Шепот. Что-то вроде «Сдаюсь» или «Не убивайте».
Я подбежала к проему и увидела, что он целится в женщину в медицинском костюме. Она держала дрожащие руки в перчатках поднятыми. Я бегло осмотрела помещение: за белой медицинской ширмой скрывалось что-то громоздкое. Я увидела тени стоек для капельниц, проводов, и сделала несколько шагов вперед.
В горле возник ком, мешающий дышать.
Что там?!
В голове билась и пульсировала только эта мысль, я почти не могла идти, но шла. Боковым зрением видела, как Зверь и врач следят за мной.
Женщина что-то сказала.
Я не слышала, что. Сквозь шум в ушах пробивался только писк электроники.
Все внимание сосредоточилось на белой ширме и том, что она скрывает.
И я боялась за нее заходить, чтобы увидеть, что там.
— Ну, Лили? — долетел хриплый голос Зверя, когда я за нее свернула и остановилась, как вкопанная. — Он там?
Глава 6
Ребенок, оплетенный проводами и трубочками, лежал на дне инкубатора, сжав кулачки.
Женщина снова что-то сказала.
Я не реагировала.
Ни на нее, ни на вопросы Зверя.
Рассматривала младенца и старалась пока не верить. А вдруг не он… Но в сердце уже начала зарастать дыра, которая разрушала меня с того момента, как я потеряла ребенка. Я ощутила, что это он. Нависла над инкубатором, прижав ладони к прозрачному пластику, и с отчаянием и надеждой смотрела в крошечное лицо сына. Ребенок подрос, но все еще оставался миниатюрным.
Видел бы малыша Руслан…
Но он никогда его не увидит. Не узнает. Не возьмет на руки.
— Лили! — прорычал Зверь.
— Это он, — почти спокойно ответила я. — Мы нашли его.
Зверь отшвырнул ширму в сторону, и мы встретились взглядами. У него были ошеломленные глаза, он не верил, что это правда. Шел напролом, но не верил. А по моим глазам и так все было видно. Я пошатнулась, но Зверь успел меня подхватить.
Я ощупала ладонями инкубатор, не веря, что происходящее реально.
— Она врач? — я не отрывала глаз от сына. — Почему он еще там? Что с ним?
— Ты слышала? — Зверь махнул пистолетом, вынуждая ее подойти. — Ответь на ее вопросы!
Сам он остановился у окна, настороженно вглядываясь в темноту из-за экрана.
— Ребенок должен оставаться в кувезе, — у врача сильно дрожал голос, под давлением Зверя она опустилась на колени, и так и не встала. — Масса тела еще недостаточно, он не дышит сам, нужно постоянное наблюдение…
Я горько сглотнула и прижалась лбом к инкубатору.
Я не сошла с ума.
Я была права!
То, что я ощущала сейчас… было трудно описать. Легкость в душе, и во всем теле, надежда, я словно возродилась заново. Встала из кострища и стряхнула пепел. Даже не хотела слушать врача. Ничего не хотела, только на него смотреть…
— Лили, его нужно забирать, — ко мне подошел Зверь, схватил за предплечья, в глазах вместо счастья была тревога. — Охраны мало, но здесь оставаться нельзя.
Глаза досказали все остальное.
Здесь оставаться нельзя. Перевести ребенка тайно тоже непросто: нужны врачи, оборудование.
— Я вызову охрану, — решил Зверь, — пока к нам не нагрянули гости. Закроем экраном, чтобы не видели, что внутри… Никому ни слова, Лили. Нужно вывезти его в «Авалон».
— Хорошо, — я предоставила Зверю решать проблемы, оставшись рядом с инкубатором.
Охрану выставили за закрытыми дверями. Врач тряслась рядом со мной, прикованная наручниками, Зверь вскользь заметил, что ее заберем с собой. Вряд ли он теперь доверит ей лечение ребенка, но она знает о нем все.
Инкубатор накрыли белым экраном.
Зверь хотел оправить меня в клуб раньше, но я отказалась уезжать одна. Он ходил по комнате, переоборудованной в палату, уставший и напряженный, рыская взглядом по сторонам.
Меня то трясло, то знобило.
Комнату в клубе подготовили за несколько часов, на улице уже рассвело, когда Зверь подошел сообщить, что мы перевозим ребенка.
