Проговорив последние слова, Франсин некоторое время не поднимала головы. Мэг тронула ее речь, ведь в ней нашлись слова поддержки в адрес Люсинды. Но все же проповеди чего-то не хватало. Только в конце церемонии Мэг поняла, что Франсин на самом деле не жизнь Этана восхваляла и оплакивала. В своей речи она даже не упомянула о его харизме, смехе, голосе, о бурном, иногда неуправляемом энтузиазме. Она говорила о том Этане, которого знали Ларк, дочери, друзья и соседи. Она восхваляла его общественную работу, его достижения в искусстве. Хотя она и упомянула все достоинства Этана, было такое чувство, что она говорила о совершенно незнакомом ей человеке. Она даже не упомянула о волевом, самоуверенном Этане, с которым у них были разногласия.
Мэг, погрузившись в собственные мысли, даже не заметила, что пауза затянулась надолго. Все присутствующие ждали, когда Клинт начнет играть фугу Баха, которую он всегда исполнял после молитв, но в церкви было тихо. Заплакал ребенок. По залу пронесся шепот, люди стали поворачиваться друг к другу. Франсин вышла из-за кафедры и вопросительно посмотрела в сторону органа.
Когда все стали подозревать, что что-то произошло, Клинт заиграл. Ноту за нотой, аккорд за аккордом, он играл с вдохновением, с самоотдачей… Это было странно и не похоже на Клинта, но Мэг показалось, что он играл… идеально.
В подвале церкви было так много народу, что Мэг несколько минут не могла спуститься по ступенькам. К тому же мешали три стола с закусками, которые Жанин поставила справа от лестницы. С одной стороны, это было удобно, так как они стояли близко к кухне, но, с другой стороны, возле лестницы толпились люди, которые хотели взять напитки и печенье. Поэтому вновь пришедшим приходилось буквально локтями прокладывать себе путь.
— Простите, — сказала Мэг. Протискиваясь сквозь толпу, она наступила на пятку женщине, которая шла впереди.
— Ничего, — ответила женщина. Голос показался Мэг знакомым, поэтому она решила рассмотреть ее лучше. На ней были черная вельветовая шляпка, жемчужные бусы с застежкой в виде бабочки с логотипом «Микимото», сшитый по индивидуальному заказу черный костюм из крепа. Мэг разглядела туфли, которые стоили долларов триста, не меньше.
— Ханна? — позвала Мэг.
— Да? — ответила женщина. Шляпка мешала разглядеть цвет ее волос. Из-за тесноты она смогла повернуться только вполоборота. Взглянув на Мэг, она сказала: — Это ты! Мэг, я так тебя искала! Ты знаешь…
Из-за шума голосов Мэг слышала лишь обрывки фраз: «Ужасный град… машину так и водило… Я боялась, что не успею… в отчаянии…»
Наконец Мэг решилась спросить:
— Что теперь будет с выставкой Этана? Было так много дел и забот, что я ни разу не вспомнила о тебе и о галерее.
— Что?! — раздраженно выкрикнула Ханна. — Я ни черта не слышу в этом бардаке!
— Я тоже, — ответила Мэг. — Давай поищем более спокойное место. — Она указала в дальний угол зала, где стояла вешалка.
— Такая толпа! — возмутилась Ханна, когда они в конце концов туда добрались. — Кто все эти люди?!
— В основном, жители этого города, — ответила Мэг, оглядываясь и пытаясь увидеть друзей и соседей Этана глазами Ханны. Возрастом от тридцати до сорока, располневшие и безвкусно одетые, если исходить из стандартов Манхеттена… Рядом с ними стояла женщина, на которой был голубой брючный костюм из тонкого трикотажа с розовой окантовкой и белые кроссовки «Reebok». В таком виде житель Нью-Йорка не вышел бы даже на пробежку. Свои редкие крашеные белые волосы она завязала сзади в хвост. Мэг видела эту женщину в городе, в машине у нее всегда сидело много детей. Возможно, ей было чуть больше тридцати, но выглядела она намного старше.
— Тогда понятно, — сказала Ханна, оглядывая комнату. — Очень интересно. Это совсем не то, что я ожидала. По рассказам Этана я представляла себе более красочную картину, ты понимаешь. Природа во всей ее дикой красе! А на деле магазин «Стоп-н-шоп» находится в пятнадцати минутах езды отсюда, я видела, когда проезжала мимо.
