Но внешние данные — это не заслуга человека, а подарок природы. Поэтому сама Арина не позволяла, чтобы внешнее впечатление влияло на ее отношение к человеку. Это было бы слишком несправедливо. Нельзя больше или меньше любить из-за внешних данных. Но многие этого не понимали. Они бездумно обижали тех, кто не был виноват, что его черты лица или фигура не соответствуют принятым стандартам красоты. И многие, у кого были откровенные изъяны в виде кривоватых ног, нездоровой кожи, лишнего веса, подвергались насмешкам, пренебрежению в детстве, подростковом возрасте. Даже родители могут внушить своему ребенку комплекс неполноценности. Арине приходилось встречать таких родителей. Конечно, это не от большого ума, но ребенку от этого не легче. Он привыкает к такому к себе отношению, и у него развиваются такие комплексы, такие обиды на жизнь, на людей, недоверие, подозрительность… Арине казалось, что Ник мог стать таким и по этой причине тоже. Поверить в любовь умной красивой женщины он не мог. Ему нужно было чувствовать себя хозяином положения, он должен был превосходить свою избранницу. И если внешне он не мог ее превзойти, то тогда она должна была быть глупее него. И именно этим и объяснялось его неприязненное отношение к умным женщинам.
На собрании всех участников Оксана Нестеренко начала допрос этой пары. Такое на проекте было обычным явлением — прежде всего все участники вместе с ведущей в открытую разбирали скандальные происшествия текущего дня.
— Ник, скажи нам, пожалуйста, что за конфликт у тебя с Наташей?
— Родители Наты хотят, чтобы она вернулась домой. Она хочет, чтобы и я ушел с ней. А куда мне уходить? Я еще ничего не добился — приз мы не выиграли, значит, жить мне негде, придется возвращаться в свой родной город, потому что снимать квартиру в Москве мне не по карману. Работы, на которую я рассчитывал, у меня пока нет.
— Ната, а ты что скажешь? — Оксана с жалостью смотрела на заплаканное лицо этой девушки.
— А я — что? Пусть он у нас дома живет.
— То есть ты хочешь уйти вместе с ним?
— Я… не знаю, — Ната вздрогнула, заметив злой взгляд Николая. — Мы пока еще ничего не решили.
— А что тут решать? — вклинилась вдруг Марина, которая Нату терпеть не могла. — Что ты все маленькую девочку из себя строишь? Цену себе набиваешь, чтобы все — зрители, участники — умоляли тебя остаться. Тебе это нужно?
— Почему ты так говоришь? — Ната заплакала. — За что ты меня ненавидишь, что я тебе плохого сделала?
Николай с ненавистью смотрел на Марину.
— А ты вообще не лезь не в свое дело, не трогай Наташку, поняла? Разбирайся со своим сопляком, а в наши дела не суйся.
— Ребята, вы что? — вмешалась Оксана. — Во что вы превращаете телепроект? У нас здесь не базар. Марина, пожалуйста, не груби. И ты, Коля, тоже.
— Опять — Коля? — взвился Николай. — Я же сказал: я хочу, чтобы меня называли — Ник.
— Хорошо-хорошо, пусть будет Ник, — примирительно сказала Оксана, которая очень не любила откровенные стычки в своем присутствии. — Но я хочу, чтобы мы спокойно разобрались в этой ситуации. Зрители тебя любят, Наташа, ты это знаешь. Им не хотелось бы, чтобы ты ушла. Но, с другой стороны, я понимаю и твоих родителей. Они хотят, чтобы ты продолжала учебу.
— Если бы Ник им нравился, они бы по-другому рассуждали, — вмешался вдруг Алекс, крайне редко участвовавший в обсуждении.
— Я тоже так думаю, — сказал Макс. — Но это уже их личное дело.
— Ребята, вы не должны забывать, что таковы условия существования здесь. Это — реалити-шоу. Здесь очень условны понятия «мое дело», «твое дело», здесь все высказывают свое мнение. Собственно, поэтому передача так популярна. В жизни, понятно, никто из нас не стал бы обсуждать отношения этой пары. Но здесь все иначе. Если кого-то это не устраивает, он волен покинуть проект. Все, кто находится здесь, знали, на что идут. — Оксана, произнеся небольшую речь, вздохнула с облегчением. У нее это, что называется, «накипело». В последнее время здесь слишком часто стали отказываться обсуждать те или иные проблемы, и она уже давно хотела напомнить участникам телепроекта, что они — не у себя дома, а участвуют в шоу. Похоже, многие стали об этом забывать.
— Нет, я ничего такого сказать не хочу, — поправился Макс. — Разумеется, мы должны обсуждать все проблемы вместе. Но у меня нет определенного мнения по поводу этой пары. Пусть выскажется тот, у кого оно есть.
— Вот это уже другой разговор, — улыбнулась Оксана. — Ребята, никто не хочет дать совет Нику или Наташе?
Все молчали.