— Пойдем, — он заставил меня подняться, поднял на руки, потому что по-другому я идти не могла, и отнес вниз. — Нужно как можно быстрее убраться отсюда, и замести следы. Камер здесь нет, только по периметру забора. Нельзя, чтобы узнали, кто разорил гнездо…
После недосыпа и волнующей встречи с малышом, у меня отупели эмоции. Мы возвращались в «Авалон», а я как будто не могла поверить, что все позади.
— Ты помнишь, о чем мы говорили? — спросил Зверь.
О Руслане. Я кивнула.
— Я пообещала, — хрипло сказала я. — И не скажу. Что бы ни случилось — не скажу ему. Только он и так может узнать… В «Авалоне» пойдут слухи.
— Там его сторонников не осталось. Пока он в тюрьме, от моих он ничего не узнает, если сама не скажешь.
Палату оборудовали на втором этаже в самом дальнем уголке клуба. Окна выходили на лес. Двух врачей, которых срочно нашел Зверь, поселили здесь же. Он сам ушел утрясать вопросы безопасности.
Когда с инкубатора сняли экран, я села рядом, глядя на ребенка.
— Вот мы и дома, — прошептала я.
Все хорошо. Все прекрасно. Самая тяжелая ноша упала с плеч. По правде говоря, на наследство мне было плевать — Зверю оно было нужно больше, чем мне. Другие проблемы не волновали. Даже то, почему Коринна упомянула этот дом — по недомыслию или специально, пытаясь сделать подсказку. Я наслаждалась долгожданным покоем, который омрачали только мысли о Руслане…
Мне было жаль его. Очень жаль.
Потому что он остался мучиться в том же аду, в котором я была еще недавно.
Даже если он выживет, если мы еще столкнемся, заговорим, где-то увидимся, всегда мне придется хранить эту тайну.
В коридоре раздался шум, но я смотрела на ребенка, пальцами поглаживая пластиковую стенку — словно к нему прикасалась.
За спиной хлопнула дверь и все стихло.
Я не обернулась.
И так знаю — Зверь пришел. Раздал последние указания в коридоре, и появился здесь.
— Принцесса?
Я знала, что он пришел за мной.
Свое главное обещание он выполнил, пришло время платить за это. Молчать. Скрывать. Отдать в его руки власть и деньги, причитающиеся ему по закону. Стать его супругой.
Не такая плохая судьба.
— Идем, — он потянул меня за руку. — Тебе нужно отдохнуть.
Я не стала сопротивляться или уговаривать посидеть еще минутку.
Он прав — я безумно устала, а когда исчез адреналин, то ощутила, какие руины от меня остались. Ощущая боль в каждой мышце и косточке, особенно в грудине, по которой пришелся удар, я встала и покорно пошла за ним. Дала Зверю увести меня в спальню. С порога он начал раздеваться, бросая одежду на пол: куртку, футболку, расстегнул ремень джинсов… Он шел в душ, а я любовалась сильным тренированным телом. Грязный после леса, с растрепанным хвостом, на боку — длинная царапина, словно увернулся от удара.
Я направилась следом.
Зверь включил воду, капли посыпались в черную каменную чашу, которая заменяла здесь душевую кабину. Я сбросила куртку, когда Кирилл схватил меня за плечи и прижал к стене. Стало немного больно после того пинка в лесу. Он рассматривал мои глаза — без лишних слов. Уставшие, но спокойны и преданные.
Второй раз он спас моего ребенка. Второй раз спас меня.
Мы слились в поцелуе. Далеко не впервые, но впервые я ощутила такую волну чувств, жара, которые шли прямо из живота и из сердца. Его хотелось целовать и целовать, не останавливаясь. Он должен был ощутить волну благодарности от меня, и страстное желание поблагодарить поцелуем.
— Зверь, — прошептала я, прижимаясь к нему.
Ласкала его тело открытыми ладонями, покрывала поцелуями грудь. От каждого прикосновения словно электричеством прошибало: от жара, ощущения его желания, эмоций, которые захлестывали, как лавина. Я ощутила то же самое, что в наш первый раз… Не секс, а те прикосновения и ласки, когда он поймал меня после побега.
Я думала, такие чувства не смогу больше испытывать.
После похищения Русланом, потери ребенка, всех бед, что на меня обрушились.
