Сара вспомнила неожиданную встречу с Деборой Трехерн — как она входит в маленькую комнату на постоялом дворе и протягивает руки к огню: высокая, элегантная фигура, грациозная неторопливость в каждом движении.
Если бы Криспин оказался дома и узнал, что произошло на постоялом дворе, ситуация, без сомнения, была бы весьма неловкой. А впрочем, подумала Сара, скоро все встанет на свои места. Словечко Мэри, записка доктора Трехерна, проявление вежливости во всем, вплоть до мелочей, и небольшое неприятное происшествие прошлой ночи можно будет выбросить из головы. Она обнаружила, что хотела бы снова увидеть Эдварда Трехерна. Его быстрые движения, воодушевленное лицо, а еще доброта, сквозившая в его серых глазах до того, как они вдруг внезапно погасли, — все это произвело на Сару сильное впечатление.
Она дала работнику монету и села в экипаж. Берта, бросив последний восторженный взгляд на окрестности, вскарабкалась следом. Спуск, как и предупреждал крестьянин, был сложным. Экипаж качало из стороны в сторону, его крыша склонялась под опасным углом, покуда лошади скользили по сырой меловой почве. Сара вцепилась в ремень кареты, опасаясь, что повозка может перевернуться в любой момент. Но Берта оставалась невозмутимой, хихикая всякий раз, как ее бросало из стороны в сторону, словно тряпичную куклу.
А когда они достигли ровной низины, дорога оказалась еще более ужасной, и их продвижение вперед сопровождалось постоянными рывками и креном. Сара была уверена, что после такой тряски ее тело покроется синяками. Наконец, экипаж остановила. Джереми наклонился с задней ступеньки и с силой толкнул тяжелые железные ворота, украшенные гербом Данси. Медленно, спотыкаясь от усталости, лошади вступили на изгибающуюся дорожку между двумя полосами пляжа и выехали на широкую, усыпанную гравием площадку. Сара увидела беспорядочно выстроенный, увитый плющом дом — его верхние окна сияли красным с золотом в свете заходящего солнца непогожего дня. Рассмотреть что-то еще времени у нее не было.
Прежде чем ступеньки экипажа опустились, они увидели женщину, бегущую к ним через площадку с распростертыми руками. На первый взгляд она показалась Саре настолько невыразительной, бесцветной — ее одежда, глаза, волосы были тускло-коричневого цвета, — что Сара в отчаянии подумала, не повернуть ли ей экипаж обратно и не броситься ли прямиком в Лондон — домой.
С тяжелым сердцем она на негнущихся ногах принялась спускаться на землю. Ее руки встретили теплое пожатие, и ее радушно расцеловали в обе щеки.
— Позвольте мне рассмотреть вас! — в восторге воскликнула Мэри Данси. — О, как прав был Криспин! Вы превратились в самую прелестную из всех молодых женщин. Но этого следовало ожидать, потому что я прекрасно помню, каким вы были очаровательным ребенком.
Сара смущенно произнесла:
— Боюсь, вам придется мне помочь. Я ничего не помню о нашем визите сюда.
— Как вы можете помнить? Вам было не больше пяти лет от роду. Пойдемте, моя дорогая, вы, должно быть, очень устали и замерзли. — И пока Сара колебалась, она быстро добавила: — Не стоит беспокоиться об экипаже и слугах. Обо всем позаботятся. — Она повернулась к Берте: — Это ваша горничная? Добро пожаловать, дитя. Миссис Парджетер вас устроит.
Берта механически сделала книксен, но, похоже, едва ли слышала слова Мэри. Сжимая шкатулку Сары с драгоценностями, она стояла задрав голову и раскрыв рот.
— Только послушайте, — восторженно пробормотала она. — Послушайте, как старые грачи дерутся за свои гнезда, точно так же они дрались рядом с моим домом.
К своему изумлению, Сара заметила капельки слез на ресницах девушки. Неожиданно она подумала, что Берта, хотя и утверждала, что всем довольна, должно быть, не раз испытывала тоску по дому — такую же, какую чувствовала Сара сейчас. Она повернулась и положила руку на локоть горничной:
— Берта, ты поддерживала меня в этом путешествии. Не стоит раскисать сейчас, когда мы наконец приехали.
Девушка утерла слезы.
— Простите меня, сударыня. Это все из-за глупых грачей. — Ее лицо просветлело, когда она посмотрела на залитый солнцем дом и его хозяйку, мягко улыбающуюся гостям. — Мы будем счастливы здесь, мисс Сара, я знаю, что будем.
