А в гостиной на диване Лэнс лежал без сна и смотрел в потолок. Еще ни одна женщина не казалась ему такой обворожительной, как спасенная им девушка, что спала сейчас на его кровати. Конечно, он не настолько глуп, чтобы влюбляться в нее, но ему очень хотелось отныне оставаться рядом с ней. Однако верность присяге и служебный долг не позволяли ему делать хоть какие-то попытки к осуществлению своего желания.
Лэнс рассчитывал всю оставшуюся жизнь служить великому герцогу. Теперь же он чувствовал смутное беспокойство. Когда он выполнит порученное ему дело, то уедет. Он устал. Но тут у него внутри зазвучал противный голосок, утверждавший, что Лэнс лжет себе: на самом деле он просто хочет сбежать от Виктории Рокфорд, напуганный тем, как легко ей удается разрушать броню, которой он оградил свое сердце.
Лэнс повернулся на бок и перестал обращать внимание на совращавший его внутренний голос.
Глава 4
- Расскажите, что случилось? - спросила Виктория, когда Лэнс положил трубку. Было позднее утро. Прошло уже два часа с того времени, как была назначена передача выкупа.
- Никто не пришел. Ни Малколм, ни его сообщники не появились ни возле домика в Гленшире, ни в Шелковичном парке Тортонбурга.
Лэнс говорил обычным голосом, но внутри у него нарастало беспокойство. То, что похитители не пришли к домику, не вызывало особой тревоги. Они могли решить, что им нет больше смысла заботиться о своей пленнице. Но то, что они не пришли за выкупом, означало только одно - им известно, что Виктория освобождена и что вместо выкупа их ждет засада. Выходит, они в курсе планов Лэнса.
Оставалась еще одна возможность, но очень маловероятная, в которую Лэнс почти совсем не верил. Похитители могли просто испугаться и отказаться от задуманного.
В остальном же все сложилось на редкость удачно. У Лэнса есть собственный дом, чье месторасположение никому не известно, где он может надежно спрятать Викторию. Сам он о своем доме никому не рассказывал, а когда ночью привез сюда Викторию, никто за ними не следил, поскольку в ночной темноте он обязательно увидел бы в зеркале заднего вида свет фар, если бы их преследовали.
Виктория не выдержала его молчания и заговорила первой:
- И что вы будете делать теперь?
- Теперь мы допросим Малколма. Мне не хотелось опережать события, чтобы он не догадался о наших подозрениях. Я полагал, что он обязательно придет или в тот домик, или за выкупом, и тогда у нас появятся улики против него.
Лэнс дотянулся до телефона, набрал номер и отдал необходимые распоряжения.
Гнев охватил Викторию при одном упоминании о Малколме. В волнении она начала мерить шагами комнату, - Я все свое детство и юность пыталась угодить ему, пыталась добиться, чтобы он полюбил меня.
Лэнс чувствовал, что от ее слов в нем просыпается ярость.
- Бесполезно вновь переживать прошлое, которое мы не в силах изменить, - сказал он, словно утешая не столько ее, сколько себя. Усилием воли усмирив гнев, он заставил себя переключить свои мысли на настоящее.
- Да, вы, конечно, правы, - согласилась Виктория со вздохом, продолжая шагать по комнате.
Вспомнился ночной кошмар. В памяти всплыло что-то, связанное с Удавом. Когда она рассказывала капитану Грэйсону о похитителе, она не могла сосредоточиться. А теперь вспомнила.
- Малколм - не Удав, - уверенно объявила она. Если он и замешан в моем похищении, то грязную работу делал не он.
- Вы что-то вспомнили?
- Удав ниже и толще Малколма. В этом я уверена. Когда он водил меня в туалет, то в кабинке позволял снимать повязку с глаз. Но каждый раз предупреждал, что убьет меня, если я не надену ее перед тем, как, он откроет дверь. Я знала, что он на все способен, поэтому слушалась его. - Ее голос зазвенел. - Жаль, что мне не хватило смелости обмануть его и подсмотреть.
- Вам нельзя было рисковать. Вы вели себя совершенно правильно.
- Наверное, - согласилась Виктория. Хотя ей очень не хотелось возвращаться мыслями к тем дням, она попыталась вспомнить что-нибудь еще. Знаете, есть кое-что еще. У него было большое кольцо на правой руке. Я чувствовала его, когда он поднимал меня на ноги. И от Удава исходил запах сигарет.
- Такие приметы могут помочь. - Лэнс видел, как трудно ей говорить, и опять восхитился силой ее воли. - Может быть, вы вспомните какого-нибудь друга Малколма, который соответствует вашему описанию.
Виктория слегка улыбнулась.
