Только ребенок не от этого мужчины... Знаешь, очень похоже, что цветы будут твоей профессией...
- Как это?
- Не знаю. Может, будешь их разводить... А в общем, все у тебя совсем даже неплохо. Только перемены будут большие, но тоже не сразу... А вообще, хорошая у тебя чашка, давно такой не видела!
- Ой, правда? - обрадовалась я.
- Зачем мне тебя обманывать? Конечно, если б я что-то совсем плохое увидела, я бы не сказала, но тут и вправду все хорошо. Рада за тебя.
- Алла Захаровна, а этому гаданию.., ну;., можно верить?
- Это уж твое дело, - засмеялась она. - Только я как-то одной знакомой гадала, и вышло, что у нее машина будет.
Вот просто видела в чашке машину, а ей ну неоткуда было ее взять, ни денег, ни возможности достать. И что ты думаешь? Не прошло и месяца, как у нее машина появилась!
- Откуда?
- Выиграла в лотерею! "Волгу"! А билет ей на сдачу где-то всучили!
- Ну надо же... И что она с ней сделала, продала?
- Она хотела взять деньгами, но умные люди научили: возьми машину, а потом продай с большой наценкой. Так она и сделала! Так что хочешь верь, хочешь не верь в мои гадания... А что за кавалер у тебя?
Я замялась. Мне страшно хотелось поделиться с ней своими переживаниями, но я отчетливо понимала: услыхав о том, что Никита на двадцать четыре года старше меня, что он женат, Алла Захаровна будет ужасаться, говорить, что он мне не пара, что нехорошо рушить семью... Одним словом все, что я сама себе говорила.
- Не хочешь рассказывать, не надо. Но знай, что всегда можешь обратиться в случае чего. И выслушаю, и помогу, чем смогу. Сама хорошо знаю, каково справляться с любовью в одиночку...
***
Никита звонил через день, и от звуков его голоса я таяла, тем более что он говорил мне столько замечательных слов!
В день его приезда у меня был очередной экзамен, и с утра я ни о чем не могла думать, зато когда экзамен был сдан, я вдруг отчетливо представила себе, что с вокзала он поедет домой, к жене и дочери, будет целовать жену, наверное, привезет ей какие-то подарки, а вечером ляжет с нею спать, короче, начнет жить своей привычной жизнью... И, может быть, поймет, что мне в этой жизни просто нет места, что я буду только ему мешать... Но я тут же вспомнила гадание Аллы Захаровны и успокоилась. Она же обещала мне большую любовь, надолго, так зачем волноваться зря? Если она машину сумела в чашке разглядеть, то уж любовь-то наверняка ни с чем не спутает! От мысли, что Никита в Москве, я совсем с катушек слетела или, как говорила мать, с резьбы сорвалась. Я мчалась домой на бешеной скорости, чтобы не прозевать звонка, а дома устроила генеральную уборку, выстирала даже тюль и мокрым повесила обратно, ничего, он быстро высохнет! Потом сама долго мылась, а он все не звонил, и с каждой минутой мое настроение падало и падало. А вдруг я просто не слышала звонка, пока мылась? Потом я испугалась: а что, если произошло крушение поезда? Я скорей включила телевизор, теперь о таких вещах уже сообщают, у нас ведь гласность... Но в новостях ни словечка о крушении не было. Когда погиб корабль "Адмирал Нахимов", об этом сообщили...
И о других катастрофах... Кстати, от этого стало жить страшнее. Раньше вроде не знаешь ни фига и живешь спокойно, только слухи доходят, а слухам легко не поверить, легко на них наплевать. Но, с другой стороны, слухи бывают в сто раз страшнее правды... Что-то я запуталась, надо будет спросить у Никиты... У Никиты!
А как у него спросишь, если он не звонит? Время полдесятого уже... Вряд ли он в первый же день куда-то ушел из дома, небось сидит с семьей и просто не может мне позвонить. А что, если я сама позвоню? Нет, ни за что на свете! Но почему? Я ничего говорить не буду, просто послушаю, кто подойдет.
И вдруг телефон зазвонил. Я как сумасшедшая кинулась к нему.
- Алло!
- Танька, привет!
- Привет, Рай.
- Что это у тебя голос замогильный какой-то? Провалилась? Или ждала, что это Никита твой звонит?
- Рай, прекрати.
- А, значит, я попала в точку. Слушай, у меня мировецкая идея родилась. Тебе башли нужны?
- А ты как думала?
- Понимаешь, в последнее время твои пончи что-то плохо идут, а я вот побывала в Измайлове, ну где художники свои художества продают...
- И что?
- А то, что голова у меня светлая и мы с тобой сможем нехило заработать.
- Как? - заинтересовалась я. Деньги были очень нужны.
- Надо на твои пончи какую-нибудь художественную закорюку налепить.
- Какую закорюку?
