Стараясь дышать ровно, Рейн лежала недвижно: лицо мертвенно-бледное, зубы крепко сжаты. Всем своим видом она стремилась показать полную безучастность к происходящему.
Зато Ник, похоже, терял самообладание. В глубине его синих глаз блеснуло нетерпение, он взял ее руку и требовательно прижал к своей восставшей плоти.
Рука Рейн оставалась вялой, недвижимой, и это можно было расценить лишь как своеобразное оскорбление, пренебрежение им.
Его губы сжались, искривились.
- Если ты не в настроении изображать из себя развратную, продажную женщину, дорогая, я постараюсь тебе подыграть...
Она прервала его ударом по щеке. От неожиданности он часто-часто заморгал, а потом, рассмеявшись, воскликнул:
- Невероятно! Оказывается, ты живая!.. Смех смехом, а щека побагровела.
Сжав кулаки, она пустилась молотить ими по Нику, причем с такой неподдельной ненавистью, за которую - она знала - потом будет стыдно.
- О!.. О!.. О!.. - восклицал он. - Ах ты, маленькая цапка-царапка!
Рейн тем временем перекатилась на другую сторону кровати, но Ник притянул ее обратно; она изловчилась и опять ударила его наотмашь. В ответ он театрально застонал - то был скорее стон сладострастия. А потом схватил ее за запястья и завел руки вверх, крепко держа их в таком положении. И взял ее -- грубо, дерзко. Наверное, впервые в жизни Ник потерял столь ценимое им самообладание, и в этой потере тоже таилось удовлетворение, дотоле не познанное.
Их дыхание постепенно выравнивалось. После яростной любовной атаки Ника Рейн, утомленная, уснула. Ее губы были приоткрыты, густые черные ресницы два дивных веера - слегка подрагивали во сне, одна щека покоилась в колыбельке-ладони. Ник не мог оторвать от нее глаз. В его взгляде были нежность, любовь и... горечь.
Со вздохом он нежно и благодарно поцеловал Рейн, поправил одеяло. Полусонная, она повернулась на другой бок, слегка потянулась и, бормоча что-то невнятное, спрятала голову под одеяло.
Проснувшись, она обнаружила, что ее нос упирается в мускулистую грудь Ника. От соприкосновения с волосками ей захотелось чихнуть. Ее громкое "пчхи-и!" заставило его рассмеяться. Это был добрый смех - глубокий, мужской, он клокотал у него в груди.
Но ей не над чем было смеяться.
Отстранившись, она взглянула на него: на его лице она увидела царапины, под левым глазом начинал проявляться синяк, а на теле - красные следы от ее тумаков.
Прослеживая ее взгляд, он сказал:
- Да... побаливает. - (Ее охватил стыд, лицо залила краска.) -- Но не вини себя. На то было много причин...
- Я глубоко сожалею, - извинилась она.
- Это означает, что ты намерена прекратить боевые действия на период медового месяца?
- Здесь необходимо обоюдное решение.
- Буду счастлив установить перемирие. - Синие глаза пытливо заглянули в зеленые. - Ну что, мир?
Она понимала: перемирие совершенно необходимо.
- Мир, - согласилась она в надежде, что ей еще представится возможность перейти в наступление.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ник легонько коснулся ее губ, сказав при этом:
- Это поцелуй примирения... Не вставай, пока я не протоплю помещение.
Он раздвинул шторы - день был прекрасный - и занялся камином. Когда в нем снова затеплился огонь, Ник подошел к окну.
В лучах яркого солнца его нагая фигура казалась бронзовой.
Рейн поймала себя на том, что любуется телом Ника. Классическая красота его форм завораживала, у нее мгновенно пересохло горло, в чреслах возникло непонятное напряжение.
Когда он обернулся и улыбнулся, она заметила:
- Хорошо, что у нас нет соседей. Ник хихикнул.
- Поблизости нет. Но на той стороне озера живет очень милая пара: Курт и Лизбет Дуди. Если они узнают, что мы здесь, то непременно приплывут сюда, чтобы познакомиться... Или мы сами можем навестить их после завтрака. Не против?
Она пожала плечами:
- Если тебе так хочется...
Заметив, что она произнесла это без особого энтузиазма, он сказал:
- Но это совсем не обязательно, я просто предложил... Есть какие-нибудь пожелания относительно сегодняшнего дня? Может, просто прогуляемся? На каноэ? - Она лениво потянулась, а Ник добавил: - Если, конечно, тебе не хочется провести день в постели...
- Нет-нет, прогулка на каноэ - это то, что надо!
- Что ж, пожалуй...
Ник взял одежду и направился в ванную. Затем Рейн тоже приняла душ, и они уселись перед камином и стали с жадностью поглощать консервированные сосиски, бобы, ломтики ароматного черного хлеба. Завершили трапезу горячим кофе и холодным яблочным пирогом.
