На какой-то момент все заботы и невзгоды отпустили ее, настолько тихо и покойно было кругом. Значит, не только в сказке возможно мирное убежище для двух влюбленных, подумала она, может, и у нее когда-нибудь...
Но действительность не отступала и не позволяла надолго о себе забыть. Первым нарушил молчание Джеб. Взяв ее руки в свои, он внимательно всмотрелся в повернувшееся к нему лицо.
- Вы хотите о чем-то спросить меня, Валентина, не правда ли?
Вот так прямо, без всяких предисловий, как это сделал бы тот, прежний Джеб. Сердце у нее сжалось. Очарование сказки моментально исчезло, даже в этом показавшемся ей почти райским саду не было защиты от жестокой реальности.
- Я хотела поговорить о Дэвиде. Рейф, конечно, рассказал вам. Он для того и привез меня сюда... И эта прелестная прогулка в саду ведь тоже не просто так? - неожиданно охрипшим, низким голосом прошептала Валентина.
- Нет, дорогая, вовсе нет, вы ошибаетесь. Все, что Рейф говорил о вас, не имело никакого отношения к Дэвиду. Бессмысленно отрицать, что по многим трагическим обстоятельствам наша история напоминает вашу, и я думаю, он привез вас сюда, чтобы вы сами смогли убедиться, что жизнь может и должна продолжаться, несмотря ни на что. Помимо работы у Саймона, есть множество иных вариантов. - Нежно сжав ее руку, он тихим голосом повторил:
- Никаких других причин не было, Валентина.
Ей страстно захотелось поверить ему. Это было написано у нее на лице.
- Как вы можете быть так уверены?
- Я знаю Рейфа как самого себя, доподлинно знаю, что он за человек, поэтому-то и уверен. Безусловно, ему известно, что вы с Дэвидом были партнерами в одном из полицейских подразделений. Он знает, что Дэвид погиб, исполняя долг, и что вы каким-то роковым образом связаны с этим. К тому же было бы странно, если бы он не сделал своих выводов из ваших ночных кошмаров. Но все это никак не связано с сегодняшним вечером. - Джеб слегка усмехнулся. Возвращаясь же к тому, что вас волнует, повторяю: Рейф ни о чем таком со мной не говорил.
- Тогда откуда же... - растерянно прошептала она, недоверчиво качая головой.
- Откуда я все это знаю? - Джеб поморщился и пожал плечами. - Полагаю, оттуда же, откуда вы знаете мою историю. Слухами земля полнится... Как это ни смешно и ни печально, но внутри суперсекретной организации почти нет секретов. Я, конечно, больше не принимаю активного участия в жизни "Черного дозора", но кое-что до меня доходит. К тому же у меня есть весьма надежный источник...
- Саймон! - выпалила она.
- Конечно, - спокойно признал Джеб. - Но сделал он это только потому, что очень вас любит и беспокоится за вас и считает, что я могу понять и, возможно, помочь.
- Значит, вы знаете гораздо больше, чем можно излечь из простых слухов. Знаете, что я сделала. - Валентина даже не заметила, как ее ногти впились в его руку, оставив на ней глубокие следы. - И знаете, чего я не смогла сделать.
- Знаю.
Набрав, как для прыжка в воду, в легкие воздуха, Валентина наконец задала вопрос, которого он ждал с самого начала:
- А вы бы смогли? Тогда, много лет назад, когда маньяк держал пистолет у головы Николь, если бы рядом не оказалось партнера, вы бы выстрелили?
Несколько минут Джеб молчал, глубоко задумавшись, понимая, как важен для нее его ответ и чего она так жаждет услышать, но, когда он наконец заговорил, голос был жесткий и уверенный.
- Мог ли бы я выстрелить в Тони, даже несмотря на то, что он был когда-то моим ближайшим другом? - Его голова резко дернулась в утвердительном кивке. Отвечаю: да! Застрелил ли бы я Тони, зная, что, каким бы он ни стал, во что бы он ни превратился, он все-таки брат Николь? - Он крепко сжал руку Валентины и заглянул ей в глаза. - Да! Я, ни минуты не колеблясь, убил бы Тони за то, что он сделал и мог сделать в дальнейшем. Но смог ли бы я выстрелить, зная, что, если моя рука дрогнет и я ошибусь хоть на миллиметр, именно моя пуля убьет Николь?
Отпустив ее руку, Джеб резко поднялся и стал ходить взад и вперед. Спокойствие и умиротворенность сада куда-то исчезли - такое от него исходило напряжение. Повернувшись, он посмотрел в сторону дома, где, видимая через окно столовой, суетилась веселая и счастливая Николь, обязанная жизнью только решительности и верности глаза и руки его напарника. Митча, а не его, Джеба Теннера.
Перед глазами непроизвольно возникла картина, тысячу раз виденная в уме с тех пор, но от этого не менее страшная. Все было настолько реально, как будто бы снова разыгрывалось перед ним.
Митч Райен. Мэттью. Его напарник, член "Черного дозора".
