- Достаточно, - почти взмолился он. - Прополощи теперь. Ровена вдруг вспомнила, что у нее не осталось больше горячей воды.
- Вы должны подождать...
- Нет, сделай это сейчас.
- Но, мой господин, вода...
- Немедленно, проклятие!
Она стиснула зубы. Хорошо, он хочет этого, не , так ли? С огромным удовольствием она вылила почти ледяную воду ему на голову.
Она услышала, как у него перехватило дыхание от шока. В момент наслаждение обернулось для нее "страхом. Он побьет ее теперь, хотя это и не ее вина. Уоррик не выскочил из ванны, но она медленно пятилась к двери, пока он смахивал воду с лица, наконец он отнял руки, и его серые глаза впились в нее.
- Я.., я пыталась сказать вам, что больше нет теплой воды, мой господин.
- Поэтому ты так поступила? Она ожесточилась.
- Вы хотите обвинить меня во всем? Я могу сказать вам, что никогда никого не мыла, не...
- Успокойся!
Уоррик был, без сомнения, раздражен, но не похоже, чтобы он собирался вскочить и побить ее, поэтому она поспешила добавить:
- Что вы теперь наденете? Я принесу.
- В этом нет необходимости. Я мечтаю о постели и отправляюсь прямо туда.
- Тогда.., вы меня прощаете.., мой господин?
- Нет, сначала вытри меня.
Для нее это было хуже, чем ушат холодной воды.
Она начала вытирать его голову, потом тело, и тут он спросил.
- Тебе нравится мое возбуждение?
- Нет! - выразительно ответила Ровена.
- Раньше тебе всегда нравилось, - напомнил он. Его голос был очень хриплым. Боже милосердный, неужели он хочет заставить ее захотеть его? Только чтобы потом отослать ее и отправиться к своей Селии?
- Я.., я люблю изнасилование не больше, чем вы, - сказала она огорченно. Я уже сказала, как сожалею о том, что сделала с вами. Когда окончится ваш реванш?
Глава 21
Ровена лежала на своей неудобной кровати в ткацкой комнате совершенно без сна. Она надела рубашку, прежде чем лечь. Ткань ее была грубой, но не это не давало Ровене заснуть. Ей не давали покоя собственные мысли, непривычные ощущения в животе, сложные чувства, которые вызывал в ней лорд Мститель.
Она не могла разобраться в этих чувствах. Как можно желать мужчину, которого ненавидишь? И тем не менее, за последние несколько дней он вынудил ее хотеть его. Тело вспомнило его вожделение и затрепетало, несмотря на все ее желания оставаться спокойной.
А он... Он после купания пришел в такую ярость, когда вспомнил все причины, по которым хотел отомстить ей. Однако же, надо признать, что Уоррик сдержался. Ярость читалась лишь в его глазах, но этого взгляда было вполне достаточно, чтобы Ровена задрожала. А ему пришелся по душе ее страх. Видеть ее страх для него достаточно, чтобы почти полностью потушить злобу.., почти...
Ей показалось, что ее ноги одеревенели, когда она приблизилась к нему, неся в руках сухую одежду. А его ледяной голос насквозь пронизал ее ужасом.
- Немедленно на колени, - скомандовал он. - И позаботься, девка, не пропустить ни одной капельки жидкости. Если я простужусь из-за твоей небрежности, то хорошенько всыплю тебе.
Подобную угрозу она слышала уже не в первый раз, но к этому невозможно было привыкнуть. Каждый раз угроза физической расправы наполняла ее ужасом, и, чтобы обезопасить себя, она стала медленно и старательно вытирать его кожу, наблюдая за тем, чтобы на ее поверхности не осталось ни капельки воды.
О, Боже, она готова провалиться сквозь землю при мысли о том, что этим ей придется заниматься и впредь. Но постепенно нервная дрожь в ее пальцах превратилась в дрожь иного рода... Он наблюдал за ней, как коршун, чутко улавливая перемену ее состояния и осознавая силу своего воздействия. Впрочем, сила ее воздействия на него была еще более явной. Его восставшая плоть почти касалась ее лица, и, к ее собственному изумлению, это зрелище вызывало в ней восхищение. Непроизвольно она даже приласкала его, пока старательно вытирала это место.
Почему-то именно в тот момент он подал ей знак, чтобы она убиралась прочь. Она не заставила себя просить второй раз, хотя была немало удивлена. Ровена бегом по лестнице устремилась в ткацкую, где ей полагалось спать.
Здесь было темно и пусто, ибо час еще ранний, и другие служанки работали. Когда ее сердце наконец перестало так бешено стучать, Ровена спустилась в кухню, чтобы немного поесть. Вскоре она вернулась в ткацкую, захватив из коридора факел, зажгла несколько свечей, а затем взбила свою подстилку, надела на себя рубашку и легла спать.
