- Но одеваться все равно надо, как в сильный мороз, а то живо коньки отбросишь. Лучше всего валенки с калошами.
- А где их взять?
- Ну, сегодня, конечно, обойдемся, носки потеплее надень под сапоги, а дальше надо будет озаботиться. Ничего, припрет, найдем и валенки, и калоши, и платки пуховые... Только штанов побольше поддень; да потеплее, а то простудишь самое интересное место, что тогда?
Я вон, видишь, трое порток взяла!
- Райка, но это же ужас, на кого мы похожи будем?
- На всех остальных художников, там все так одеваются! Да не стесняйся, говорю же, нас на машине довезут.
Видок у нас, конечно, был еще тот, и мы долго ржали, глядя друг на друга. Кто бы мне вчера утром сказал, что я буду смеяться, я бы в рожу тому плюнула, а вот поди ж ты!
***
Когда мы наконец разложили свой товар, я подумала: "Господи, помоги", - хотя в Бога никогда не верила.
А Райка достала из сумки термос с чаем и еще какой-то ящичек, нажала на кнопку, и вдруг над аллеей понесся дивный голос: "Девицы, красавицы, душеньки-подруженьки, заходите, девицы, пончо покупать!" Я так и села Ничего идейка, а? - с гордостью сказала Райка. - Орать-то сама я тут не могу, а так и товару реклама, и мне заодно! Вдруг какой знатный иностранец заинтересуется. - - Как бы нас отсюда не шуганули за такую рекламу! испугалась я.
- Не дрейфь, Татьянка, у нас все получится, я знаю!
Как ни странно, но Райка оказалась права. Торговля у нас пошла. Ничего подобного нашим пончо никто не продавал. А вот фартучков и прихваток хватало, и были еще куда лучше моих. Хорошо, что я их немного сделала, на пробу. А сумок вообще ни у кого не наблюдалось. Хотя, конечно, сейчас, наверное, для холщовых сумок еще не сезон, это ближе к лету. К нам подходили не только покупатели, но и другие продавцы, вернее, художники, разговаривали, шутили, поздравляли с началом новой деятельности... Короче, мне там понравилось. А главное, мы распродали почти все - сорок два пончо! И заработали кучу денег. У меня просто голова кружилась, я такого не ожидала и уже думала, как лучше потратить деньги, но Райка сказала:
- Танька, погоди барыш подсчитывать! Во-первых, надо еще кое-кому тут заплатить, чтобы жить спокойно, чтобы столик не таскать через весь город и вообще, но это так, ерундовые деньги. А остальное надо пустить в дело.
- В какое дело?
- В наше, в какое же еще! На развитие производства!
Я только глаза вытаращила.
- Ну что ты на меня пялишься? Еще платков надо закупить, тесьмы, ленточек, того-сего. Но, конечно, и на жизнь тут останется. А мы ведь завтра еще наторгуем! Здорово пошло! Но вообще, советую начать думать, что дальше. Поверь мне, через неделю, через две, самое позднее, тут еще кто-нибудь начнет такими пончами торговать, да еще и получше, тут знаешь какие мастерицы есть, не нам чета! Поэтому, думаю, долго мы на пончах не продержимся. Ничего, что-нибудь придумаем! Ты вот про сумки говорила...
- Знаешь что. Рай, я считаю таю сегодняшнюю и завтрашнюю выручку делим как договорились, тебе тридцать процентов, это справедливо, ведь платки у Надьки я покупала, а дальше уж будем пополам...
- Танька, ты человек! - возликовала Райка. - Я и сама думала, только не знала, как тебе сказать, чтобы ты не обиделась. Все ж таки я тоже с тобой наравне буду.
Класс! Давай на радостях тортик купим, а? Хорошая ты девка, с тобой можно дело иметь! Погоди, Танька, мы еще кооператив с тобой откроем!
***
По выходным дням мы ездили в Измайлово. Кроме пончо стали шить юбки. На вырученные деньги купили Райке в комиссионке швейную машинку, чтобы ей не приходилось каждый вечер ко мне мотаться. Как-то после каникул я столкнулась в лифте с Аллой Захаровной.
- Танюша, ты чего ходишь как в воду опущенная?
- Да так как-то... А знаете, Алла Захаровна, ваша кофейная гуща все наврала.
- Насчет чего это?
- Насчет любви, - вздохнула я, - Таня, все у тебя будет!
- Наверное, что-то будет, только не с ним, - Он что, умер?
- Да что вы такое говорите!
- Ну, если жив, то все будет, вот увидишь. Не веришь?
Давай пойдем сейчас ко мне, и я тебе еще раз погадаю...
- Не стоит, спасибо, но не стоит.
- Как хочешь. Но когда все у тебя сбудется, ты мне тортик на радостях купишь, идет?
- О, тогда я вам не тортик, а тортище куплю, с шоколадным зайцем!
- Смотри, не надуй! - улыбнулась она.