- Я знаю? Ну, цветочек там вышитый, или аппликацию, или бисер, или тесьму - бахрому с кисточками. Придумать можно, не проблема, главное, чтобы не было двух одинаковых, сечешь?
- Более или менее, - задумчиво проговорила я.
Райкина мысль показалась мне интересной.
- Представляешь, вывесить сразу штук двадцать - и все разные. А какой простор фантазии! Уверена, у нас в один день все раскупят. Одна ты не справишься, я тебя знаю, в тебе наглости мало. Я согласна на тридцать процентов.
- Тридцать процентов за наглость? - засмеялась я. - Ну ты даешь!
- Танька, ты не права. Тридцать процентов, во-первых, за идею, во-вторых, за наглость, а в-третьих, я помогу с подготовкой товара, одна ты будешь долго канителиться. По-моему, только справедливо, другая на моем месте потребовала бы пятьдесят! А так я уже завтра могла бы к тебе приехать, и начали бы мы с тобой шить-вышивать и добра наживать, чтобы к выходным уже было чем торгануть. У тебя платки-то есть?
- Да, штук сто, наверное, мне Надя натаскала.
- Сто платков - это пятьдесят пончей... Для начала ничего, но надо бы больше. А еще всякие нитки-тесемки.
Бисер я у матери нашла, здоровую коробку, а у меня есть разное мулине, я с детства любила крестиком вышивать, так что... И потом, Танька, будешь торговать в Измайлове, выйдешь не банальная торговка, а художница! И заодно перестанешь нюниться из-за своего, при деле будешь...
Что, не звонит?
- Сегодня еще не звонил. Ой, Райка, давай не будем телефон занимать, вдруг он звонит...
- Дура, наоборот! Если звонит, а у тебя занято, он испугается, не с молодым ли кавалером ты трепешься?
Только сильнее любить будет.
- Да ерунда все это.
- Ничего не ерунда! Надо его довести до точки кипения, чтобы совсем башку потерял от ревности.
- Да зачем? Жалко!
- Жалко у пчелки! Жалко ей! А он тебя жалеет? Ты вон мучаешься, а он хоть бы хны...
Если уж нельзя избавиться от Райки, лучше перевести разговор.
- А Владик твой нашелся?
- Да ну его... - шмыгнула носом Райка. - Он, Танька, женится, только не на мне... В Оренбурге ему родичи какую-то сосватали, она врачиха, и притом хозяйка, каких свет не видывал, соленья, варенья, то-се... А я, видишь ли, в жены не гожусь!
- Почему?
- Потому что я артистка, да еще и опереточная...
Ни в какие ихние оренбургские ворота это не лезет, сечешь?
- Так и слава богу, зачем тебе такой баран с предрассудками?
- Я понимаю все, но только он в койке не баран, а орел... Эх, ладно, Татьянка, закрываем тему. Значит, решено, будем деньгу сшибать?
- Попробуем!
Райкина идея неожиданно очень меня вдохновила.
В самом деле, деньги нужны позарез, а торговать в Измайлове вовсе не зазорно. Я вытащила мешок с платками. Платки были белые, черные и с цветами. Цветастых оказалось меньше. Оно и к лучшему, на них ничего не изобразишь. Правда, можно делать комбинированные пончо. Один платок гладкий, второй пестрый, и носить можно по-разному, хочешь цветы вперед, хочешь назад.
А можно сделать и черно-белые, да еще пришить для интереса кисточки на уголки, допустим, на черное белые кисточки, а на белое - черные. А еще можно попробовать делать аппликации из старых лоскутков... Я полезла на антресоль, выволокла еще материн старый фибровый чемодан и нашла кучу подходящего тряпья. Хорошо, что руки не дошли выбросить его при переезде, теперь все в дело можно пустить. У меня уже заработала фантазия.
Кроме пончо можно наделать еще красивых фартуков с аппликациями, кухонных прихваток. А еще я вспомнила сумку, которую видела когда-то. Одной девчонке из нашего класса мать из ФРГ привезла - на простой холстинке аппликация из яркого ситца. Что ж, я сама такую не сошью? У нас народ кинется, неизбалованный...
Вопрос только, где взять на все это время, ведь надо еще и заниматься... Ничего, управлюсь, главное - позвонить завтра Надьке, чтобы натаскала тряпочек со своей фабрики. Права Райка, некогда мне будет думать о Никите.
Неужели трудно позвонить, хоть два слова сказать? Ой, а вдруг он заболел? А я тут его ругаю. Нет, не буду ругать...
Подожду. Завтра никуда не пойду, буду заниматься, а вечером Райка придет...
Утром я встала в жутком настроении. Первым делом проверила, работает ли телефон. Конечно, он работал. Просто Никита решил, что в Москве ему со мной неинтересно. Там можно было всем показать: вон я какой лихой, выписал себе из Москвы влюбленную дурочку, которой еще и двадцати нет, а в Москве... Мало ли где можно столкнуться с дочкой или с женой... Вон мы один раз в ресторан пошли и сразу же на жену напоролись.
