- Ты, конечно, не заслуживаешь такой, старый греховодник, но я надеюсь, что по меньшей мере оценишь свою находку.
"И все-таки что же насчет Уоллингфордов?" - хотелось ей спросить. На мгновение беседа смолкла, а Ром все мучительно соображала, как бы переговорить с отцом с глазу на глаз.
Но у Реджи и в мыслях не было что-нибудь скрывать.
- Тебе, кажется, любопытно, как я очутился у уоллингфордских берегов, милашка? Это все Майя.
Всеобщее внимание было приковано к художнику, но первой заговорила Мэдлин:
- Я немного знаю Тэтчера Уоллингфорда. Его жена сопредседательствует в одном комитете с моей знакомой. Обе они страстно любят музыку. Видимо, они же и субсидировали монтаж акустической раковины в концертном зале. Мне так приятно, что вы породнились с семьей дорогой Ромэни, мисс Вурхиз.., э-э.., миссис Кэрис. Как тесен мир! Подумать только, вы знаете моих знакомых. Скажите, они приедут сюда на лето?
Ром гадала, каким образом Реджи занесло сюда. Майя родом из Бостона, Уоллингфорды тоже. Ясно, что все они одного круга - и Синклеры, и даже Дорис Локнер, а значит, зимой и летом вместе. Господи, удивительно, почему она раньше не нарвалась ни на кого из них, ведь клиентура у нее как раз из их общества. Мягким голосом Майя промолвила:
- Видите ли, Ромэни и Тэтчер Уоллингфорд - двоюродные брат и сестра, а Тэтч - мой дальний родственник со стороны матери. В качестве свадебного подарка он предложил нам остановиться в этом коттедже. - С лукавой полуусмешкой на выразительных губах она добавила:
- Мы с ним учились игре на скрипке с четырех лет, но ему это занятие не пришлось по душе.
Ромэни растерянно уставилась на отца. Впечатлений было через край: какой-то двоюродный брат, предлагающий свой коттедж тому, кого не признавали в семье Уоллингфордов целых двадцать восемь лет; новая мачеха, к тому же знаменитость; даже сам Реджи какой-то новый: более мягкий и тихий для такого громоподобного мэтра.
Наконец они распрощались с Реджи и Майей и тронулись в обратный путь. У Ром голова просто раскалывалась от наплыва мыслей. Все пятеро договорились собраться завтра вечером и отобедать у Синклеров. Тогда-то Ром и передаст чек Реджи и расскажет о своих финансовых затруднениях. Если Майя так же обращается с деньгами, как Реджи, то вместе они окажутся по горло в долгах уже к концу медового месяца. Всю дорогу Мэдлин возбужденно чирикала, а Ром пыталась понять: как это она сразу стала звать ее "дорогая Ромэни" после вчерашней стычки. Почему, как только речь заходит о ком-нибудь при деньгах и славе, его тотчас окутывают мантией уважения и почета? Что до нее, то она не очень-то восхищалась знаменитостями и так называемыми привилегированными классами. Так или иначе, в кругах творческих профессий человека ценят за его яркую индивидуальность, а не за то, что его предки накопили большие деньги!
Дома Мэдлин сразу же отправилась звонить, а Ром собралась пойти к себе.
- Ром, зайдем в кабинет? - спросил Кэмерон.
Она подняла на него мрачный взор. Конечно, надо выяснить отношения, но ей все-таки необходимо прийти в себя и явиться в боевой форме.
- Кэмерон, может, наше дело подождет? У меня побаливает голова. Он сдвинул брови.
- Нет, черт возьми, оно не может ждать! Его и так уже не раз откладывали.
Прикусив губу, чтобы не ляпнуть грубость, Ром первой прошла в кабинет. Она стерпит все, что он выплеснет на нее, и доведет дело до конца.
Из-за двери в другом конце коридора высунулась голова Томаса.
- Дядя Кэм, можно мы слазим на Каменную гору на этой неделе? А то нас пригласили на выходные к Кевину и Кейту, а они уже забирались и на Отвесную скалу, и на Каменную гору, и Бог знает куда еще!
- Потом, - оборвал его Кэмерон и плотно закрыл дверь.
Ром прошла к единственному свободному стулу с жесткой спинкой и устало опустилась на него. Закрыв глаза, она с тоской ожидала грозной тирады. Но вдруг ощутила прикосновение, открыла глаза и увидела, что Кэмерон склонился к ней. В негодовании она отшвырнула его руку и вскочила. Вот же наказание: он лепится к ней, как только они остаются наедине!
- Я же тебе сказала, что мне безразлично!..
- Тише, дорогая. По-моему, тебе на шею сел клещ. - Он усадил ее на стул.
- Что-о? - Она схватилась за шею. Кэмерон оттолкнул ее руку и наклонился ближе. Его запах еще больше смутил ее.
- Нет, колорадский жук, - определил он.
