– Я постараюсь, потом спишемся еще.
– Хорошо, фея моя! Я выйду на минутку.
Он вышел, показал официанту жестом, что можно подавать кофе с пирожными, и сам заодно посетил туалетную комнату.
Он вернулся через три минуты, на столе уже дымился ароматный кофе, и источали легкий запах ванили «чизкейки».
Геннадий припрятал в карман свой гипюровый трофей, сел рядом с Алей, обнял ее за талию и принялся кормить пирожным из ложечки, то и дело, снимая с губ излишки сливок нежным поцелуем. С каждой минутой они становились все ближе и ближе, и эта близость нравилась обоим.
Редко встречаются в жизни люди, которые с тобой, как бы на одной волне. Люди, с которыми приятно и в духовном, и в физиологическом плане, от которых не ждешь какого-либо подвоха или унижения, что очень редко встречается в отношениях между мужчинами и женщинами. Это был как раз тот редкий случай – Геннадий был влюблен до безумия, а Альбина доверяла ему безоговорочно, он вел ее по лабиринтам наслаждения, а она сама являлась его наслаждением, он хотел испить вино любви до дна, а она могла полностью отдаваться ему, поскольку была абсолютно свободна.
Закончив с десертом, они решили еще немного прогуляться.
Вечерело… Зной спал, но летняя духота еще висела в воздухе. За приятной беседой они забрели в дальний безлюдный уголок парка.
Геннадий настойчиво увлек Алю в заросли сирени.
– Ген, что ты делаешь?! – немного возмутилась Аля.
– Это, что ты со мной делаешь! Как представлю, что на тебе нет трусиков, все там встает и горит огнем. И потушить этот пожар можешь только ты, моя фея! – он уже горячо целовал ее, не давая вымолвить ни слова, и отчаянно лез под юбку.
И хоть Аля, еще не до конца, отошла от предыдущего раунда, она почувствовала, как новая волна сладострастия наполняет низ живота. Геннадий развел половые губки, безошибочно нащупал ее маленький клиторок и принялся умело ласкать его пальчиком, поцелуями и ласками доводя Алю до нужной кондиции.
– Что ты делаешь, сумасшедший?! – уже задыхалась от желания Аля.
– Я просто люблю тебя, моя королева, просто люблю! Позволь мне сделать тебе приятно!
Он освободил своего бойкого мальчика, развернул Алю, наклонил, задрал юбочку, обнажая упругую попку, и резко вошел в любимую пещерку.
– Ай! – глухо вскрикнула Аля.
– Ох! Моя ты сладенькая девочка! Расслабься, сейчас твой папочка сделает тебе хорошо! – он принялся атаковать ее разгоряченную пещерку своим мощным орудием.
Он действовал то медленно и основательно, а то быстро и яростно, доводя молодую женщину до полного умопомрачения, сливаясь с ней в одно целое, щедро отдавая свою и жадно принимая ее энергию.
Когда она уже блуждала по грани, он вынул свой обильно смоченный соками, член и нежно принялся вводить его в другое отверстьице.
– Аличка, расслабься, все будет хорошо, я немножко, чуть-чуть, – шептал Геннадий.
Он очень медленно и нежно, на одну треть, ввел член в анус и принялся совершать нежнейшие движения, одной рукой держась за ее бедра, а другой лаская набухший горячий клитор.
– Милая моя, тебе хорошо?
– Да-а-а! Да! Да! – дрожь пробежала по всему ее телу, анус начал резко сокращаться, доводя, Геннадий до точки кипения.
Почти одновременно ярчайший оргазм накрыл их разгоряченные тела.
– О-о-о! – простонал Геннадий, до конца разряжая свое орудие в Алины недра.
– Богиня! Ты просто богиня!
Он поднял ее, прижал к своей груди и они еще долго стояли, обнявшись, не в силах пошевелиться и вымолвить хоть слово. А рядом на зеленой сочной траве лежали, уже немного поникшие, но по-прежнему прекрасные, белые лилии.
– Я даже сам от себя не ожидал, что могу так, – стал он тихо говорить ей на ухо. – Мы с женой ровесники и уже лет пять, практически не занимаемся сексом. Ей это не нужно и я решил, что мне тоже не нужно, почти смирился, но ровно до тех пор, пока не увидел тебя, Аличка. Прости меня, дорогая, за то, что я ничего не могу тебе дать: ни своей жизни, которая подходит к концу, ни материальных благ, которые заслуживает такая королева, как ты. Я никогда не смогу оставить семью потому, что это сделает всех несчастными…
– Ничего не говори, Гена, просто ничего не говори. Ты возродил меня к жизни, всегда буду благодарна тебе за это, – прошептала она ему в ответ.
– А ты горячая штучка, Аличка! Кому захочешь голову вскружишь! – уже более весело повел беседу Геннадий.
– Да и ты, еще тот половой хулиган, – засмеялась Аля.
– Да, да! Хулиганистый престарелый профессор! – расхохотался он в ответ. – Милая, тебе было хорошо?! Я не очень был напорист?
– Ну, что тебе сказать? – улыбалась Аля. – Сейчас подумаю, а и в самом деле, было ли мне хорошо? – она дразнила Геннадия.
– Не томи, красавица! – он прижал ее к своей груди, скользнул руками вниз и, ухватившись за попку, прижал еще крепче.
– Вне всякого сомнения, мне хорошо с тобой! Ты сейчас задушишь меня! – она попыталась немного освободиться.
– Не понимаю, как я, все это время, жил без тебя, и еще меньше понимаю, как буду жить без тебя!
– Почему без меня? Я буду жить в твоих воспоминаниях!
– Даже не знаю, чем я заслужил перед Богом, это счастье встречи с тобой?
– Значит заслужил! Любовь всегда дается, как награда!
Он опустился перед ней на колени и начал целовать ее руки.
– Спасибо любимая за то, что ты есть!
– Встань, не нужно! И тебе спасибо, дорогой, что встретился на моем пути!
Он поднялся, поднял лилии, взял ее за руку и они наконец-то выбрались из зарослей сирени.
День клонился к закату, они шли по аллеям, держась за руки, загадочно улыбаясь и никого не замечая вокруг.
– Аля, я заеду за тобой во вторник, в девять часов.
– Хорошо.
Он посадил ее в такси, положил на колени лилии.
– До свидания, любимая!
– До свидания, дорогой!
Машина отъехала, а он все стоял и смотрел ей вслед. Ему впервые не хотелось идти домой, не хотелось врать жене, но и правду он тоже сказать не мог. Пять минут как отъехала машина, а ему казалось, что он не видит Алю целую вечность, в груди щемило, как будто кто-то оторвал кусок сердца.
Почему, любовь часто приходит неожиданно? А порой и некстати! Она переворачивает всю жизнь верх дном, доставляя минуты наивысшего блаженства и дни, месяцы, годы жесточайшей душевной боли при расставания с любимым объектом и при невозможности быть с ним рядом. Грела только одна мысль, что он скоро увидит ее снова, прикоснется к ее нежной коже, увидит блеск ее изумрудных глаз, вдохнет свежий запах ее роскошных волос.
Аля тоже ехала в задумчивости. Она чувствовала, что Геннадий влюблен, знала, что эти отношения обречены и тоже не понимала, зачем все это, хотя в глубине души ловила себя на мысли, что он ей очень нравится, как мужчина. Успокаивала только одна мысль, что между ними все честно и чисто.
