Мегги Леффлер - Диагноз: Любовь

«Хороший сон поистине бесценен», — вспомнила я слова, которые частенько повторяла мама, и провалилась в темноту.

Я проснулась, не понимая, где нахожусь. Это был точно Я не Питтсбург: слишком ярким казался солнечный свет и слишком шумными — птичьи трели. Мой дорожный будильник противно завопил, и я с такой скоростью вскочила, чтобы выключить его, словно мне нужно было вовремя обезвредить часовую бомбу. Стоя посреди комнаты с «часовым механизмом» в руках, я начала понемногу просыпаться. Я вспомнила свой приезд в Англию, незнакомца на железнодорожной станции, мой чемодан на фоне кладбища и необычную шотландскую музыку, которая разбудила меня среди ночи. Или мне просто приснилось это топанье и хлопанье? Если нет, то судьба поселила меня в одном доме с весьма странными людьми…

В коридоре Парчмент-хаус меня встретила пустота и относительная тишина. Относительная, потому что лампы под потолком продолжали назойливо жужжать, напоминая мне о пчелах-убийцах. Куда все подевались? Я чувствовала себя так, словно проспала какое-то значительное событие, например ядерную войну. Вооружившись полотенцем и шлепанцами, я протопала по пустынному коридору, размышляя о судьбе своих соседей. Может, их всех уничтожил неизвестный катаклизм или они дружно занимаются медитацией? Оба предположения были опровергнуты обнаруженной на дверях ванной запиской: «В ванне — орхидеи. Обращайтесь с ними осторожно, иначе вылетите из общежития со скоростью звука. Марианн». Я прочитала записку, стараясь понять, не кроется ли в тексте потаенный смысл, потом собралась с духом и постучала. Не получив ответа, я решилась открыть дверь, почти ожидая столкнуться с Марианн, застывшей в позе готового к действию каратиста. Вместо этого я увидела старомодную ванну, полную орхидей, а также ржавую душевую насадку, висящую на крючке в том месте, где предполагался водопроводный кран. За неимением лучшего места я осторожно, один за другим, сложила цветы на полу возле ванны. По какой-то непонятной причине унитаз здесь располагался в отдельной комнатке с вывеской «WC». Это я выяснила еще прошлой ночью. Сейчас же мне пришлось принять к сведению, что душевая занавеска здесь отсутствует в принципе. Ну что ж, по крайней мере, есть хотя бы крючок для полотенца.

Несколько минут спустя я сидела на корточках в холодной фарфоровой посудине, стараясь направить струю в нужную мне сторону и одновременно придумывая более приемлемый способ умывания. Без занавески, которая защищала бы от брызг, я усердно поливала цветы, лежащие на полу, а также окно, стены и все остальное, кроме моих намыленных плеч. Когда я, завернувшись в полотенце, возвращалась из ванной, мне пришлось сделать еще одно неутешительное открытие — я не смогу включить свой фен в здешнюю розетку, поскольку у меня нет подходящего переходника. Погрузившись в грустные размышления, я поначалу не заметила, что проход к моей комнате загорожен новым соседом по этажу, который в данный момент закрывал свою дверь. Выглядел он интригующе, во всяком случае, со спины: широкие плечи, атлетическое сложение… Он напоминал статую Давида работы Микеланджело, шутки ради облаченную в медицинскую униформу. Когда он наконец повернулся, я поняла, что знаю его. Я знаю, что знаю его. Но откуда?

Парень взглянул на меня, засунул ключ в карман брюк, затем снова посмотрел в мою сторону, на этот раз внимательнее, а я все еще переминалась с ноги на ногу в своих шлепанцах. Его губы медленно разошлись в удивленной улыбке, а мое сердце внезапно затрепетало, как связка воздушных шаров на ветру. Я не потеряла своей веры, бабушка. Это Эдвин Клеменс из начальной школы Мисти Крик. Больше некому. Потому что кто еще может показывать на меня пальцем и качать головой, внезапно потеряв дар речи?

— Берта, правильно? — наконец спросил он.

— Ой! — воскликнула я и замерла на месте, поправляя на груди свою единственную одежду — полотенце.

Это не Эдвин Клеменс. Это несостоявшийся грабитель со станции. Еще один Эд.

— Это ты, не так ли? — спросил он.

— Ну… ну да, я. Ха-ха… — ответила я, испытывая невероятную неловкость, оттого что предстала перед ним голой… Кроме того, с меня капало на пол. Конечно, я почти полностью завернулась в свое желтое банное полотенце, но отсутствие нижнего белья заставляло меня чувствовать себя обнаженной.