Не разделяя оптимизма горничной, Сара направилась с Мэри в обитый дубовыми панелями холл, где в камине ярко пылал огонь. Пламя освещало герб Данси, украшавший каминную полку, по обе стороны располагались две великолепные боевые шпаги, склоненные над очагом. Зал был небольшим. В нем не было даже галереи для менестрелей. Резные деревянные стулья выглядели не очень удобными. В одном из углов стояли доспехи.
Мэри указала на них:
— Однажды, когда вы были здесь, Криспин влез в них и вечером напугал вас до смерти.
Внезапная мысль вспышкой озарила сознание Сары: значит, он пугал ее даже в детстве.
— Мальчишкой он был большим проказником, — говорила Мэри. — Хотя потом стал даже чересчур серьезным, и, думаю, Дебора не особенно старается растормошить его. Вы виделись с ним после бала?
— Мы случайно встретилась несколько дней спустя. — Сара гадала, следует ли ей рассказать Мэри, при каких обстоятельствах ее слуги спасли Криспина от головорезов. Она решила повременить с этим и сказала: — Он собирался в тот же день уехать в Бристоль.
— Он должен был поехать туда, чтобы собрать… — хмурясь, произнесла Мэри. — Но давайте не будем говорить о столь печальных вещах в такое счастливое время. Пойдемте. Я покажу вам вашу спальню.
Мэри поднималась наверх очень медленно, держась за перила. На верхней площадке она остановилась, похоже, ей не хватало воздуха. Затем пошла вперед по темным коридорам и открыла дверь справа. На мгновение солнце ослепило Сару. Все в комнате было позолочено солнечным светом: высокая кровать, ее занавески и покрывало, расшитые павлинами, сундук красного дерева, гобеленовый ковер; тисненый цветочный орнамент на стенах. На маленьком столике у окна стояла ваза, полная крошечных фиалок.
Мэри подняла вазу и протянула ее Саре:
— Понюхайте их.
Сара ощутила тончайший, едва уловимый аромат.
— Никогда раньше не видела таких крохотных фиалок. Откуда они?
— Это дикие фиалки, они растут недалеко отсюда. Я отправила мальчишку-садовника специально, чтобы он сорвал немного для вас. — Она открыла перед собой дверь. — Посмотрите, это комната, которую я велела приготовить для вашей горничной. Она маленькая, но достаточно удобная и будет рядом с вашей.
Как и спальня Сары, эта комната пахла восковым полиролем и купалась в таком же золотом солнечном свете.
— Надеюсь, вы будете здесь счастливы, Сара, — взволнованно сказала Мэри. — Этот дом может показаться вам слишком маленьким после вашего лондонского особняка. Но он принадлежал нашей семье многие поколения и знал немало радостей. Но и печалей разумеется, как бывает во всякой семье. Я по-новому перепланировала сад и долгими часами с наслаждением работала в нем, но теперь у меня нет той силы. — Она грустно улыбнулась. — Мне бы хотелось, чтобы Криспин поскорее женился, увидеть его детей в этом доме до того, как… Ах, я ведь я поклялась отбросить в сторону все грустные мысли, пока вы здесь. — Она подошла к окну. — По утрам, когда солнце не бьет в глаза, вы сможете сквозь деревья увидеть устье реки. Я запланировала так много: экскурсию на море, визит в Чичестер, показать вам собор и наш знаменитый Маркет-Кросс; поездку в Портсмут, чтобы посмотреть на лучшие корабли нашего флота. — И тут лицо Мэри снова затуманилось. — Я всей душой надеюсь, что после всех тех развлечений, которыми вы наслаждаетесь в Лондоне, вы не сочтете это чересчур скучным.
Одно мгновение Сара испытывала искушение ответить:
«Ну конечно, я найду это скучным. Я намерена выдержать все это в течение нескольких дней, пока буду нянчиться со своим сердцем, но не стоит ожидать от меня, что я с восторгом приму те убогие развлечения, которые может предложить Сассекс».
Она внимательно посмотрела на хозяйку дома и увидела хрупкие плечи, бледное лицо, морщины вокруг глаз и рта. В это мгновение Мэри можно было скорее дать сорок, нежели двадцать восемь. Неожиданно Сара почувствовала угрызения совести, осознав, что ее внезапное решение приехать сюда налагало на эту молодую, болезненную женщину безмерный груз ответственности.
Она взяла руки Мэри в свои:
— Меня никогда в жизни не встречали более радушно и никогда о моем удобстве не думали больше, чем здесь. От всего сердца благодарю вас, кузина Мэри.
Солнце осветило сияющее лицо Мэри. Она мягко сказала:
— Думаю, вам стоило бы немного отдохнуть, дорогая Сара. Вы выглядите не такой счастливой, как я бы вам того желала.
Ее слова, тон ее голоса едва не разрушили намерение Сары. Но с решимостью, которая удивила ее саму, Сара отбросила невеселые мысли и легко произнесла:
