Как странно, подумала она с легкой улыбкой на губах, этот браслет подарил ей отец на шестнадцатилетие и теперь он поможет ей обрести свободу.
Если бы только она догадалась взять этот браслет с собой в Париж, она смогла бы заложить его там. И это, может быть, спасло бы Алекси.
Перед глазами у нее мелькнуло его ангельское личико, его серебристые кудри, его маленькие, раскинутые на воде ручки, когда он плавал. Плавал.
Алисия зажмурилась, прижала пальцы к губам, пытаясь заглушить воспоминания. Какое-то время она безмолвно сидела не шевелясь, тело ее затвердело, внутри все как будто окоченело.
Только подумать - этот браслет мог бы спасти жизнь ее ребенка. Ум заходил за разум.
Нет, она не должна об этом думать. Она обещала матери, что не будет так думать. Эти мрачные мысли съедают ее изнутри. Они отравляют ей жизнь. Она должна жить настоящим. Только настоящим. Прошлого нет, оно ушло.
В Афинах Алисия позвонила своей подруге детства, Лайле, и спросила разрешения пожить у нее несколько дней, пока не получит новый паспорт.
Лайла, веселая, очень современная женщина, была рада помочь Алисии, тем более что она собиралась лететь по делам в Лондон и ей нужен был человек, который присмотрел бы за ее бесценным котом.
- Зита такой чувствительный, он так не любит расставания и перемены, щебетала Лайла, собирая свои чемоданы, - и не расстраивайся, если он не будет играть. Скорее всего, он вообще спрячется куда-нибудь и будет там отсиживаться до моего приезда. Просто корми его и делай вид, что все в порядке.
Алисия улыбнулась:
- Как типично для мужчин.
- Ну, если говорить о мужчинах, то мне почему-то казалось, что ты вышла замуж.
- Слухи. - Алисия распахнула дверь перед подругой. - А теперь иди, не то пропустишь самолет. И не волнуйся по пустякам. Мы с Зитой сойдемся.
Первый день Алисия только спала, читала и опять спала. На второй день она набрала номер паспортного стола. Там ей сказали, что не могут выдать новый паспорт без копии ее свидетельства о рождении, что она должна прийти в офис и заполнить необходимые бумаги.
Алисия повесила трубку и решила, что ей придется идти в офис. Она надеялась, что сможет не показываться на публике. Ей в голову пришла счастливая мысль, что если она наденет шляпу и солнечные очки, то сможет пройти по улице неузнанной.
Лабиринты в паспортном столе тоже оказались проверкой Алисии на прочность. Весь вечер она провела в очередях, в нескончаемом заполнении бумаг только затем, чтобы ее послали в другую очередь. Провела весь красивейший осенний вечер в бесконечной пытке. Через три часа Али-; сия, абсолютно разбитая, вышла из этой конторы, где ей сообщили после всех испытаний, что еде-, дать новый паспорт, даже срочный, займет у них не меньше двух недель.
Две недели.
Алисия вернулась в квартиру Лайлы. Она закрыла дверь, разулась и кинула сумочку на стул.
Она прошла в холл, потом на кухню, открыла холодильник и достала бутылку ледяной минеральной воды.
- Зита, - позвала она. - Голодный?
Кот не отозвался. Конечно, она и не думала, что он ответит ей, но люди обычно обращаются к своим котам, не так ли?
С бутылкой минеральной воды в руке она прошла в гостиную, богато убранную коврами, - все по дизайну Лайлы.
- Зита! Где ты? Все еще прячешься?
Через секунду Алисия застыла в изумлении. Мужчина, высокий, широкоплечий мужчина сидел в кресле с бесхвостым черным котом на коленях.
Кристос.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
- Здравствуйте, миссис Патере, - проговорил Кристос, гладя темную голову Зиты. - Как провели день?
Она смотрела на большую загорелую руку, которая лежала у кота на голове, на его сильные г пальцы, поглаживающие Зиту между маленьки-? ми аккуратными ушками, и ее начала бить дрожь. | Ноги стали ватными.
Бутылка с водой выскользнула из ее пальцев.
- Кристос.
- Ты вспомнила, - сказал он с ухмылкой на губах и так резко поднялся на ноги, что кот свалился с колен. - Я не был уверен, что ты вспомнишь. Ведь, действительно, я всего лишь твой муж.
Он улыбнулся ей, но в его улыбке и в голосе не было обычной мягкости, темные глаза сверкали, во всем его теле чувствовалось напряжение.
Зита мяукнул в знак протеста против того, что его так бесцеремонно лишили удобного места. Кристос проигнорировал кота и, сжав кулаки, шагнул в ее сторону, но тут же взял себя в руки.
Она почувствовала его ярость, его с трудом удерживаемую злость и вздрогнула.
- А-а...
