязнее, чем у моряка, но я все еще пытаюсь понять, как выразить то, что хочу, без всяких пошлостей.
— Я… — я так чертовски возбуждена прямо сейчас, что едва могу заставить свой рот работать. — Я хочу этого, Алекс. Я хочу, чтобы ты трахнул меня своими пальцами. Пожалуйста.
В глазах Алекса светится гордость.
— Хорошая девочка. Храбрая девочка.
Он осыпает мое лицо поцелуями, медленно вводя в меня указательный палец, и мой разум становится совершенно пустым. Боже, это так чертовски приятно. Я изо всех сил пытаюсь удержаться на ногах, обвиваю руками его шею и притягиваю к себе, чтобы поцеловать.
Все это так рискованно. Уже поздно, и на улицах темно. На дорогах не так уж много машин. С тех пор как я припарковала Nova, я не видела никого, кто бы шел по улице, но факт остается фактом: Алекс Моретти трогает меня на публике, и я позволяю ему это делать. Нас может увидеть кто угодно. В любую секунду кто-нибудь может выйти из-за угла и наткнуться на нас, распростертых у стены, тяжело дышащих, с рукой Алекса уверенно двигающейся между моих ног. В лучшем случае: уровень смущения будет высоким. В худшем случае нас отправят в офис шерифа за непристойные действия на публике.
Я должна положить этому конец. Было бы чертовски глупо, если бы нас поймали, но...
Я не могу заставить его остановиться. Черт, я не хочу, чтобы он останавливался.
Алекс кусает меня за шею, впиваясь зубами в кожу, и я склоняюсь к боли, наслаждаясь каждой секундой. Его пальцы работают быстрее, умело выманивая из меня волну удовольствия, и я — бескостная марионетка, полностью в его власти, пока он дергает меня за ниточки, приближая все ближе и ближе к краю.
— О, черт. Черт, Алекс. Пожалуйста. — Я даже не знаю, о чем я его так отчаянно прошу. Чтобы он остановился? Чтобы он избавил меня от страданий и отправил в пропасть моего оргазма? Не могу решить. Все, что я знаю, это то, что мое тело и моя душа горят, и в любой момент я могу погибнуть в этом пламени.
— Отпусти, — бормочет Алекс мне в волосы. — Перестань сдерживаться. Отдай мне все, Argento. Отдай мне его.
Боже, я больше не могу этого выносить. Я ни хрена не могу думать. Двигаясь быстро, я отталкиваю его назад достаточно далеко, чтобы распахнуть его кожаную куртку, задрать футболку и расстегнуть джинсы.
— Сильвер, что… — его протест резко обрывается, когда я запускаю руку внутрь его джинсов и беру член в руку.
Глубокое, удовлетворяющее наслаждение течет по моим венам, мчась по всему телу, когда я вижу, как сильно мое прикосновение влияет на него. Он хочет меня. Он жаждет меня так же сильно, как я жажду его, и это знание заставляет меня чувствовать себя такой чертовски сильной. Я быстро, но нежно глажу его, дразня член так, чтобы он стоял вертикально, а набухшая головка его члена торчала из верхней части джинсов. Алекс смотрит вниз на свою эрекцию, на мою руку, которая стягивает его боксеры, обнажая его, и яростная, настойчивая дрожь сотрясает его тело.
— Сильвер…
— Только не говори мне, что не хочешь. Я хочу, чтобы ты тоже кончил.
— От твоей руки? Здесь, на улице? — рычит он.
— Да.
— Бл*дь.
Алекс жадно впивается в мои губы, и я отдаюсь безумию этого момента. Мне уже наплевать, если кто-то появится из-за угла. Мне все равно, даже если сам шериф Хейнсворт приедет в своей патрульной машине и наденет на нас пару наручников. Единственное, что имеет значение — это тяжелая, пульсирующая потребность, бурлящая внутри меня. Безумная, животная потребность, которая захватывает меня, когда Алекс поглощает меня в своем поцелуе. Ошеломленный, напряженный взгляд на его лице, когда я начинаю двигать рукой вверх и вниз по всей длине его эрекции.
Его свободная рука вцепляется в мою рубашку; он сжимает ткань, дергает ее вверх, и следующее, что я помню, это то, что он тянет чашечки моего лифчика вниз, обнажая мои груди на зимний воздух, берет болезненно тугой сосок в рот и сильно сосет его.
— Аааа! Вот дерьмо! Черт! — Я снова откидываю голову на стену, тяжело дыша, пока он облизывает и покусывает соски, толкая свои пальцы в меня все быстрее и быстрее, моя киска ноет от удовольствия. Член такой твердый в моей руке, скользкий, предэякулянт увлажнил мягкую, шелковистую, гладкую кожу, что позволяет моей ладони скользить вверх и вниз. Алекс издает дикое, грубое рычание, поворачивая свое запястье, используя большой палец, чтобы потереть мой клитор, пока продолжает вводить пальцы в меня, и я больше не могу этого выносить.
— Черт, Алекс, я… я сейчас кончу, — тяжело дышу я.
— Хорошо. Черт возьми, сделай это. Сделай это. Кончи для меня, Сильвер. Давай.
Мой оргазм – это не медленное, постепенное нарастание. Он мгновенный, взрывоопасный, и сбивающий с ног. Я не могу молчать. Знаю, что мой настойчивый, задыхающийся крик экстаза эхом отдается по главной улице, слишком громкий, слишком очевидный, но я не могу заставить себя молчать. По крайней мере, у Алекса есть хоть какой-то здравый смысл. Он зажимает мне рот ладонью, прижимаясь лбом к моему лбу, а я брыкаюсь и содрогаюсь от его руки, испытывая самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывала. Я сжимаю зубами один из его пальцев, зажмуриваюсь, мои глаза закатываются, и Алекс резко ругается себе под нос.