Но заснуть ей никак не удавалось. Она все еще бодрствовала, когда в комнату вошли четыре ткачихи. Немного поговорив, они дружно захрапели. Итак, Ровена не могла заснуть и тревожно ворочалась в предутренней мгле, когда вдруг дверь комнаты распахнулась и на пороге возникла гигантская тень, которую отбрасывал чей-то зловещий силуэт.
Почему-то Ровена сразу догадалась, кто это. Она смутно предчувствовала, что он придет за ней. Даже когда ее воображение, полное ревности, рисовало картины его утех с Селией. Но разве Селия спит в этой комнате? Так зачем же он пришел за своей фавориткой сюда? Или его интересует какая-то другая женщина?
Но он смотрел только на Ровену, а затем произнес:
- Пошли.
Теперь она не сомневалась, что он обращался к ней, хотя и не могла разглядеть в темноте его лица. Ни одна другая женщина не пошевельнулась, и Ровена тоже затаилась и лишь слабо покачала головой.
Он протянул к ней руку и повторил приказ. И тут на нее нахлынули воспоминания о суровой нежности его рук, о том невыразимом удовольствии, которое доставляла ей близость его тела. И она опять яростно покачала головой. Она не желала вновь испытывать это мучительное наслаждение, по крайней мере вместе с ним.
Он приблизил губы к ее уху и тихо, но безоговорочно произнес:
- Ты этого хочешь так же, как я, иначе бы давно спала. Я же не собираюсь терпеть дольше, пошли со мной, или я выволоку тебя отсюда насильно.
Она пришла в ужас при мысли о том, что это может произойти и все ее соседки будут разбужены, и тем не менее, она не пошевелилась. И тогда он добавил:
- Твои вопли ничего не изменят, неужели ты до сих пор этого не поняла?
Нет, она поняла, что дальше ей опасно отстаивать чувство собственного достоинства. Ясно, что крики, действительно, ничего не дадут. Она поднялась и вышла за ним из комнаты, но затем остановилась в совершенно пустом и темном коридоре. Он у.е шел вперед, абсолютно уверенный, что она за ним следует. Когда же он понял, что ее нет сзади, то возвратился за ней. И странное дело, он вовсе не был зол, скорее удивлен.
- Может, тебе помочь? Непринужденность его вопроса взбесила ее.
- Я не пойду с вами, - воскликнула Ровена. - Вы уже отомстили мне сполна. Вы мстили по принципу "око за око", а значит, принуждать меня к сожительству теперь - нарушение вашего собственного принципа.
- А когда я говорил, что ограничусь этим принципом? После урока, который я преподал сегодня, тебе следовало бы быть умнее. Одним словом, раз я хочу взять тебя, я это сделаю. - Вдруг жесткая улыбка исказила его губы. - Черт возьми, зачем я вожусь с тобой. Ведь ты теперь обычная крепостная девка. И этим все сказано. Как любая другая крепостная - ты моя добыча. А это значит, что если я пожелаю задрать твои юбки и овладеть тем, что у тебя между ног, мне достаточно скомандовать: в койку - и через минуту ты должна быть там. Тебе все ясно?
- Да, но...
- Но, что?
- О, мой господин, - только и проговорила она.
- Однако ты трудновоспитуема. Впрочем, чего еще ждать от такой дуры?
- Я не дура, мой господин.
- Неужели? А по-моему, только дура может попытаться украсть у меня ребенка.
- Это не глупость, - возразила она. - Конечно, я поступила не правильно, но у меня не было выбора.
- Никто не приставлял к твоему горлу нож, - сказал он резко.
Ее предупреждали, что с ним не стоит спорить или оправдываться. Теперь он был зол и не склонен выслушивать ни извинения, ни попытки объясниться. Но она уже не могла сдержать себя и решила высказать все начистоту, какой бы ни была его реакция.
- Вы знаете не хуже меня, что я не крепостная, лорд Уоррик. Будь я крепостной, не колеблясь бы согласилась со всем, что вы сказали, и, быть может, по-другому восприняла бы ваш теперешний приказ, но, называя меня крепостной, вы не сделаете меня ею, ибо это не изменит моих чувств и не заставит меня признать за вами привилегии повелевать.
- Ты все время повторяешь мне: "у меня не было выбора, у меня не было выбора". Так вот, теперь его у тебя тоже нет.
- Тогда прикуйте меня к кровати снова, - сказала Ровена. - Ибо добровольно я никогда с вами не лягу. Этот ответ был безжалостным:
- В конечном счете, эти цепи помогали тебе, а не мне. Я предпочел бы преодолеть твое сопротивление, ибо мне вовсе не нужна твоя готовность. Нет, я хочу твоей ненависти и твоего стыда, когда ты наконец уступишь мне. И может случиться, ты еще будешь умолять меня о том, чего ты так желаешь сейчас.