- Ну, теперь ты готова к обещанной прогулке?
Не уверена, что вообще могу сдвинуться с места.
- Пойдем, ленивица, - он помог ей подняться. - Я попытаюсь выбрать маршрут, где поменьше грязи, но все равно нужно надеть резиновые сапожки, они здесь имеются.
Следуя совету Ника, она натянула резиновые сапожки, теплую фуфайку, подпоясалась оранжевым поясом и нахлобучила на голову такую же ярко-оранжевую шапочку.
- Ну, вот это другое дело.
Прогулка вдоль озера доставила им истинное наслаждение. Погода после вчерашнего ненастья радовала ярким солнцем и отсутствием ветра.
Остановившись, Ник обнял Рейн за талию и, привлекая к себе, указал другой рукой на противоположный берег озера:
- Вон там, видишь?..
Из трубы приземистого домика, едва различимого вдали, курился голубоватый дымок. Она кивнула.
-- Это домик четы Дуди.
Скорее из учтивости Рейн поинтересовалась:
- Они живут здесь постоянно? - А про себя подумала: "Неужели такое возможно?.."
- Да. Уже несколько лет. Курт - писатель, а Лизбет держит лошадей. Иногда я принимаю их предложение прокатиться... Ты умеешь ездить верхом?
- Ну, я не очень хорошая наездница. Время от времени мы с Марго предпринимаем верховые вылазки, но это несерьезно.
- Завтра, если погода будет хорошей, мы можем проехаться до озера Саскис - там есть бобровая запруда. Вдруг посчастливится увидеть его обитателей...
- О, мне бы очень хотелось!
- Тогда после завтрака я съезжу к Дуди и возьму пару лошадей. - Он слегка наклонился вперед, его прохладная щека коснулась ее щеки. - И если тебе нравится идея, мы устроим пикник прямо в седлах.
- Это будет прекрасно!
Рейн удивлялась: как Нику удается воздействовать на нее с такой силой? Он подчинил ее с небывалой легкостью - словно паук попавшую в паутину муху... Хотя сравнение нелепое...
Стоило ей задуматься, как она споткнулась о корягу - Ник вовремя подхватил ее, предупреждая падение.
Они остановились, перевели дыхание, она осмотрелась. На иголках сосновых и еловых лап дрожали бриллиантовые капельки влаги. Голубое небо отражалось на гладкой поверхности озера.
- Как тут красиво! - воскликнула Рейн.
- Да, пейзаж потрясающий! Финн и я плавали здесь, когда были еще мальчишками...
- Финн... - эхом повторила она, - какое необычное имя...
- Да он и сам необычный человек. Умница, талантище... Ему под силу любое дело. Финн говорит на нескольких языках, превосходно играет на фортепьяно, опытный врач. Но вот, оставив все это, он вошел в мой бизнес. Его семья принадлежит к первым переселенцам из Швеции, обосновавшимся в штате Мэн, а затем в Бостоне.
- Насколько я понимаю, вы росли вместе?
- Мы по-прежнему как братья. Андерсоны, помимо того что наши соседи, всегда оставались добрыми друзьями, и мы всегда вместе проводили каникулы. В те далекие дни они снимали развалюху неподалеку отсюда. Но Финн обычно жил у нас. И моя мать разрешала нам спать на веранде, даже невзирая на то, что в округе было полно медведей.
Внезапно Рейн поймала себя на мысли, что ей приятно слушать его воспоминания. Узнавая больше о Нике, она начинала лучше понимать его характер, в ней пробуждалась симпатия к нему.
- Она позволяла нам самим готовить на костре, - продолжал Ник. - Мы поджаривали сардельки, варили бобовую кашу... Когда умерла моя мать, Инга Андерсон взяла меня под свое крыло...
- И сколько тебе тогда было?
- Одиннадцать. Сложный, смутный возраст. Но Инга, кажется, понимала, что я чувствую. Она окружила меня вниманием, заботой и такой же любовью, какую дарила своим детям.
- Сейчас эта женщина жива? - поинтересовалась Рейн.
Ник помрачнел.
- Она и ее муж Нильс погибли во время дорожной катастрофы полгода назад. - Было очевидно, что он все еще чувствовал их утрату. - Финну пришлось тяжело, но он... - Его слова потонули в рокоте мотора самолета.
Оба взглянули вверх. Белый самолет с оранжево-голубой маркировкой парил почти над их головами.
Ник помахал рукой.
В ответ машина качнула крыльями.
- Как говорится, легок на помине, - усмехнулся Ник.
- Это Финн?
- Конечно, Финн.
- Как он узнал тебя?
- Я перед отъездом оставил записку, что собираюсь поехать сюда.
- О-о-о...
- Он перевозит двух специалистов в лагерь на озере Лум, - пояснил Ник, когда самолет скрылся из виду. - Они заночуют там, а завтра Финн будет лететь обратно. Вполне возможно, что навестит нас.