И Тони Коллсон. Друг, брат. Убийца детей.
Борьба.
Выстрелы.
Кровь. Кровь везде.
Тони погибает.
Николь остается в живых.
Джеб снова поглядел через окно на Николь, прислушался к доносившемуся из дома смеху, потом опустил голову и стал внимательно изучать землю, как будто пытаясь прочесть на ней ответ, потом снова уставился невидящим взглядом в окно. Множество раз за эти годы он задавал себе этот страшный вопрос.
- Смог бы я выстрелить? Не знаю. Господи, я не знаю, - прошептал он чуть слышно.
Валентина всем сердцем чувствовала его боль и растерянность, слишком многое ей пришлось пережить самой, и все-таки она не могла не спросить:
- Даже по прошествии всех этих лет? Джеб, казалось, с трудом оторвал взгляд от окна и тяжело посмотрел на взволнованное, измученное лицо своей гостьи. Он сознавал, как она ждет его слов, как многое для нее от них зависит, но у него не было готового и ясного ответа.
- И через сто лет я все равно не смог бы ответить, Валентина. Я не знаю.
- Если бы рядом никого не было, если бы у вас не было выбора...
- Колебался бы я? - Неожиданно он приподнял ее лицо за подбородок и внимательно посмотрел в ее темные от страдания глаза. - А разве найдется кто-нибудь, кто бы не колебался?
- Я. - Ее голос был лишен какого-либо оттенка, совершенно безжизненный. Я не дрогну. Теперь - нет.
- Железная О'Хара? Выстрел без сомнений и колебаний? - Джеб глубоко вздохнул. - Я так не думаю, - произнес он после паузы. - Хотя, пожалуй, если не будет выбора, вы действительно не дрогнете.
- О, мудрец! К такому выводу вы пришли путем дедукции? - без вызова спросила Валентина.
- Все гораздо проще, - улыбнулся он. - Доказанный факт.
- Вспомнили о Кони Маккаллум?
- Но ведь ради спасения ее жизни вы ждали целый день. И были сто раз правы, что ждали.
- Только в этот раз.
- Может быть, каждый раз, - поправил Джеб. - И может быть, особенно в случае с Дэвидом.
- Все эти предположения гроша ломаного не стоят и все равно уже ничего не изменят.
На секунду слабая улыбка тронула его губы, но красивое лицо тут же стало опять мрачным.
- Отпустите прошлое, О'Хара. Может быть, случайно, но именно в этот момент он назвал ее именем, которым так любил называть ее Рейф. И оно ударило Валентину точно электрическим током.
- Нельзя же без конца возвращаться к одному и тому же, О'Хара. Инстинктивно он снова назвал ее так, как любил называть Рейф. - Оставьте прошлое, будь оно проклято, в прошлом! Вы смогли выстрелить и убить, спасая жизнь ребенка. Совсем другие обстоятельства, да и вы к тому же, подозреваю, были тогда совсем другим человеком, но результат от этого не меняется. Вы не смогли, когда под пулями был ваш возлюбленный. Этого уже нельзя изменить. Никогда! Надо принять это и научиться с этим жить. - Он взял ее за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в лицо. - Живите, Валентина. Дэвид Флинн не захотел бы взять вас с собой в могилу.
- Вы не знали Дэвида! Вы не можете знать, чего он захотел бы.
- Если он любил вас, если был достоин вашей любви, то я знаю.
- Достоин! - Гнев сделал ее голос жестким и резким, нарушив тишину и покой сада. - Ох уж эта ваша мудрость! Что еще вы скажете?
- Вы все скажете себе сами, а у меня к вам только два вопроса. - В его голосе явно звучало сострадание.
- Только два? - Гнев ушел так же неожиданно, как и охватил ее, осталась лишь опустошенность.
Джеб сделал жест рукой, вдруг отчетливо напомнивший ей Саймона, и тихо, но твердо сказал:
- Только два, обещаю.
- Ладно.
- Вы любили Дэвида?
- Да, - произнесла она голосом, из которого, казалось, ушла вся жизнь. Ни боли, ни страсти. Просто констатация факта.
Джеб ненавидел себя за то, что делал с нею, но он знал: другого пути для ее прозрения нет. Она пришла в его дом чужим человеком, о котором он знал только понаслышке и который также совсем не знал его. Но за эти короткие минуты они сказали друг другу слишком многое, чтобы остаться чужими. Он очень надеялся, что сможет заставить ее взглянуть в лицо правде и понять то, что когда-то так мучительно пришлось осознать ему.
- Теперь я задам вам мой второй, и последний, вопрос. Вопрос, который я когда-то задавал себе. Я долго и мучительно искал на него отрет, но, когда нашел, это помогло мне выжить. - Встав перед ней на колени, он взял в руки ее холодные ладони. - Если бы обстоятельства сложились иначе и в заложники взяли вас? Если бы это вы умерли, может, из-за секундного колебания, может - нет, что бы вы пожелали Дэвиду?
