Теперь они все чаще проводили вечера вместе, хотя редко спали в одной постели. По непостижимой логике Фрэнка, это должно было напоминать, что у эмоциональных порывов любовников есть свои пределы. Поэтому всякий раз, когда он предлагал Элис остаться у него на всю ночь, делала вид, что принимает предложение без особого энтузиазма, стараясь не выдать торжества и радости по поводу все расширяющейся бреши в его системе обороны.
Постепенно в их отношениях наметились положительные сдвиги. Фрэнк уже не был категоричен, когда Элис в чем-то не соглашалась с ним. Он просвещал ее в области политики и искусства, преподал азы игры в шахматы. Элис же приобщила его к современным музыке и танцам. Иногда они вместе занимались иностранными языками, и преподаватель не переставал удивляться, как легко они давались Элис.
Единственной областью, где она по вполне понятным причинам и не пыталась ничего добиться, была работа над книгой. Всякий раз, когда Фрэнк изъявлял желание обсудить этот вопрос, она плавно переводила разговор на другую тему, а по им же самим установленным правилам Фрэнк не имел права настаивать. Ее постоянно преследовал страх быть разоблаченной. Элис не раз ловила на себе задумчивый взгляд Бартона, заставлявший ее сердце тревожно биться...
Вот и в этот раз, войдя в квартиру Фрэнка, Элис обнаружила очередной подарок - восточную подушку из ковровой ткани. Приятно было сознавать, что он обратил внимание на ее пристрастие заниматься, лежа на полу и обложившись книгами. Бросив подушку на ковер возле своего любимого обитого кожей кресла, она отправилась принимать душ. Накинув вышитое павлинами голубое кимоно и расчесав волосы, она подошла к книжному шкафу, намереваясь взять что-нибудь почитать до возвращения Фрэнка. Неожиданно глаза наткнулись на показавшееся знакомым имя: Джейн Маркхэм Бартон.
Взяв небольшой томик, Элис стала осматривать его со всех сторон, словно книга могла взорваться в руках. На задней обложке была помещена черно-белая фотография и биографические данные автора. Написала два романа... поэтесса... замужем за писателем... Издано посмертно.
Элис тупо уставилась на фотографию. Да, она не обманулась в своем предположении: жена Фрэнка, несомненно, была красивой.
Классической формы овальное лицо, светлые холодные глаза, разметавшиеся по плечам волосы. Неудивительно, что воспоминания об этой женщине преследовали Фрэнка. Должно быть, она его идеал не только в интеллектуальном, но и в физическом смысле.
Элис не считала себя знатоком поэзии, хотя любила ее. Она улеглась с томиком на полу и углубилась в чтение. От стихов Джейн Маркхэм Бартон ей стало не по себе.
- Чем ты тут занимаешься? Элис даже не слышала, как вошел Фрэнк. Бросив на диван портфель, он подошел к ней, развязывая галстук.
- Я рад, что подарок пришелся тебе по душе. Эта подушка называется гаремной. Едва я ее увидел в витрине магазина, как тут же представил... Лицо Фрэнка мгновенно превратилось в неподвижную маску, когда он заметил в ее руках томик стихов.
- Я и не знала, что твоя жена была поэтессой. - Элис подняла взгляд на Фрэнка. Если он оставил эту книгу на полке, значит, ожидал, что рано или поздно она будет обнаружена. - Стихи очень... глубокие. Должно быть, Джейн была незаурядной личностью.
Он внимательно посмотрел на Элис.
- Я готов биться об заклад, что тебе не понравились стихи Джейн, не так ли?
Элис вспыхнула, а он еще больше смутил ее очередным замечанием:
- Не переживай, ее поздние стихи мне тоже не нравятся.
- Я... я уверена, что она была своеобразной женщиной... - слегка заикаясь, пробормотала Элис. Романтические представления о браке Бартона начали рассыпаться, словно карточный домик.
- Вначале Джейн действительно подавала большие надежды, которым, однако, не суждено было сбыться. Такое случается сплошь и рядом, - с явным намеком добавил Фрэнк.
Элис проигнорировала ехидное замечание в свой адрес и, перевернув книгу, снова принялась рассматривать фотографию на обложке.
- Какая красавица!
- И в этом была ее беда, - загадочно произнес Фрэнк.
- Интересно. Если можешь, расскажи.
Он не долго колебался.
- Джейн с детства привыкла к всеобщему восхищению. Она была единственным ребенком в семье, этаким ангелочком, и уже с ранних лет проявляла незаурядные способности. Став взрослой, она продолжала считать себя абсолютным совершенством и любой ценой стремилась поддержать этот имидж.
- Джейн была... здорова? - Элис не смогла бы объяснить, почему ей в голову пришла эта мысль.