- Кэмерон, сними его с меня! Скорее, Кэмерон! Умоляю! Я не выношу, когда по мне кто-то ползает, а мне его не видно! - завопила она, снова подскочив со стула и вцепившись в его плечо обеими руками.
Он снова заставил ее сесть, убрал волосы с ее шеи и принялся рассматривать насекомое. Ром ощущала его теплое дыхание и уверенные прикосновения, но волновало ее совсем не это.
- Так, сейчас он не ползает. Наоборот, по-моему, хорошо присосался. Сейчас я возьму что-нибудь. - Он выпрямился и ободряюще погладил ее по плечу.
Она порывисто сжала его руку.
- Кэмерон, не уходи! Прошу тебя, Кэмерон! Ты не понимаешь... - В дикой панике она не замечала выражения его глаз. Ей пришло на память, как в одной из захудалых студий отца полчища ужасных насекомых пировали на ее нежном детском тельце, пока их не обнаружили и не уничтожили.
- Ты меня удивляешь, Ром, - нежно проговорил Кэмерон, притянул ее к себе и с улыбкой посмотрел на испуганное лицо. - А где же вся твоя независимость? Что творится с женщиной, которая одной левой покоряет лошадей, горы, не говоря уже о социальных предрассудках?
- Не смей! - Она вздрогнула и спрятала лицо у него на груди. - Кэмерон, ну прошу тебя, сними эту пакость с меня! Я.., я все сделаю, что ты скажешь, только убери его.
Вся операция заняла лишь несколько минут, и потребовались для нее всего-навсего пузырек с камфарой да пинцет. К концу процедуры Ром уже волновалась по поводу безрассудных обещаний. Вскоре Кэмерон показал ей маленького плоского клеща, чиркнул спичкой и поджег его.
- Слава Богу, это всего лишь незаразный лесной клещ, захотел сочной еды. Ну, все в порядке?
- Д-да. - Она прерывисто вздохнула. - Прости, что я вела себя как девчонка. Мне нравятся и божьи коровки, и бабочки, даже пчелы - на расстоянии, змей и мышей я вообще не боюсь, но вот невидимых врагов не переношу.
После истерики ей было весьма неловко. Увидев же выражение его лица, она ощутила неловкость иного рода.
- Ну, все прошло. Забудь. Мы все чего-то не переносим. Я, например, не переношу тесных, замкнутых пространств.
- У тебя клаустрофобия?
- Не то чтобы.., просто мне по душе открытые, широкие просторы. Поэтому я и стараюсь бывать здесь как можно чаще.
Беседа немного успокоила Ром. Она и не думала, что у Кэмерона есть слабости, и тем более не предполагала, что он в них признается. Сочувствие отразилось в ее глазах и вылилось в добрую улыбку нежных губ. Она засмотрелась на его лицо, освещенное торшером, горделивый профиль, выразительные тени под выдающимися скулами.
- Итак, вернемся к делу о твоем нарушении уговора. Ты ничего не объяснишь? Нет? Может, просто извинишься?
Улыбка исчезла, Ром поморщилась и отвела глаза.
- Прости, если я подвела тебя с окулистом, но... Кэмерон, у меня все в порядке. Во всяком случае, я могу справиться сама.
- Да? - скептический тон словно оцарапал ее, как ногти грифельную доску.
От защиты Ром быстро перешла в наступление:
- А ты консультировался у врача по поводу своей боязни замкнутых пространств? Ведь нет? - торжествующе возразила она.
- Она существенно отличается от твоей болезни, Ром.
Она опять вскочила. Весь день на нервах. Подумать только - Реджи, внушавший ей всю жизнь, что Уоллингфорды презренны, вдруг снова породнился с ними! А тут еще этот чертов клещ подлил масла в огонь. Ром не могла долее сдерживаться.
- Послушай, я уже тебе говорила и повторяю снова: у меня все нормально, а с недомоганиями я прекрасно справляюсь сама. А ты воображаешь, что уже стал моим рыцарем, раз снял с меня клеща? Дудки, отстань. - Ромэни залилась краской, ей стало жарко, к вспотевшей спине прилипла шелковая блузка. Но это не помешало ей с радостью отметить, что Кэмерон тоже отнюдь не в благостном расположении духа. Его дьявольские глаза заблестели мрачным огнем, будто он хотел схватить ее за горло и придушить. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. - А теперь, если позволишь, - сказала она ровно и отчетливо, - я пойду поработаю еще пару часиков, а то изменится освещение. - С высоко поднятой головой она вышла, остро чувствуя провожавший ее взгляд, и хлопнула дверью. И тотчас стала сожалеть о своем взрыве. Но хоть голова прошла, и то слава Богу, вот только трудиться лень. А надо. Чем раньше она закончит работу и переедет отсюда, тем лучше. Ее беспокоило дурное предчувствие; оно вовсе не касалось намерения Кэмерона уложить ее в постель. Между ними росло напряжение, и вместе с ним - а точнее, усугубляя его - росло тягостное ощущение, будто бы скоро она узнает о Ромэни Кэрис больше, чем ей того хочется.
