Я подняла бокал с шампанским и произнесла тост за дядю Джина.
На следующее утро я села в машину и отправилась в путешествие. Мой маршрут проходил по широким улицам Брентвуда, Вествуда и Беверли-Хиллз, и меня то и дело накрывала тень знаменитых местных пальм. Проехав каньон Колдуотер, я оказалась в прелестном маленьком парке, где множество людей, парами и целыми семьями, сидели на одеялах, играли в мяч или бродили босиком по ручью. В одном укромном уголке справляли день рождения маленькой девчушки, и бумажные скатерти, вздымаемые ветром, и шляпы Спящей Красавицы, и подарок в глиняном горшке, привязанный к дереву, выглядели так трогательно и старомодно.
Глядя на все это, я слегка загрустила. Эти люди, все, кроме меня, так крепко связаны друг с другом, словно туго сплетенный канат. На их фоне моя жизнь казалась хрупкой и бесплотной.
А потом я вдруг вспомнила картинку с золотым колье от «Тиффани». Оно тоже хрупкое и тонкое, но зато какое красивое! И если моя теперешняя жизнь похожа на него, так что же? Не готова я сейчас к семейной жизни, даже роман завести пока не могу. Все силы уходят на агентство. Остальное подождет, и у меня тоже будут дни рождения Спящей Красавицы, но потом.
На следующий день в офис вернулись Лори и Гари. Я заказала по телефону суси и устроила маленькое торжество. Я произнесла речь, сказав, как счастлива начать новый год в агентстве с ними обоими. Гари слегка поклонился, но Лори не подняла глаз от тарелки. Я не могла понять, что произошло, но тут она взглянула на меня и выдала ослепительнейшую улыбку.
На следующее утро Лори позвонила и сказалась больной, но голос ее звучал скорее напряженно, она явно пребывала в смятении. Я снова начала подозревать, что у нее неприятности, скорее всего, с ее парнем. Я никогда его не видела, потому что Лори тщательно скрывала все, что касалось ее личной жизни, но чувствовала, что ей с ним приходится несладко.
— Ничего страшного, — проговорила я, — оставайся дома и отдыхай. Увидимся завтра в офисе.
Отсутствие Лори означало для меня двойную порцию утреннего хаоса, и к обеденному перерыву я так вымоталась, что решила побаловать себя самой вредной пищей в закусочной «У Мела». Я бы и Гари позвала, но он куда-то уехал по работе.
Мне досталась самая славная в мире официантка, энергичная малышка с гривой непокорных светлых волос. А ее имя, Джинетт Макдугал, словно взято из титров фильма Басби Беркли[6]. Говорила она с легким акцентом, и я спросила, откуда она родом.
— Из Денвера. Я приехала сюда несколько месяцев назад.
— А почему именно в Лос-Анджелес?
— Я хочу стать актрисой.
— Да что вы! И у вас что-нибудь получилось?
Она вздохнула:
— Пока ничего. Здесь нужно иметь агента, чтобы куда-нибудь попасть. Для меня это практически невозможно.
И тут, прямо как в сказке, я вынула из сумочки визитку и протянула ей:
— Позвоните мне, когда подготовите монолог.
Надо было видеть ее лицо в тот момент.
Весь день я пребывала под впечатлением от этой встречи. Стоило мне вспомнить об этом, как меня переполняло ощущение счастья и гордости. Я начала расширять дело! Я сама отправилась искать таланты, делала то же, что дядя Джин.
Джинетт позвонила мне на следующий день.
— Я подготовила монолог.
Я не ожидала ее звонка так скоро и не знала, как правильно действовать. Все наши клиенты пришли в агентство до того, как я начала работать.
Я постаралась придать голосу интонации опытного профессионала и велела ей прийти на собеседование в офис.
Джинетт ответила, что будет через полчаса. Она появилась в костюме, который я видела на последней распродаже в Мэйси, и выглядела очень утонченно.
— Я приготовила рассказ Люсинды Мэтлок из «Антологии Спун Ривер»[7], подойдет?
Я сделала вид, будто знаю эту антологию, и сказала, что текст отличный.
— Пожалуйста, подождите минуту, — попросила я. — Я хочу, чтобы моя помощница тоже вас послушала.
Я пошла в комнату Лори. Все утро она пребывала в странном настроении и почти все время молчала. Я рассказала о Джинетт и попросила послушать со мной ее монолог. Лори как-то странно на меня посмотрела, молча поднялась со стула и пошла в мой кабинет.
Джинетт начала декламировать монолог. Мне он показался впечатляющим. Когда она закончила, я посмотрела на Лори, ожидая реакции, но она сидела как каменная. Пришлось высказаться мне.
