Федотов: "Я уже в Киеве, пытаюсь быстро разобраться с работой и вырваться к тебе. Ты не против?".
Еще бы, я была не против, и вечером, как всегда позже запланированного времени из-за его работы, мы встретились. Он опять коснулся губами своего пальца и дотронулся им до моей щеки. Такая волнующая ситуация для нас обоих: вот он, вот я, уже обо всем договорились, выяснили, что хотим одного и того же. Но ранее никакого физического контакта не было и сейчас кажется неестественным падать друг другу в объятья. Мы медленно сближались физически в течении вечера. Это было потрясающе! С ним я провела один из самых ярких и сексуально-эмоционально насыщенных вечеров в моей жизни. В его машине мы поехали в "Барабан", маленький уютный ресторанчик. В дороге Толик постоянно отрывался от дороги и смотрел на меня так, что мое тело начинала бить мелкая дрожь. Тогда же мы впервые коснулись друг друга: он гладил мое лицо, а я ласкала его руки.
Заходя в "Барабан", я ответила на звонок одногрупника, который попросил у меня "конспект лекций Федотова", так как не сдал его экзамен с первого раза. Нас обоих рассмешила эта ситуация. Мы сидели за небольшим столиком, бок о бок на диване. Между нами постоянно проходили электрические разряды, воздух колыхался от сексуального напряжения пока мы разговаривали, смеялись, ели из тарелок друг друга, и просто молнии сверкали, когда наши лица находились близко-близко и на таком расстоянии встречались взгляды. Он наклонялся ко мне, чтобы прошептать на ухо что-нибудь сексуальное, просил озвучить нашу вчерашнюю переписку. Толик сказал: "Такое странное ощущение, что у нас с тобой уже все было. Я чувствую к тебе такую нежность…". Впервые поцеловались мы тоже сидя за столиком, но это было только соприкосновение губ. Главное ожидалось впереди. Приятная атмосфера в "Барабане", вкусная еда и роза, купленная для меня у цветочницы — все это было необязательными атрибутами. Сидеть рядом с НИМ, целовать, чувствовать ЕГО ласки — вот все, что мне нужно было, и что я видела в тот вечер.
Вернувшись в машину, уже предварительно разогретые, и оставшись, наконец, наедине, мы набросились друг на друга. Эта страсть не подавлялась более неловкостью, непривычностью, незнанием, отчуждением. Мы, хотя в большей степени это касается меня, наконец, открылись для действительного физического контакта. Мы долго целовались, задыхаясь от возбуждения, а когда остановились и откинулись на сидения, одновременно выдохнули: "WOW!".
Потом Толик повез меня домой. Возле подъезда началось самое волнующее. Мы целовались так, что недоставало дыхания. Какие возбуждающие вещи он умеет шептать на ухо, как сладко при этом дышит. Речь шла о том, что такого мужика как он, у меня не было и не будет, что завтра он заставит меня истечь, замучает долгими ласками, а потом войдет так, как будто разрежет ножом. Толик залез мне в трусы, под бюстгальтер, он очень умело ласкал меня, безумно умело. Сказал, что мое тело — как китайская фарфоровая статуэтка, такое же изящное. "Где же ты раньше была? Почему ты мне раньше не показала, что ты такая классная? Ты такая же поведенная на сексе, как и я. Мы же затрахаем друг друга!". Оставалось дождаться только завтрашнего дня, когда он меня "возьмет". Я вышла из машины, и меня удивило, что мир еще существует, как будто ничего не случилось. А ведь случилось же! Моя мечта, самый успешный и интересный из преподавателей, личность невероятно притягательная и харизматичная, ласкал мой клитор. Какие неописуемые эмоции! Я пришла домой около 12-ти, изнуренная ласками. Мама ругалась, Ангел весь вечер звонил, но какое это имеет значение, когда я так счастлива?
Весь следующий день я пребывала в сладостном ожидании, вспоминала вчерашний вечер, фантазировала о сегодняшнем, как Толик меня возьмет… В начале шестого, он позвонил и сказал, что не сможет, извинился, но шеф дал ему задание, которое он выполнит через часа два, потом еще нужно отчитаться. Какое разочарование, какие разбитые надежды. Я сказала, что понимаю — от него не зависит. Во время разговора, я сидела на своей волонтерской работе, после собралась и сразу уехала. По дороге домой, в маршрутке, мне неожиданно снова позвонил Толик: "Где ты? Выходи!". Я вышла, и скоро он приехал за мной, оставив работу ради этого вечера.
