Некоторое время они ехали в молчании, и наконец герцог спросил:
- Ты совсем не испугалась?
- Только вначале, - призналась Сирилла. - Но после того, как мне удалось спасти малыша, я поняла, что они не причинят мне никакого вреда.
- Расскажи, как ты это сделала.
Она рассказала, что видела, как один пастух в поместье ее отца спас ягненка, и как потом кардинал сказал, что жизнь дается Богом, но иногда Он может передать это право другим.
- В жизни не слышал ничего подобного! - воскликнул герцог.
- Они намеревались похитить вас, а потом пригрозить вам, - еле слышно проговорила Сирилла, - но я объяснила им, что вы не имели ни малейшего понятия о том, что происходит в их деревне.
Помолчав, герцог сказал:
- Как бы там ни было, но ты осуждаешь меня за то, что я довел поместье до такого состояния. Сирилла не ответила.
- Скажи мне правду, - с усмешкой потребовал герцог.
У Сириллы возникло впечатление, будто он хочет насильно вызвать в ее душе чувство отвращения к самому себе.
- Я понимаю, монсеньер, - через некоторое время проговорила она, - что вы всего себя посвятили помощи бедным и несчастным в Париже, Но и здесь есть те, кто нуждается в вас, - ведь это ваши люди.
Герцог уже открыл рот, чтобы возразить ей, но промолчал. Она заметила, что на его лице промелькнуло какое-то странное выражение.
Герцог пришпорил лошадь. В замке их ждал Пьер де Бетюн. Завидев их, он сбежал по лестнице. На его лице отразилось непередаваемое облегчение.
- С вами все в порядке, мадам? - спросил он.
- Да, - ответила Сирилла, - но вот у монсеньера появилось очень много дел, которые не терпят отлагательства. - Помолчав немного, она добавила:
- Прошу вас, поторопитесь." это срочно - очень срочно!
Она была уверена, что Пьер де Бетюн выполнит ее просьбу, поэтому спокойно прошла в дом, оставив герцога отдавать приказания. Ей показалось, что его решительность и резкий голос удивили не только казначея, но и остальных слуг.
Почувствовав страшную усталость, она поднялась в свою спальню.
Горничные помогли ей снять амазонку и переодеться в легкое платье.
Сирилла спустилась вниз. Она испытывала голод, однако воспоминание о страданиях крестьян, которые так долго жили почти впроголодь, питаясь чем попало, заставило ее устыдиться своего желания поесть.
Герцог ждал ее в гостиной. Когда Сирилла вошла, он протянул ей фужер с вином.
- Выпей, - сказал он. - Это то, что тебе сейчас необходимо.
- Мне действительно хочется что-нибудь выпить, - призналась Сирилла. - Вы уже сделали все, что нужно для тех людей? - не удержавшись, спросила она.
- Нет, не все, - ответил герцог. - Понадобится какое-то время, чтобы пригнать в деревню коз и привезти кур. Но я уже отправил в Токсиз довольно значительный запас продуктов: ветчину, рыбу и хлеб из нашей кладовой.
- Спасибо.., спасибо. Я знала, что вы сделаете нечто подобное, проговорила она.
Ее удивило выражение, появившееся в глазах герцога, который продолжал пристально смотреть на нее.
- Вы уже виделись с управляющим виноградниками? - спустя несколько секунд спросила она.
- Он сейчас ждет меня, - ответил герцог. - Ожидание пойдет ему только на пользу. Наверное, он уже знает, что произошло.
- Вы собираетесь уволить его?
- Я вот спрашиваю себя, кто из нас в большей степени виноват перед этими людьми, - он или я, - не сразу проговорил герцог. - Ты правильно сказала, Сирилла: я действительно ответственен за них.
- Он проявил жестокость по отношению к ним, - заметила она, - а вы просто не способны на такой низкий поступок!
Ей показалось, что герцог хотел что-то сказать, но в этот момент объявили, что обед подан, и они направились в столовую.
Невзирая на протесты Сириллы, герцог настоял, чтобы она после обеда прилегла отдохнуть.
- Что бы ты там ни говорила, ты просто не можешь не быть уставшей, заявил он. - Ведь ты оказалась в такой ситуации, которая вымотала бы любого человека.
- Я хочу.., побыть с вами, - запротестовала Сирилла.
- Я собираюсь допросить управляющего, - сказал герцог. - У меня есть подозрение, что наша встреча будет не из приятных, поэтому, признаюсь тебе, мне не хотелось бы, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре.
- Тогда я прилягу, - сдалась Сирилла. - Но, пожалуйста, монсеньер, давайте завтра съездим на виноградники? Я так давно ждала этой прогулки.
- Завтра мы обязательно туда поедем, - пообещал герцог.
Он увидел, как загорелись ее глаза, и сказал себе, что рано еще думать о возвращении в Париж, когда в поместье так много работы.
Ну почему, спросил себя герцог, охваченный внезапным бешенством, почему управление поместьем так ухудшилось по сравнению с тем временем, когда хозяином был его отец?
Однако он боялся произнести вслух ответ, который и так был прекрасно ему известен.
***
Сирилла отдыхала в прекрасной спальне, в которой в течение многих веков не раз останавливались французские королевы.
Ей очень нравилась бледно-голубая парча, которой были обиты стены; роспись потолка, изображавшая Венеру, окруженную купидонами; застилавший пол толстый абиссинский ковер, рисунок которого был выполнен в розово-голубой гамме, которая сочеталась с остальной отделкой комнаты.
Легкий ветерок слегка шевелил шелковые шторы, и Сирилле казалось, что его дуновение приносит с собой нежные звуки музыки.
- Я счастлива, - сказала она себе, - я гораздо счастливее, чем могла себе представить, и только потому, что рядом монсеньер. Какой же он замечательный! - Она вспомнила об утренних событиях и добавила:
- Эта неприятность случилась только потому, что он жил в Париже.
Она помолилась. В своей молитве она просила Господа, чтобы у герцога появилось много работы в доме и в поместье и чтобы у него не возникало желания слишком скоро вернуться в Париж.
- Там его будет недоставать, - проговорила она, - но он нужен и здесь очень нужен!
Она знала, что не только Токсиз, но и другие деревни поместья требуют внимания герцога. Все существо Сириллы стремилось к тому, чтобы находиться подле него и вместе наслаждаться миром и покоем Турена.
Сирилла боялась Парижа. Она прекрасно понимала, что чувствовала бы себя потерянной, неопытной и неловкой, окажись она в изысканном и блестящем светском обществе, в котором, без сомнения, вращался герцог и о котором она не имела ни малейшего представления.
Если бы мама была жива, подумала Сирилла, она помогла бы дочери войти в этот мир. А из-за того, что отец никогда не интересовался жизнью света, она была вынуждена сидеть дома. И поэтому Сирилла была уверена, что совершит массу ошибок на этом пути, так как у нее не было никого, кто мог бы направить ее.
- Прошу тебя, Господи, - молила она, - сделай так, чтобы монсеньер остался здесь, где мы так счастливы и где.., никто не может встать между нами.
Она не совсем понимала, что подразумевала, когда произносила последние слова, однако внутренний голос подсказывал ей, что ее спокойствию грозит нечто ужасное, хотя она не могла объяснить, в чем заключается эта угроза.
Она могла только строить предположения. Возможно, опасность исходит от работы, которой посвятил себя герцог, а возможно - от людей, которые его окружают.
У нее не было даже малейшего представления о том, что ее ждет в будущем.
Единственное, в чем она не сомневалась, - что на горизонте появилось крохотное облачко, которое постепенно превращается в тучу. Трудно объяснить, почему у нее возникло такое впечатление, - ведь герцог ни разу не заговаривал о своем возвращении в Париж.
- у Я люблю его! О Господи, мои мысли, даже мое дыхание наполнены любовью к нему! - молилась Сирилла. - Пусть он хоть немного полюбит меня. Пусть у него появится желание быть со мной - я больше ни о чем не прошу тебя. Господи!
Ее молитва шла из глубины сердца.
Однако усталость взяла свое, и вскоре Сирилла заснула. Ее разбудила горничная, которая сообщила, что приготовила ванну, и Сирилла с удивлением обнаружила, что пора одеваться к ужину.
Бросив взгляд на часы, Сирилла увидела, что столько драгоценного времени, которое она могла бы провести с герцогом, ушло на сон.
Должно быть, он уже закончил свой разговор с управляющим, и она еще успеет прогуляться с ним по саду или посидеть на террасе. Они смогли бы поговорить ей так нравится обсуждать с ним всевозможные вопросы.
- Быстрее, Мари! - обратилась Сирилла к своей горничной. - Принеси мне самое красивое платье! И я сразу же спущусь вниз. Монсеньер переодевается задолго до ужина, а мне хотелось бы побыть с ним.
Сирилла быстро выкупалась в пахнущей розой воде и надела одно их тех прекрасных платьев, которые герцогиня выписала из Парижа.
Платье из белого газа, отделанное синими лентами и крохотными букетиками роз, было действительно очень красиво.
Когда горничная завязывала на спине бант, Сирилла размышляла о том, понравится ли она герцогу в этом платье. Каждый раз, появляясь в комнате, где находился герцог, она с тревогой всматривалась в его глаза, надеясь увидеть в них восхищение. И иногда его взгляд свидетельствовал о том, что ее вид действительно произвел на него впечатление.
