Георгиев шумно втягивает носом кислород и в характерном движении гордо вскидывает голову.
– С тобой тоже.
– Мне открыть? – никак не решаюсь.
И он сам смахивает гладкую крышечку шкатулки.
– О, Боже… – охаю я при виде кольца.
– Нравится? Это из той же коллекции, что и твой браслет, – тихо поясняет Саша.
– Love? – машинально уточняю я.
– Угу, love… Love…
Сердце вновь заходится и грозится разлететься.
– Это… – шепчу я, пока он надевает мне кольцо на безымянный палец левой руки. – У меня просто нет слов, как это великолепно…
– Я рад, что тебе нравится, – отбивает Сашка так же тихо.
– Спасибо…
И снова мы целуемся. Снова забываем обо всем на свете. Снова сходим с ума от тех прекрасных чувств, что заставляют наши сердца биться в унисон.
– Почти пять. На тренировку пора, – выдыхает Георгиев тяжело, после того как смотрит на циферблат своих часов.
– Езжай, конечно.
Когда отстраняемся, он смотрит с каким-то пронзительным сожалением.
– Не смогу днем к тебе приехать, – выдает, наконец, внося ясность по своим эмоциям. – Если пропущу игру, Кирилюк, чмырь, отыграется на пацанах.
– Все в порядке, – спешно заверяю я. – Не пропускай, конечно! Мы с Лизой вдвоем посидим. А потом… Я буду ждать тебя в клубе. Но, если не получится, не страшно. Я понимаю, что у тебя свои дела…
– Да какие дела? – отчего-то сердится Сашка. Отворачиваясь, совершает медленный и глубокий вдох. Снова смотрит так, будто чувствует себя передо мной виноватым. – Если бы Кирилюк не срывался на всех, я бы забил.
– Ты не обязан. Прекрати. Мне не нравится, что ты так переживаешь…
– Я не переживаю, – грубовато отмахивается и снова замолкает.
– Ладно.
– Что ладно?
– Я просто не знаю, что еще сказать, – отвечаю честно. – Давай… – кусаю губы, в попытках что-то придумать. – Лучше поцелуй меня и езжай.
И это срабатывает так, как нужно. Вкладываем в этот контакт тоску, любовь, признательность и восхищение. Спокойно расстаемся. Не прощаясь, конечно.
Поднимаюсь в квартиру и застаю Лизу на кухне. Она уже вовсю готовит на праздничный стол.
– Доброе утро! – восклицаю, прежде чем пристроить цветы в вазу, которую сестра предусмотрительно наполнила водой.
– Доброе утро! И с днем рождения, дорогая!
Обнимая меня, вручает свой подарок. Это электронная книга, о которой я когда-то мечтала. Радуюсь, как ребенок. А когда распечатываю и вижу на задней крышке оригинальную роспись с собственным изображением в мультяшном стиле, пищу от восторга.
– Вселенная Солнышка, – читаю вслух подпись. – Боже, Лиза! Это реально словно обложка книги! Или постер к фильму… Боже! Ну, вау! Ты сама разработала макет?
– Ну, конечно, – улыбается сестра.
– Ты рисуешь лучше всех! Ты уникальная! Ты просто волшебная!
– Это ты волшебная, – смеется она.
– Я-то да… На всю голову!
– Таких больше нет.
– Точно нет! – немножко важничаю. В день рождения можно. – Блин, с этой электронкой на меня все внимание обращать будут!
– Ну, ты же любишь внимание.
– Конечно. Я уже кайфую, как представляю себя с ним в парижском кафе!
Лиза снова смеется.
– Ой, чудо ты!
– Ну, не зря же я учила французский!
– Прости, но ты с десяток фраз можешь произнести.
– И еще парочку «па»! Главное – интонации, произношение… О, и, конечно, то, что я все понимаю. Для самоучки это шикарный результат!
– Шикарный, Сонечка… Шикарный!
– Когда-нибудь я обязательно повторю путь Амели. И прослушаю свой любимый мюзикл во Дворце Конгрессов! Видела, как сегодня для меня пели? – подпрыгиваю на месте и, прижав к груди электронку, начинаю танцевать по кухне. – Мечты сбываются! Слышишь, Лиза? Нужно только верить. Обязательно нужно верить! Слышишь?! Пели для меня! Если честно, это круче целого мюзикла в Париже! Для меня же! Все сбывается, Лиза! Нет ничего невозможного! Нет! А-а-а, какая же я счастливая! Ли-и-и-иза!
Откладываю электронную книгу на стол, чтобы подхватить сестру и закружить ее в своем восторге.
Она такая хрупкая, нежная и безмерно добрая.
Я так хочу, чтобы она обрела свое личное счастье. Чтобы любила так же, как я. Чтобы ее любили так сильно, как никогда и никого на всем белом свете, потому что она тот человек, который точно этого заслуживает. Чтобы ее обнимали и целовали так, чтобы ее глаза блестели от радости. Чтобы та глубокая грусть, которую оставил там Чарушин, наконец, исчезла.
– Все будет хорошо, – обещаю ей и долго-долго обнимаю.