— А я с трудом узнал тебя без… — Он запнулся, уставившись на мою шею и голые плечи, и после небольшой паузы продолжил: — Без твоего чемодана.

— Ну а я не узнала тебя без железнодорожной станции.

— Ты та самая новенькая, которую здесь ждали по программе обмена?

— Та самая, — кивнула я. — А также я твоя новая соседка. — Я указала на дверь с номером «3».

— Кроме шуток? Ну ничего себе! — Он тоже кивнул, улыбнулся и, помедлив, снова кивнул.

У меня возникло чувство, что парень изо всех сил пытается узнать меня, хотя вроде бы мы уже вспомнили, как познакомились. А может, он просто ждет, когда с меня сползет полотенце? Наконец Эд взглянул на часы.

— Ну, мне пора бежать в неотложку. Ты сегодня в дневную смену?

— Возможно. Мне сначала нужно встретиться с типом по имени мистер Денверс. Он должен выдать мне расписание работы.

— Он довольно крут в общении, — сказал Эд. — Но если бы мне понадобилось хирургическое вмешательство, я бы хотел попасть именно к нему.

— Возьму на заметку, — ответила я, продвигаясь к своей двери по мере того, как Эд шагал в сторону лестницы.

— Увидимся в «Аквариуме», — бросил он напоследок.

Вернувшись к себе в комнату, я прислонилась спиной к двери и попыталась разобраться в полученной информации. Встреча со случайным парнем на железнодорожной станции обернулась тем, что мы оказались соседями. Ну и что бы это могло значить? И почему неизвестного мне Денверса называют мистером вместо обычной приставки «доктор»? Ладно, это все же лучше, чем называть его «святой отец», решила я. И что это, черт побери, за «Аквариум»?

Быстро стянув в пучок мокрые волосы, я надела юбку и блузку, накинула поверх белый халат и проверила содержимое маминой врачебной сумки: дезодорант, чистая смена белья, перчаточная марионетка (для самых маленьких пациентов). Убедившись, что все на месте, я накинула на шею стетоскоп и отправилась на встречу с мистером Денверсом, мастером устранения последствий несчастных случаев.

Почти сразу я обнаружила, что упомянутый «Аквариум» не имеет ничего общего ни с водой, ни с рыбами. Он оказался комнатой с громадной доской, на которой были записаны имена пациентов и их основные жалобы. Под этой «великой стеной проблем» толпились медсестры в белых платьях и врачи в белых халатах, пытаясь стереть имена.

Пробившись сквозь этот хаос, я заметила Эда, стоявшего возле самой доски. На секунду я припомнила, как Мэттью Холемби писал перманентным маркером на нашей доске, очень похожей на эту, и решила считать такое совпадение добрым знаком. Когда Эд повернулся ко мне, все мысли вмиг вылетели у меня из головы. Его темная челка упала на лицо, закрыв один глаз и распушившись на щеке, но он быстрым жестом заправил волосы за ухо. Наверное, чтобы лучше видеть меня. Я подошла к посту медицинской сестры.

Может, все дело в его униформе. Может, в том, что его руки способны ввести катетер в шейную вену толстой леди с таким же умением, как это делал Мэттью Холемби. Но при этом Эд выглядит куда более впечатляюще. А может, все дело в том, что он доктор и я доктор, и мы говорим на одном языке. Так или иначе, но парень с железнодорожной станции вдруг стал выглядеть вполне привлекательно. «Вероятно, я просто хочу, чтобы у меня были красивые дети», — мелькнула у меня мысль. У Бога — или у мамы — точно был свой план.

— Снова привет, Берта. Не ожидал увидеть тебя так быстро, — с улыбкой произнес Эд. В его улыбке было что-то такое, что заставило меня остановиться. Я знала эту улыбку. Я помнила ее с третьего класса начальной школы.

— Быстро? — переспросила я, а потом почти без паузы выпалила: — Вообще-то меня зовут Холли. Холли Кэмпбелл.

Я внимательно следила за его реакцией на мое настоящее имя. Если он меня узнает, значит, я не ошиблась и он настоящий Эд из начальной школы Мисти Крик. Но вместо того чтобы как-то отреагировать, Эд сунул пейджер в мою протянутую для рукопожатия руку.

— Денверс сказал сразу же передать тебе эту пищалку. В неотложке действовать тоже придется… неотложно.

— Неотложно? — повторила я, изучая пейджер с таким вниманием, словно мне в руки попала деталь НЛО. — Пищалка?

— Так его здесь называют, — ответил Эд, кивая мне. — Наш сосед отправил сообщение, что пожарные заливают его дом.