- И к какому выводу ты пришла?
- Работа еще не закончена.
- А чем еще ты занимаешься?
- В каком смысле?
- Ты учишься, читаешь лекции, ездишь за город, держишь хомяка. Просто я пытаюсь набросать твой портрет. Увидеть тебя полностью. Где ты живешь?
Есть ли в твоей жизни какой-то важный для тебя человек? Любишь ли ходить в кино?
- Похоже, начался допрос с пристрастием. Может, начнем с вас?
- Хорошо. Но тогда ты будешь говорить мне "ты".
- Ладно.
- Моя жизнь - открытая книга. Финансовые газеты регулярно информируют население о состоянии моего бизнеса. А желтая пресса неустанно разбирает мою личную жизнь. Предлагаю следующее правило: ответил на вопрос, задай свой. Ведь так будет честно?
Джинни пожала плечами.
- Пожалуй. Я живу в отдельной комнате в общежитии колледжа.
- И тебе это по душе? - (Она приподняла одну бровь.) - Ах, да. Теперь твоя очередь спрашивать.
- Да, мне нравится там жить. Очень удобно. Девушка помолчала. - Как вы.., то есть ты относишься к тому, что твою жизнь рассматривают под микроскопом? И ты служишь объектом для бесконечных слухов, сплетен, пересудов? - Казалось, что ей это действительно интересно. Как будто...
Лотур, Лотур. Ну конечно! Как он сразу не вспомнил?!
Ее мать - Джудит Лотур, воинствующая феминистка, выбравшая какого-то блестящего ученого в качестве отца будущему ребенку. Это был своего рода эксперимент по генной инженерии, опередивший науку на несколько десятилетий. Смогут ли два гения воспитать вундеркинда?..
Из-за небывалой шумихи в прессе ее книги побили все рекорды продаж.
- Хочешь знать правду? - спросил он, наконец прервав затянувшееся молчание. - Раньше это выводило меня из себя. Но потом я понял: зачем переживать? Это ведь все не больше, чем выдумки журналистов на потребу публики. Такая ежедневная мыльная опера. Небольшое развлечение перед завтраком. Теперь моя очередь задавать вопрос.
- Есть ли в моей жизни какой-то важный для меня человек? - спросила Джинни.
- Неужели нет такого, кто мечтает надеть обручальное колечко на твой палец? - удивился Ричард, не в силах удержаться от маленькой провокации.
Ответ "да" или "нет" его не устраивал.
- Брак - устаревшее понятие, тебе не кажется?
- Значит, ты пошла в мать не только в профессии, но и в убеждениях?
Джинни помедлила.
- Не совсем. Во многом я не хотела бы повторять ее поступки.
- Например, не стала бы в одиночку воспитывать ребенка?
- Если бы он был плодом любви - может быть, и стала бы. Но мама зачала от донора. А не от любимого мужчины, понимаешь?
Они договорились задавать по одному вопросу.
Ну уж нет - к черту договоренность. У него в голове уже созрел десяток-другой вопросов. Какое у нее было детство? Как ей жилось среди постоянного любопытства? Люди ведь наверняка постоянно интересовались ею.
- Что-то не очень, - признался Ричард. - И я не разделяю твоего мнения о браке, как о чем-то устаревшем. Тут дело не в отношениях. Я уверен: брак заключается раз и на всю жизнь. И должен быть начат с соответствующей торжественной церемонии.
И обе стороны обязаны понимать, что берут на себя ответственность. - Он вдруг вспомнил, как был тронут клятвами сестры и ее мужа на их свадьбе. Джинни смотрела на него недоверчиво. Ричард пожал плечами. - Как и в любой деловой сделке, - добавил он.
В конце концов, надо же соответствовать своей репутации. - Осознать это можно только во время свадебной церемонии - простой или пышной, не важно.
- И чтобы потом непременно был веселый банкет с огромным тортом?
- Может быть, я и старомоден, но все-таки верю в порядок. - Он помолчал. - Нет-нет, вопрос я еще не задал...
- Еще как задал!
- А вот и нет! Ты задала вопрос, а я ушел от ответа. Тогда ты ловко вставила еще один. Так что теперь, безусловно, моя очередь спрашивать. Неожиданно для самого себя молодой человек усмехнулся. - Причем, два раза.
В этой игре вопросов и ответов Ричард гораздо искуснее ее, поняла Джинни. И незаметно выуживает у нее информацию, которую она обычно держит под замком.
Джинни никогда не рассказывала чужим людям о матери. Они и без того злословили о ней без устали. Так что чем меньше говоришь, тем лучше.
Она научилась извлекать уроки из всего.
И на этот раз не позволит одурачить себя. Джинни выжидающе молчала, сжав зубы и показывая всем своим видом, что не откроет рот, чтобы прервать наступившую тишину.
Она не будет играть по его правилам.
Не будет...
- Что? - наконец требовательно начала Джинни, не в силах больше выносить напряженность, повисшую между ними. - Что ты хочешь знать?
В его глазах засверкала улыбка.
- Я хочу знать, что ты делаешь завтра.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Что делает? Завтра?
Джинни положила вилку на край тарелки с чрезмерной аккуратностью - так, чтобы та не звякнула о фарфор. Глоток вина должен помочь от неприятной сухости во рту. Но Джинни не решилась взять бокал, потому что была уверена, что выронит его.
Как и Ричард Мэллори, она верила в порядок, намеренно избегая хаоса и боли, которыми ее образованная, но чуждая условности мать так безрассудно наполнила ее детство и отрочество.
Девушка не хотела снова потерять контроль.
Больше никогда.
Один раз Джинни позволила сбить себя с толку.
Одураченная легкостью теплой улыбки, вежливых речей и разлившимся внутри желанием быть нужной. И она прекрасно помнила, как плохо ей было, когда предмет ее обожания продал пикантную историю о свиданиях с ней в желтую прессу.
Поэтому она решила не обращать внимания на неровное биение сердца, которое знало лучше разума как поступить и должно легко выбрать один из лежащих наготове стандартных ответов для подобной ситуации.
Правда, на это ушло больше времени, чем следовало. Впрочем, ей уже, очень давно не приходилось пользоваться этим запасом на все случаи жизни.
Если она не подберет один из них в ближайшие мгновения, Ричард поймет, что все это всего лишь неловкая выдумка для отказа...
Хотя можно ведь обойтись и без выдумок. Правда прекрасно подойдет.
- Завтра я работаю, - наконец выпалила девушка. Помолчала, пытаясь усмирить свое непобедимое любопытство - то самое, которое помогало ей учиться лучше всех в классе, добиваться стипендий для научных проектов, - но так и не справилась с ним и добавила:
- А что?
Ричард ожидал, что услышит отговорку. Но ему было интересно, что именно она выдумает за несколько кратких секунд. То, сколько ей потребовалось времени, чтобы ответить, подсказывало, что застигнутая врасплох, Джинни не смогла быстро сориентироваться. Но прежде чем он смог похвалить себя за сообразительность, она взяла инициативу в свои руки и огорошила его простым вопросом, на который у него не нашлось ответа. По крайней мере, не нашлось ответа, который Ричард готов был озвучить. Или даже открыть самому себе.
- Да так просто спросил.
Смешно! Начал с хорошо продуманных наводящих вопросов, которые должны были незаметно помочь ей открыть свои тайные мысли, секреты, желания. И вдруг без перехода и предупреждения он уже спрашивает ее, что она намерена делать завтра. И это не часть какой-то тщательно выстроенной стратегии, а спонтанный вопрос. Как будто он хочет пригласить ее на свидание.
Как будто мечтает провести с ней время.
А потом оказаться в постели. Секс.., а что?
Можно. Для этого не нужно испытывать какие-либо чувства. Только почему-то.., кажется.., он что-то испытывает...
В общем, это не важно. Ему ничто не угрожает.
Ричард прекрасно знал, что Джинни выдумает какую-нибудь банальную отговорку. Она получила то, что было ей необходимо. Нет смысла оставаться с ним дольше.
В ней - и он безжалостно признавал это - не нашлось бы ничего такого, что заставило бы его задержать на ней взгляд при нормальных обстоятельствах. Джинни ни коим образом не пыталась приукрасить свою внешность. Она носила очки, в то время как большинство современных девушек предпочло бы контактные линзы. Она совсем не пользовалась косметикой. И в ее волосах невыразительного цвета не было осветленных, как будто выгоревших на солнце прядей, которые могли бы привлечь внимание. И одежда, которую она носила, не подчеркивала достоинства ее фигуры.
То есть в ней не было ничего, что могло бы заявить миру: "Посмотрите на меня, я красива..."
Если бы Джинни захотела выглядеть незаметной для окружающих - а похоже, именно этого она и добивалась, - то ей ничего не пришлось бы менять в себе.
Может быть, именно поэтому он не мог отвести от нее глаз. Противоречие между ее явной открытостью, естественностью и, абсолютной уверенностью в том, что отсутствие манерности всего лишь маска. Ее освещенное приглушенным светом лицо в окружении сгущающихся сумерек и зеленые глаза колдуньи, полные тайн, приковывали к себе его внимание.
Ричард не сомневался, что она украла у него диск с новейшим программным проектом. Или, по крайней мере, Джинни думала, что украла его. Что в данном случае одно и то же.