— Ну, ладно. К этому мы еще вернемся. А теперь другой, тоже важный вопрос. Дело касается тебя, Белочка. Вчера на тет-а-тете мы с тобой затронули эту тему, но ты отказалась мне объяснить кое-что, поэтому мне пришлось провести собственное расследование, и я узнала то, что меня просто шокировало. Я думала, что готова ко всему. Может быть, ты сама расскажешь ребятам, в чем дело?
Белочка опустила голову. Петр Первый сжал ее руку.
— Итак, Белочка, я жду. Ты начнешь или я? — настаивала Оксана. Все настороженно молчали, не зная, чего ожидать. — Хорошо. Ты не оставляешь мне выбора. Итак, ребята, Белочку и Петра Первого связывает совсем не то, что мы думали. Они ввели в заблуждение всех — нас, телезрителей… Может, вы все же расскажете сами, кем вы друг другу приходитесь?
— Я расскажу, — подал голос Петр Первый. Кажется, он впервые за все время пребывания на проекте собирался произнести целую речь.
— Давай, — кивнула Оксана.
— Мы с Беллой — брат и сестра. По матери. А отцы у нас разные. Поэтому и фамилии разные, и отчества — тоже.
— И вы с ней решили, что это поможет вам всех обмануть?
— Да, это так, — Петр Первый говорил твердо, прямо смотря в глаза Оксане. Он не выглядел Смущенным или расстроенным. — Я — Павел Петрович Калинин, она — Белла Андреевна Леденцова. Мама родила меня еще школьницей, она не могла меня вырастить, ей было некому помочь, поэтому она отдала меня бабушке с дедушкой по линии отца, и они оформили мое усыновление. Потом она вышла замуж за отца Беллы. Мы познакомились за полтора года до того, как пришли на проект. У нас были общие проблемы — безденежье, отсутствие перспектив, невезение в личной жизни… И тогда мы решились… Да, это обман, но мы не хотели ничего плохого… Нам просто нужно было где-то жить, мы хотели попробовать выиграть главный приз, тогда и с жильем в Москве бы проблем не было… Да и потом — Белле нужна популярность, она хочет стать телеведущей. Вот мы и подумали — что, если нам разыграть любовную пару? Нам нет нужды притираться друг к другу, выяснять отношения, устраивать разборки… Мы будем мирно уживаться в домике, а спим ли мы вместе, никто не узнает. У нее со мной было больше шансов здесь удержаться, чем если бы она стала и правда искать любовь. Любовь — это штука непредсказуемая, она могла безответно увлечься или, наоборот, у них могли быть конфликты… А во мне она уверена на все сто, как и я в ней. У нас с ней было слишком много разочарований — у нее в парнях, у меня — в девушках. Простите нас за обман, но лично я не раскаиваюсь. Если бы можно было вернуться назад, то я сделал бы то же самое. И, мне кажется, Белла — тоже.
Оксана тяжело вздохнула. Все молчали, потрясенные услышанным.
— Ну, что ж, ребята, теперь мне остается одно — решить с моей соведущей и руководителями проекта вопрос о вашем дальнейшем пребывании здесь. Я к вам хорошо отношусь, и, может быть, я и дала бы вам шанс здесь остаться и попробовать действительно построить свою любовь с кем-то из присутствующих или новых участников, которые скоро придут, но есть вещи, которые зависят не от меня. Мы не можем поощрять обман телезрителей, это неправильно. К нам тогда все утратят доверие.
— Я понимаю, — кивнул Петр Первый. Белочка прижалась к нему и заплакала.
— Сегодня я ухожу, а мой брат придет завтра, — сообщил Макс Арине. — Я потому и ухожу, чтобы дать ему возможность побыть здесь. Мы так договорились с руководителями проекта. У нашего режиссера свои связи на телевидении.
— Твой брат? А он тоже актер?
— Да, актер. Он уже был женат, разведен. Ему — двадцать девять. Он — бабник… так что держись… — Макс засмеялся, Арине стало немного не по себе. Она к Максу привыкла, а что собой представляет его брат, понятия не имела.
— Значит, закончился наш роман, — вздохнула Арина. — А жаль… ты хоть как-то оправдывал мое присутствие на проекте. Теперь ко мне все пристанут: буду ли я строить отношения с другими участниками, и мне придется отчитываться за каждый свой чих. Скажу кому-нибудь слово, мне тут же припишут заигрывание с этим участником, и такое начнется…
— Да, знаю. Сам через это проходил, — признался Макс. — Но ты не робей, им самим надоест. Ко мне тоже вязались — ты будешь строить отношения с той девушкой или с этой? Что тебе нравится в этой девушке и не нравится в той? Все время требовали отчета… Как это мне надоело… Но потом отвязались. Когда проходит неделя, другая, к тебе привыкают и не рассматривают каждый твой поступок под увеличительным стеклом. Ты становишься «своим». Хотя поначалу ко всем относятся, как к шпионам из ЦРУ.