К нему мы поехать не могли, ко мне тоже, поэтому мне предстояло пережить первый неприятный момент — в машине он стал по мобильному договариваться с хозяевами каких-то квартир, чтобы снять что-то на вечер. Звучало это вульгарно и унизительно. Кроме того, в своих фантазиях я не видела квартиру за почасовую оплату. Это могла быть кафедра, его кабинет, машина, гостиничный номер, но никак не чья-то квартира. Толик сказал, что все гостиницы в Киеве он знает и все они плохи. М-да. Когда мы приехали в место, должное оказаться "хорошим", он посоветовал мне не разуваться в коридоре, так как мало ли, насколько здесь грязный пол. М-ДА. Какие основания были полагать, что постелью тоже можно не брезговать? Хотя, тогда мне было все равно, квартира — так квартира. Не разуваться? Хорошо, пол может быть действительно грязный, но про постель я так думать не буду. Там все было нормально. Хорошо. Толик старался, он комбинировал грубость с нежностью, исполнял мое желание, делал то, о чем, он знает, я фантазировала, и спрашивал при этом: "Ты так хотела?". Один маленький нюанс — его слабая эрекция и попытки это скрыть. Комплекс вырисовался сразу: я разрежу тебя как ножом — он сам бы хотел этого. И вопрос о девственности обрел теперь свое настоящее значение. Глупый! Я получала удовольствие от него, а не от его члена. От того, как он брал меня за волосы и резко тянул мою голову на себя, а потом целовал в шею, от его сексуальности, от ласк, от осознания, что я добилась того, чего хотела, в конце концов! По-моему, он так и не кончил, но попыток не возобновлял. После секса мы полежали еще в постели, поговорили. Звонил Ангел, я ответила, что ему не очень понравилось. Скоро Толик отвез меня домой, быстро попрощался и уехал из моей жизни.
Я не сразу поняла, что это все. Федотов всегда говорил так, будто будет еще много чего, возможно, пытаясь сгладить ситуацию таким образом. В постели сказал, что мое тело еще предстоит узнать, что в следующий раз надо бы сделать мне массаж. В машине он спросил: "Мы правда не перестанем общаться?". На следующий день прислал сообщение: "Умопомрачительная". Потом я в разное время написала ему несколько смсок, на не многие из которых он ответил. Пару раз созвонились. Конечно, он недостаточно успел узнать меня для того, чтобы успеть забыть. Он стал сознательно избегать контактов со мной.
В тот вечер, после квартиры, я вернулась домой и думала, что повешусь. Разочарование, чувство вины перед Ангелом, унижение. Толика я не хотела больше видеть никогда. Залезла в ванну и долго отмывалась от гадливости к самой себе. Хотелось засунуть душ внутрь и хорошенько там все вымыть. Я рыдала от осознания предательства первых настоящих отношений в своей жизни. Так долго искать искренность и чистоту, а найдя, все замарать. Я сама оказалась фальшивкой, человеком, проживающим два чувства одновременно, неискренней, похотливой пустышкой, ставящей сексуальные цели на первое место. Странно все обернулось. Я не скупилась на критику своих бывших парней, так ясно видела их недостатки, мечтала об отношениях без двуличия и игр, не задумываясь, что сама могу оказаться их недостойна. Я, именно я способна все испортить, и не над чем будет рассуждать, теоретизировать, некого винить. Ангел не знает о Толике. Я хотела однажды ему рассказать, еще после первого обеда в "Букве", до того, как появилась осознаваемая возможность физического контакта. Переполненная новыми чувствами, я посчитала недостойным утаивать их, собиралась поступить по отношению к Ангелу честно, так, как он того заслуживает. Речь шла о том, что мне нравится другой мужчина, и я ему, возможно, тоже, что если он проявит инициативу в дальнейшем развитии наших отношений, я буду не против. Как-то так, в общих чертах, выбирая нейтральные слова, я хотела посвятить Ангела в перемены, произошедшие в моей жизни, обходя стороной вопрос о том, изменилось ли мое к нему отношение. Я и сама этого не понимала. Тогда я жила Толиком и новизна чувств к последнему, делала их более яркими, затмевала любовь к Ангелу, но убивала ли ее? И только закончив свое размытое повествование о другом мужчине, я поняла ответ на этот вопрос. Ангелу было больно, он сильно огорчился, сник и не поднимал на меня своих глаз. Тогда я поняла, насколько же сильно люблю его, я испугалась, что могу причинить своему родному человечку боль, мне было страшно терять его, хотелось крепко и надолго обнять, утешить, убедить, что все сказанное ранее — ерунда, только он для меня имеет значение. Так я и сделала. Но чувства к Толику не прошли, остались фантазии, страсть к обладанию им, желание узнать его ближе. И в этом направлении события продолжали развиваться, как именно, тебе уже известно. Так, незаметно, получились у меня в жизни параллельные, никак друг с другом не связанные, каждые по своему сильные, линии отношений.