— Мне кажется, у вас большие способности. И я хочу, чтобы вы стали нашим клиентом.
С Джинетт моментально слетела вся утонченность, и она с визгом бросилась мне на шею. Я тоже обняла ее. В этот миг я была совершенно счастлива. Мне казалось, что дядя Джин улыбается мне из своего кожаного кресла.
— Мы подготовим контракт как можно быстрее, а потом займемся рассылкой ваших фотографий.
Джинетт приуныла.
— К сожалению, у меня нет фотографий. Я коплю на них деньги, но, боюсь, раньше марта ничего не получится.
Я снова призадумалась, что стоило бы сделать в этом случае, глупо заставлять Джинетт так долго ждать.
— Сделайте хотя бы несколько и скажите фотографу, чтобы он прислал счет сюда. Вернете мне деньги из первого заработка.
И снова визг, и новые объятия.
Когда Джинетт ушла, я посмотрела в окно, как она выходит из здания. Я слышала выражение «танцевать на ходу», но сейчас воочию увидела, как это делается.
Лори все еще находилась в кабинете. Я сразу поняла, что что-то не так.
— Что-нибудь случилось? — спросила я.
— Ничего, — ответила она, но голос был совершенно ледяным.
— Слушай, Лори, в чем дело?
— Хорошо, — ее словно прорвало. — Так агенты не работают. Они ходят по маленьким театрам. Они проводят собеседования с клиентами, которые приходят по рекомендации. Они не подбирают официанток в закусочных.
Это прозвучало так, будто я была сводней.
— Но ведь она талантлива, тебе не показалось? — пробормотала я.
— Ничуть.
Она направилась к двери, но у выхода остановилась и повернулась ко мне.
— И настоящие агенты никогда не платят за фотографии.
Я сидела за столом, не в силах пошевелиться, расстроенная, разочарованная, и чувствовала себя полной идиоткой. Настоящие агенты, сказала Лори, настоящие агенты… Я не настоящий агент. В этом деле есть правила, традиции, а я со своей жаждой стать дядей Джином, сыграть роль доброй феи преступила черту.
Спустя несколько минут Лори вернулась в мою комнату.
— Прости, что я тебе все это сказала, — произнесла она сдавленным голосом. — Ты здесь главная, и не мне тебя критиковать.
— Конечно, тебе, — возразила я. — Ты же знаешь, мне без тебя не справиться. И потом, — добавила я, стараясь вызвать у нее улыбку, — это твоя вина. Если бы ты не заболела, я бы не пошла обедать в одиночестве и не наткнулась на эту Джинетт в первой попавшейся забегаловке.
Лори все-таки улыбнулась:
— Кстати, твоя протеже только что звонила. Хотела узнать, где лучше всего сфотографироваться. Я сказала, что у Рея Камберленда или Тома Соумса. Но особенно упирала на Тома, он дешевле.
— Спасибо.
Лори вышла, но снова вернулась через несколько минут.
— А ты сама когда-нибудь фотографировалась у профессионала?
Я рассмеялась:
— Господи, конечно, нет! В последний раз я выступала на сцене во втором классе. Меня тогда стошнило на суфлера.
— Я не предлагаю тебе податься в актрисы. Многие агенты делают себе фотографии. Их можно использовать в бизнесе или для рекламы.
— Ненавижу фотографироваться. Я выхожу на снимках, как настоящая Олив Ойл[8], только блондинка.
Она улыбнулась:
— Так я и поверила. Все равно, Рей очень хороший мастер. Тебе стоит об этом подумать.
Я подумала, не откладывая. Эта предложение не лишено смысла, хотя идея красоваться в какой-нибудь рекламе меня совершенно не привлекала. Но я так радовалась, что Лори опять ведет себя по-дружески, что мне хотелось продлить этот момент.
Я пошла к ней в кабинет.
— Я решила последовать твоему совету и сфотографироваться. А ты не хочешь тоже сняться? Раз уж мы влезаем в это дело. И пусть это считается текущими расходами.
Я видела, что ей это приятно.
За пять месяцев, проведенных в агентстве, я подружилась почти со всеми, кто работал в здании. Это оказались очень приятные люди, доброжелательные и отзывчивые. За одним исключением. Джон Брэдшоу. Поначалу я просто трепетала от мысли, что буду работать рядом с этой голливудской легендой, лишь одним этажом ниже. Но шло время, и я поняла, что в жизни не встречала более черствого и замкнутого человека. Я проходила мимо него почти каждый день, в холле, на бульваре Сансет, и он, казалось, вообще не замечал моего присутствия. Ни улыбки, ни слова, просто шел мимо.
