- Вплоть до недавнего времени мы хотели от жизни одного и того же. Быть вместе и наслаждаться счастьем. И когда же все изменилось?
- На "Морском ястребе" мы жили в замкнутом фантастическом мирке. Тебе не нужна была никакая ассистентка, ты просто пожалел меня и дал мне работу. А мне работа, по правде говоря, вовсе не требовалась. Спустя пару месяцев у меня на счету окажется несколько миллионов. Я смогу купить все, что захочу.
- Если тебе нужны твои миллионы, отчего же ты сбежала из дому? И зачем осталась со мной?
- Я надеялась, что смогу стать иной. И какое-то время у меня даже получалось. Но позже я поняла: сколько ни притворяюсь провинциальной простушкой, девушкой из народа, ничегошеньки у меня не получается. На заднем плане все равно маячат эти миллионы. Я такая, какая есть, и изменить себя не в силах.
- Я не могу дать тебе ровным счетом ничего сверх того, что у тебя уже есть, - произнес Кеннет. - Могу лишь пообещать, что всегда буду рядом.
- Знаю, - улыбнулась Шатти. - И понимаю, до чего все непросто. - Она приподнялась на цыпочки и легонько дотронулась до его щеки. - Но нам было хорошо друг с другом. И я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Ты оказался рядом, когда мне некуда было пойти. Ты дал мне шанс понять, что я за человек. Дал шанс стать самой собой. А не просто Шарлоттой Арран Кэссилис.
Кеннет обнял ладонями ее лицо и поцеловал в губы - таким нежным и вместе с тем таким волнующим поцелуем, что прерывать его показалось бы кощунством. И все-таки Шатти высвободилась - мягко, но решительно. Руки ее дрожали.
- Пойдем со мной, - промолвил он.
- Не могу, - прошептала Шатти.
- Но я люблю тебя, - произнес Кеннет, глядя ей в глаза.
По щеке ее поползла слезинка. Лэверок смахнул ее большим пальцем.
- Я тебя тоже люблю, - произнесла Шатти, неуверенно улыбаясь. - Но этого недостаточно.
Может статься, однажды я вспомню сегодняшнее прощание и пожалею, что не поехала с тобой. Но я не хочу, чтобы ты однажды раскаялся в том, что между нами было. А если мы останемся вместе, этого не избежать.
- Я люблю тебя, - повторил Кеннет. - И никогда ни в чем не раскаюсь.
Шатти провела пальцем по его губам. Жалко улыбнулась на прощание, давая понять, что в слова его не верит. Быстро чмокнула его в щеку и побежала к машине. Открыла дверцу и забралась внутрь, даже не оглянувшись. Серебристый "бентли", словно только того и ждал, тут же тронулся с места.
Кеннет понятия не имел, как долго он простоял на одном месте и сколько прохожих обошли его стороной, гадая, что такое увидел он в конце длинной, темной, безлюдной улицы. Но вот налетел холодный ветер, швырнул пригоршню снежинок ему в лицо - Лэверок очнулся от транса.
Быть того не может, чтобы их с Шатти невероятное приключение так вот сразу взяло и закончилось! Он ни за что не допустит, чтобы любимая ушла из его жизни, даже не объяснившись толком. Он без борьбы не сдастся! Если люди влюблены друг в друга, им полагается быть вместе. В любой шотландской балладе об этом говорится, если на то пошло.
Кеннет направился к своей машине и забрался внутрь. Включил зажигание... Но дальше дело не пошло.
- И чего это я так взвился? - пробормотал Кеннет себе под нос. - Поеду себе в Бретань - и выброшу девчонку из головы!
Но он знал: разлюбить Шатти Арран окажется куда как непросто. Молодая женщина прочно заняла место в его сердце. Расстаться с ней означает распроститься с надеждой на счастье, что вплоть до недавнего времени даже не представлялось возможным.
- Ну, как ты себя чувствуешь нынче утром, милый дедушка? - Шатти проскользнула в дверь спальни больного с серебряным подносом в руках и улыбнулась, видя, что Энгус, полусидя в постели, с наслаждением читает журнал "В седле".
- Да я в полном порядке. По-моему, мне давно пора встать с кровати и вернуться к нормальной жизни. А то совсем обленился. Говорю тебе: ничем я таким не болен.
Шатти села на краешек постели. Энгус и впрямь больным не выглядел. Щеки слегка зарумянились, поседевшие волосы эффектно подстрижены. Не далее как вчера, несмотря на протесты родных, дедушка призвал к себе парикмахера. В общем и целом вид такой, словно неотразимый Энгус собрался на очередной великосветский бал или на ужин с друзьями.
- Врач говорит, тебе нужен покой. Завтра сможешь встать на пару часов, но о верховых прогулках и думать забудь до будущего месяца!
- А вот тебе, во всяком случае, давно пора вернуться к своим делам насущным, - промолвил Энгус. - Нечего тратить молодость на недужного старика.
- Никакой ты не старик. Ты мой дедушка. И скажу я тебе, такого молодого восьмидесятилетнего джентльмена не найдется во всей Шотландии, а может, и в Англии тоже.