- Я бы никогда не употребила в одной фразе слова "друг" и "Малколм". Он ничему не радовался так, как чужим слабостям, и потом обсуждал их. Конечно, он делал свои замечания за спиной того, о ком говорил, чтобы люди не знали о его отношении к ним. Наверное, есть такие, кто и считает себя его другом, но, мне кажется, он общается с людьми, только чтобы унизить их и позабавиться самому.
- Неужели нет никого, с кем бы он был откровенен? Никого, кто помог бы ему осуществить похищение?
Виктория покачала головой.
- Малколм крайне недоверчив. Кроме того, он считает себя на голову выше всех остальных. Я думаю, что его терпят, даже, возможно, уважают, поскольку он директор Тортонбургской Академии, и люди знают, что в его руках будущее их детей. Но я не знаю никого, кто бы по дружбе согласился ему помогать в таком деле. Пытаюсь вспомнить, кого могла бы назвать его другом, и ничего не получается. Да я и не знаю, как проходит его жизнь вне дома.
- Раз у него нет друзей, то, может быть, вам удастся вспомнить о ком-нибудь, с кем Малколм просто чаще других встречался?
Красивое лицо Виктории исказилось гримасой отвращения.
- Пожалуй, есть один такой - Ллойд Креншоу.
Он служит полицейским в Тортонбурге и очень гордится своей должностью. Держится так, будто полицейское звание делает его лучше других. По правде говоря, я его терпеть не могу, да и он тоже ко мне относится отнюдь не дружелюбно.
- Я слышал о нем от вашей сестры. Она упоминала его как друга Малколма. Мы уже проверяли Креншоу, но ничего подозрительного не нашли.
Виктория вдруг почувствовала, что в комнате ей стало тесно и душно.
- Мне бы хотелось пройтись по пляжу, - Заявила она и направилась к двери.
Лэнс двинулся следом.
Когда она вдохнула свежий и соленый морской воздух, ей удалось на время забыть об Удаве. Потом она попробует вспомнить что-нибудь еще, а сейчас ей нужно отвлечься. Она скинула туфли, подождала, пока Грэйсон снимет ботинки, и по пологим песчаным дюнам, поросшим редким сосновым лесом, они направились к пляжу.
- Как же здесь красиво!
Виктория дошла до кромки воды и остановилась, глядя на серые водяные валы, возникающие в необъятной океанской дали и мерно накатывающие на берег.
- Да, - односложно ответил Лэнс.
Здесь он всегда чувствовал себя очень спокойно, но сейчас ему было особенно хорошо. Он стоял рядом с Викторией, и мир казался ему необычайно прекрасным. "Мне никто не нужен, и мой собственный мир прекрасен, когда я один", - заявил он себе. И снова мысленно вернулся к тому времени, когда ему исполнилось шесть лет. Воспоминания о том времени помогли ему укрепить стену, за которой он держал свои чувства, еще одним рядом камней.
Вдоволь наглядевшись на волны, Виктория повернулась. Очарованная видом морской стихии, она забыла, как близко к ней стоит Лэнс, и когда шагнула, собираясь идти вдоль пляжа, то налетела на него.
Чтобы она не упала, Лэнсу пришлось поддержать ее за плечи, и ладони девушки доверчиво легли ему на грудь. От ее прикосновения он испытал необычное, волнующее, восхитительное ощущение. А она почувствовала, как тепло от его рук разливается у нее по телу подобно океанской волне.
Лэнс приказал себе немедленно отпустить ее, но впервые в жизни его руки отказались подчиняться его воле. В целом мире не было другой женщины, которую ему хотелось бы всегда держать в своих объятиях.
Когда Виктория подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, его взгляд оказался прикован к ее полуоткрытым губам, и опять он подумал, что они созданы для поцелуев - такие полные, мягкие, зовущие... Он напомнил себе, что запретил таким мыслям появляться у него в голове, но они остались, мучая его. Против воли его губы двинулись навстречу ее губам.
Виктория задержала дыхание. Неужели загадочный капитан Лэнс Грэйсон собирается ее поцеловать?! Она задрожала от волнения, чувствуя на своей коже его теплое, соблазнительное дыхание, и еще до того как он прикоснулся губами к ее губам, ее кровь быстрее побежала по жилам, и сердце громко забилось.
Внезапно он отшатнулся и выпустил ее из своих объятий.
- Лэнс! - тихо сказала она, и в ее голосе звучало робкое приглашение, означавшее, что она не будет против, если он ее поцелует.
- Хорошо, что вы не повредили лодыжку, холодно произнес он. - Мне бы хотелось, чтобы вы были здоровы, когда я представлю вас вашему отцу.
Виктория чуть не заплакала. Внезапно Лэнс снова стал прежним. Он мягко дал ей понять, что считает их близость оскорбительной для нее... дурным обращением с ней, чего не может позволить ему его долг. Было же ясно, что ему очень хотелось ее поцеловать. Она, конечно, рада, что он человек чести. Но ей так сильно хотелось ощутить на губах его поцелуй!