Страдальческая, болезненная гримаса искривила губы Фрэнка.
- Ты умница, Элис. Моя жена была неуравновешенным человеком. Очевидно, она еще до замужества страдала психастенией, но так умело скрывала это, что я и не подозревал ни о чем до того самого момента, пока ей не стало выгодно спекулировать нездоровьем.
- Спекулировать? Как это понять? - Элис затаила дыхание, не смея шелохнуться, а Фрэнк снял пиджак, присел рядом на ковер и продолжил:
- Думаю, Джейн нужно было, чтобы я почувствовал себя виноватым, хотя тогда я искренне считал, что во всем помогаю ей. Когда мы познакомились, у каждого из нас было уже по одной изданной книге. Я читал лекции в университете в Веллингтоне. Мы полюбили друг друга и поженились. Но очень скоро Джейн обнаружила, что супружеская жизнь совсем не такая, какой она ее себе представляла.
За два года она опубликовала несколько коротких рассказов и сборник стихов, но ее интерес к работе постепенно угасал. Джейн без конца переписывала одно и то же и, в конце концов, приходила к выводу, что это никуда не годится. Она стала лгать, как много работает, сначала мне, а затем и всем подряд, в том числе себе самой, поскольку трудно было признать собственные творческие неудачи. А они возрастали пропорционально моим успехам.
В итоге Джейн стала ненавидеть меня за то, что мои книги публикуют, а ее нет, тем более что, по мнению литературных критиков, она была талантливее меня. Джейн считалась серьезным писателем, а я всего лишь удачливым популяризатором. Жена заявила, что я парализую ее волю и творческие порывы, что мои критические замечания лишают ее уверенности в собственных силах, так как я пугаю ее своим взрывным характером и необузданным сексуальным аппетитом.
- И она все это тебе высказала?! - ужаснулась Элис.
- Джейн обвиняла меня не только в этом, я просто не хочу вдаваться в подробности, - удрученно покачал головой Фрэнк. - Но конечно, все это произошло не сразу, а постепенно... по мере того, как возрастали ее ненависть и одновременно обида. В итоге она просто не могла выносить меня, не говоря уж о том, чтобы жить со мной, но в то же время не решалась и уйти. Ведь я служил прекрасным прикрытием ее неудач!
Фрэнк казался спокойным, но Элис знала его достаточно хорошо, чтобы понять, какая буря бушует в его душе.
- Именно тогда ее болезнь и вырвалась из-под контроля?
- Нет. - Он вдруг лукаво улыбнулся, видимо отрешившись от грустных мыслей. - Не обновить ли нам подушку? - вкрадчиво предложил он.
- Кажется, мы собирались готовить ужин, - стушевалась Элис, почувствовав легкий трепет. Неужели воспоминания о жене возбудили в нем... тот самый аппетит?
- Мы всегда можем заказать пиццу на дом. - Фрэнк решительно потянул ее за пояс кимоно. - Могла бы проявить хоть немного благодарности, ведь подушка обошлась мне недешево.
Эта неловкая шутка задела Элис за живое, она и так болезненно воспринимала траты Фрэнка на нее. Он что, покупает ее любовь? Неужели не понимает, как оскорбительны его слова?
- Не знала, что ты делаешь капиталовложения, а не просто даришь мне подарки, - гордо вскинув голову, Элис сердито сверкнула глазами. - Может, покажешь мне чек? Тогда я буду знать, сколько раз должна поцеловать тебя, или что там еще, чтобы рассчитаться.
- Ну уж если считаться, то предлагаю обмен: я тебе - подушку, ты мне картину.
Торг по поводу подарка миссис Бартон стал уже традиционной шуткой. Как Айрин и предполагала, Фрэнк неоднократно предпринимал попытки уговорить Элис продать ему картину, но сейчас, видя, что она никак не реагирует на его шутливое предложение, лишь пожал плечами.
- Думаю, одними поцелуями ты не отделаешься. Подушка стоит по крайней мере одной ночи любви. - Рука Фрэнка скользнула под кимоно.
Элис возмущенно оттолкнула соблазнителя, отчего ее грудь всколыхнулась под вышитыми павлинами. Она буквально пылала праведным гневом. Как интеллигентный и благообразный мужчина может быть настолько несдержанным!
- Ну нет, сегодня тебе это не удастся. - Элис заставила себя быть холодной и неприступной.
- Не удастся что? - смешливо поинтересовался Фрэнк.
- Завести меня. Ты ведь всегда так делаешь, прежде чем заняться любовью. Ты стараешься вывести меня из равновесия, дразнишь до тех пор, пока я не перестаю владеть собой. Почему?
- Адреналин возбуждает, - с циничной откровенностью заявил он.