Дед потрепал внучку по руке.
- Посиди со мной рядышком, родная. Чайку выпьем.
Шатти разлила чай по чашкам и протянула одну из них Энгусу.
- До чего я рада, что тебе лучше! Я так волновалась!
- А я за тебя, по-твоему, не тревожился? - усмехнулся дед. - Вот уж не думал, что после наших с тобой задушевных бесед о приключениях ты возьмешь да и сбежишь из дому! - Старик поднял глаза на внучку. - У меня такое чувство, будто это я во всем виноват.
- Ты советовал мне взять жизнь в свои руки, - возразила Шатти. - Так я и поступила.
Дед отхлебнул чаю и поставил чашку обратно на поднос.
- Итак, ты с головой окунулась в жизнь, полную захватывающих приключений... Так отчего же вид у тебя такой печальный, детка?
Улыбнись-ка мне своей милой улыбкой и расскажи все, как есть.
Шатти тихонько рассмеялась.
- О, я перепробовала столько разных занятий! Кем только не работала! Где только не жила! - Она помолчала, борясь с накатившим волнением. - И вдобавок, ты представь только, влюбилась по уши.
Дедушка Энгус изогнул брови.
- Влюбилась по уши? Ну что ж, теперь понятно, отчего ты нос повесила. Не хочешь ли чистосердечно признаться старику, как все было?
- Чудесно, дедушка, просто чудесно! Он такой нежный, такой заботливый, такой благородный! Он думал, что я простая официантка в пабе, но ему было все равно. Он полюбил меня такой, какая я есть, а вовсе не из-за денег. Приютил меня, дал мне работу. Защищал от всех опасностей.
- А чем сей юный джентльмен занимается? - полюбопытствовал дед.
- Ну, состояния у него, в общем-то, нет...
Он писатель. Я помогала ему с его новой книгой. Он нанял меня в ассистентки.
- А целоваться он умеет, этот твой писатель?
- Дедушка! Как ты можешь спрашивать? - задохнулась Шатти.
- Послушай, мы с тобой всегда доверяли друг другу наши тайны. Честность - вот наш девиз.
Так что должен же я убедиться, что парень и впрямь достоин моей внучки!
- Ах ты, противный любопытный старикашка! Если хочешь знать, по части поцелуев он даже тебе сто очков вперед даст!.
- Значит, целуется он получше этого задохлика Мира?
- О, еще бы! - хихикнула Шатти.
- Вот и славно, - подвел итог дед, поглаживая руку внучки. - А то этого Мюира я всегда терпеть не мог. У него глаза так и бегают... Сразу видно: проныра из проныр!
- Всю свою жизнь я вела себя как хорошая девочка, слушалась родителей. Они мной гордились, - задумчиво произнесла Шатти, разом посерьезнев. - Но я понятия не имела, какова я на самом деле. И к замужеству я готова не была.
Ты ведь это сразу понял, верно?
Энгус кивнул.
- А теперь ты наконец-то разобралась в себе, детка?
- Думаю, да. Хотя бы отчасти.
- Благодаря этому твоему писателю?
- Да, - призналась Шатти. - С ним я чувствую себя свободной. Весь мир словно утрачивает значение, важно только то, что мы вместе.
- Так где же это чудо из чудес? Почему я еще не познакомился с этим замечательным молодым человеком?
- Сейчас он в Бретани,. - вздохнула Шатти, разглядывая сцепленные пальцы. - Он уехал вчера, на четыре месяца. Он звал меня с собой, но я сказала "нет".
- Так почему, во имя всего святого, ты сказала "нет", а не "да"?
- В силу многих причин, - потупилась Шатти.
- Надеюсь, что я в число этих "многих причин" не вхожу.
Она ласково сжала руку деда.
- Разве я могла не вернуться, услышав, что ты болен?
- Но мне уже лучше. Так поезжай себе в Бретань, к своему милому, и будь счастлива.
- Все куда сложнее, дедушка, - пожаловалась Шатти. - Он очень гордый человек, а я вся из себя богатая и титулованная... Боюсь, вместе нам не быть. Папа его в жизни не одобрит. Вряд ли Кеннет хоть раз в жизни заглядывал в биржевые сводки. Он живет на старой рыболовной шхуне. У него и фрака-то нет! А с мамой просто удар случится.
- Да плюнь ты на отца! Твой папаша - вздорная старая перечница, вот кто он такой. Да и мать не лучше. До сих пор не верю, что мы с Беатрис произвели на свет такую манерную жеманницу. Наверняка в клинике младенцев подменили. У моей дочери ни искры авантюризма в душе нет! Так что эти двое будут тебя тиранить и мучить, пока в могилу не сведут. - Дед указал на столик у окна. - Дай-ка мне вон тот альбом.
Шатти послушно вручила больному роскошный, с золотым тиснением альбом с фотографиями. Энгус открыл его и задумчиво перелистнул страницы, ища нужную. И, наконец, указал на изображение себя самого в форме курсанта военно-морского училища.