***
В Измайлово у меня уже появился поклонник, молодой парень, который продавал стеклянные фигурки животных. Его звали Костей. Он каждый раз дарил мне шоколадку и приглашал в кино. Шоколадку я брала, а в кино не ходила. Но он не обижался. И часто подолгу стоял возле нашего столика. У Райки тоже были поклонники. Ее затея с магнитофонной записью, как я и предполагала, провалилась. Народ стал роптать. Мол, и так шумно. Но Райка не особо огорчилась.
- Не понимают люди искусства, а вроде художники!
Однажды я сидела одна в Измайлове, Райка куда-то ненадолго отлучилась. Покупателей пока было немного. Вдруг я услыхала английскую речь. Тут это бывало сплошь и рядом, хотя пончо большим спросом у иностранцев не пользовались, все больше у наших. И я даже головы не подняла, уверенная, что они пройдут к Вере Иннокентьевне, пожилой художнице, которая продавала свои пейзажи с церквушками. Они проходили у иностранцев на ура.
- Девушка, почем у вас эта красавица? - спросил вдруг веселый голос. Какой-то парень указывал на мою новинку - бабу на чайник. Я сшила ее на пробу, она получилась очень симпатичной. Я назвала цену.
- Таня, это ты?
Передо мной стоял Матвей, тот самый рыжий Матвей, с которым я познакомилась в новогоднюю ночь.
Я почувствовала, что краснею.
- Привет!
- Что ты тут делаешь?
- Да вот, продаю...
Он был с тремя иностранцами. Два парня и девушка баскетбольного роста, на две головы выше Матвея, да и других парней тоже. Но хорошенькая. Только зубы какие-то лошадиные...
- Тань, а еще такая баба у тебя есть? Мои друзья из Оксфорда хотят купить штук пять.
- Нет, только одна, - огорчилась я. - Но если они хотят, я им могу сделать еще... К следующим выходным.
- Они завтра уезжают. Ничего, обойдутся! Но эту мы берем! - Он что-то залопотал с ними по-английски, они смеялись, показывали большой палец и заплатили мне.., в пять раз больше, чем я просила.
- Матвей, они больше дали...
- Так я им столько и сказал, ничего, не разорятся!
Для них это пустяк. Танечка, я страшно рад тебя видеть, даже сам удивляюсь, что так обрадовался. Ты что сегодня вечером делать собираешься?
- Приму теплую ванну и завалюсь спать.
- Ох, прости, я дурак, конечно, ты устаешь, наверное, как собака... А завтра?
- Завтра я опять тут с утра.
- Слушай, дай мне свой телефончик!
- Зачем?
- Ну, может, встретимся, в театр сходим...
- Нет, спасибо, Матвей, но я не хочу никаких встреч, сыта по горло!
Я не собиралась ничего этого говорить, но при виде его все опять ожило и стало так больно...
- Ну, прости, я не хотел тебя обидеть. Ладно, будь здорова!
И он ушел вместе со своими англичанами.
Вскоре примчалась Райка, веселая и довольная.
- Танька, ты чего так сбледнула? Заболела, что ли?
- Да нет...
- А я гляжу, бабу-то твою купили! Надо же? За сколько продала?
Я молча показала ей деньги, которые все еще держала в руках как дура. Она внимательно на меня посмотрела.
- Ты чего, призрака видела? Никитос твой тут шатался?
- Слава богу нет.
И я все ей рассказала.
- Нет, Танька, ты все-таки еще мало в жизни трахалась.
- Что? - не поняла я.
- Ты еще не настоящая женщина! И не смотри на меня так, объясняю: что сделала бы на твоем месте настоящая женщина? Вцепилась бы мертвой хваткой в этого типа, завела бы с ним шашни или хотя бы легкий флирт и каким-нибудь хитрым макаром заставила бы его пойти с тобой в Дом кино, или, еще лучше, в гости к дяде Никите! Представляешь эффект? Вот бы он имел вид!
А еще лучше вообще заморочить парню голову и выйти за него замуж. Говоришь, он гениальный математик? Это перспективно! А ты, дура, просто сомлела. Хорошо, все-таки твоя кулацкая натура не позволила тебе от лишних башлей отказаться! Дурища ты, как есть дурища!
- Пусть я дурища, а ты лучше? Тебе твой Игорь Глотов противен, и ты его шугаешь, хотя выйти за него было бы для тебя выгодно...
- Да он же в койке ничто! Пустое место, бычок от "Беломора"! Мне нужен муж не только для престижа.
Я уже распробовала это дело, кое-что понимаю, а ты еще нет... Он тебе противен, этот математик?
- Нисколько. А вообще мне все противны. Даже подумать не могу ни о ком.
- Я ж говорю, дура! - вздохнула Райка. - Но если он тебе противен, могла бы хоть о подруге подумать...
- А чего о тебе думать? Ты сама не теряешься.
- Ой, до чего ж ты в каких-то вещах малахольная, вся в свою Милочку!
- Да уж какая есть.
На другой день Матвей появился вновь, уже один и с букетиком мимозы.
- Гони Матвея в дверь, так он войдет в окно! Привет, красавицы! Вы как размножаетесь, почкованием?