- Что-то не так, милая? Кот откусил твой язык?
Его шутка осталась без ответа. Она не могла говорить. Страх сковал все тело Алисии. Она беспомощно качала головой, ее взгляд блуждал от двери к Кристосу и обратно.
- Я бы не стал этого делать. Ты не выберешься отсюда, а только разозлишь меня.
- А сейчас ты еще не разозлен? - выдавила она, наконец-то обретая голос, и попыталась унять дрожь в коленках.
- Не будь ребенком, Алисия. Это тебе не к лицу- Она передернулась от его прикосновения и резко отступила назад:
- Не могу поверить, что ты следил за мной.
- А с чего ты взяла, что я не буду этого делать?
Голос Кристоса был мягким, что так не соответствовало выражению его лица. Его глаза упрекали ее: она его предала.
Он засунул руку в карман и достал оттуда браслет Алисии, тот изумрудно-сапфировый браслет, который она заложила несколько дней назад.
- Вот. Надень его.
Она бросила взгляд на украшение, ненавидя даже мысль о том, какую власть имеет Кристос. -Нет.
- Надень. Или я сам сделаю это. - И, не дожидаясь ответа, Кристос взял ее руку и застегнул браслет у нее на запястье. - И не снимай его, -резко сказал он. - И даже не думай снова бежать от меня.
- Я не твоя собственность, Кристос, я не вещь!
- Ты не вещь. Ты моя жена. - Он одним пальцем взял ее за подбородок и приподнял его. - Я уже один раз допустил ошибку, но теперь приложу все усилия, чтобы добиться своих прав, и в этот раз ты будешь вести себя как подобает хорошей греческой жене.
Она знала, уже за секунду знала, что он поцелует ее. Но у нее не было никакой возможности исчезнуть, спастись. Его губы охватили се, раскрыли, его язык скользнул в глубь ее рта, причиняя ей почти физическую боль.
И даже сейчас, после всего случившегося, ее тело отвечало ему, каждый мускул ее напрягся. Несмотря ни на что, она хотела его.
Кристос отстранился, их глаза встретились, улыбка тронула его губы.
- Я начинаю понимать, почему отец держал тебя взаперти. Ты дикарка. Абсолютно необузданная.
Жар и краска залили ее щеки. Она хотела отодвинуться от него, но он снова прильнул к ее губам, наполняя трепетом самые чувствительные уголки ее рта.
Алисия прижалась к нему и замерла в его объятиях, ноги стали ватными. Она почувствовала, что теряет разум.
Он сделал движение, чтобы расстегнуть ее джинсы, но его рука замерла у нее на животе.
- Останови меня сейчас, - хрипло пробормотал он, но она не ответила, ничего не сказала ему.
Тогда со стоном он сорвал с нее брюки, потом трусики, бросил их на пол. Она почувствовала, как его бедра прижимаются к ее бедрам, почувствовала его всего, его дикое желание.
Он расстегнул молнию у себя на брюках и снял их, как раз когда скользнул пальцами ей между ног. Она вздрогнула, когда он дотронулся до нее.
Кристос бросил се на пол и коленкой разжал ей ноги. Вес еще гладя се одной рукой, он без слов вошел в нее.
Открыв рот, она с трудом ловила воздух, ее напряженное тело двигалось в ритм с его, она чуть ли не впивалась пальцами в его спину оттого, с какой силой он заполнил ее.
Он занимался с ней любовью, не произнося ни слова, не целуя ее, просто медленно и тяжело двигался, отрывался от нее и входил снова, и снова, и снова, и снова.
Она чувствовала на себе его тяжелое тело, его мягкую и гладкую как шелк кожу. Она прижималась к нему перед глазами... и боялась даже дышать. Он, она и мириады звезд перед глазами...
Она чувствовала его напряжение, слышала легкий стон, который слетал у него с губ, и когда он крепче прижимался к ней, глубже проникая в нее, ей казалось, что темной ночью она бесшумно и слепо падает в волны неизвестности. И она с отчаянием бросалась в эти волны, крепче сжимая руками плечи Кристоса, утыкаясь лицом в его широкую грудь.
Не было никого, кроме них. Не было ничего вокруг, кроме этой комнаты. Не было времени и пространства. Было только здесь и только сейчас. Он, она, его все еще напряженное тело, его руки, гладящие ее теперь по голове.
- Извини меня, - сипло проговорил Кристос, отрываясь от нес. Его кожа все еще была влажной, волосы - спутанными. Он отодвинулся и, обтерев рукой лицо, встал.
Он извинялся, он сожалел о случившемся. Так вот что он чувствовал. Это было совсем не так, как она себе представляла, не так, как она ожидала. Ничего прекрасного для него. Просто физический акт. Вид упражнения.
Она медленно села.
Слава богу, что сейчас не то время, когда она может забеременеть.