— Ты проезжала через Монтвиль, — сказала Мэг, а потом, пытаясь оправдать мнение Этана о городе в глазах Ханны, продолжила: — Ред-ривер считается провинциальным городком. Некоторые фермы здесь размером с небольшие графства. Жизнь здесь довольно сложная. Люди много и тяжело работают. И они здесь… незаметные, что ли.
— Да, я это вижу, — сказала Ханна.
— Произошедшее шокировало их, — продолжала Мэг, — это тихий городок, здесь каждый знает каждого. Для них убийство — это что-то неслыханное.
— Убийство — шок для любого человека, Мэг!
— Правда, — ответила Мэг. Они помолчали минуту, но вокруг них все еще было шумно. После торжественной службы в церкви дети почувствовали себя освобожденными и носились по залу, оглушительно хохоча. Чтобы хоть что-то услышать, приходилось кричать. Сквозь общий шум до Мэг долетали обрывки фраз:
— Я же его только в среду видела, у Агвей, вместе с девочками…
— Я слышала, что ее мать алкоголичка.
— Первая жена… совсем пропащая. Им надо было от нее избавиться, правда?
— Да уж. Вы знаете, когда такие вещи происходят в семье…
Мэг очнулась и поняла, что Ханна пытается ей что-то сказать. Она почувствовала на щеке ее дыхание, когда та наклонилась ближе и сказала:
— Я знала о вас с Этаном.
— Что? — спросила Мэг, уставившись на Ханну. Впервые она заметила у нее под глазами паутинку морщин и складки у рта.
— Этан рассказал мне о том, что происходило до того… до того, как он был убит.
— Происходило?! — прокричала Мэг. — Ничего не происходило! Этан все выдумал. — Мэг почувствовала, что у нее сильно забилось сердце. В комнате сразу стало слишком жарко. Ей показалось, что голова готова расколоться от гнева. Этану с его самоуверенностью, похоже, очень легко было сделать вывод о том, что она отвечает ему взаимностью. Стоило ему загадочно улыбнуться, пожать плечами на какой-то вопрос, заданный Ханной, и вывод готов: как может одинокая женщина устоять против такого мужчины, как Этан? Для людей, имеющих современные взгляды на жизнь, к которым относилась Ханна, тот факт, что Этан был зятем Мэг, не имел никакого значения.
— Мэг, не волнуйся, — сказала Ханна, беря ее под локоть. — Ты можешь мне доверять. Я очень осторожна в таких вопросах. Бог знает, но я очень хорошо тебя понимаю. Для меня он тоже много значил. Когда я его увидела, я поняла, что в нем есть особое обаяние, которое привлекает людей.
— Возможно, так и было, — ответила Мэг, — но меня никогда не влекло к нему. Я не знаю, что он сказал тебе, Ханна, но это все неправда.
Ханна держала в руке пластиковый стакан. Делая глоток, она как бы оценивала Мэг.
— Ты слишком разволновалась, — произнесла она протяжным голосом. — Я подняла эту тему только из-за того, что подумала, что ты, должно быть, очень расстроена и тебе хочется поговорить с кем-нибудь. Я думала о тебе, как о друге Этана, а следовательно, и моем друге. Надеюсь, я не расстроила тебя. Искренне говоря, меня все это так угнетает… Это был для меня такой шок! Знаешь, мы встречались с ним в пятницу вечером. Он сказал мне, что между вами произошла любовная ссора…
— Ханна, мы не были любовниками, — прошептала Мэг, оглядываясь по сторонам. Но, похоже, никто не интересовался их беседой. Мэг и Ханна были приезжими, и в любое другое время они непременно оказались бы в центре событий. Но в тот вечер жителей Ред-ривера интересовала только одна тема — убийство Этана Мак-Гована.
— Как скажешь, — прошептала Ханна в ответ. — Говори, что считаешь нужным. Я понимаю, в каком ты положении, правда. Мэг, я только хочу, чтобы ты знала — я понимаю больше, чем ты думаешь. Я знаю, каким особенным мужчиной был Этан. И если ты когда-либо захочешь поговорить со мной об этом…
В подвале было слышно много голосов. Мэг понимала, что Ханна все еще говорит с ней. Вокруг все двигалось: люди пили, жевали, говорили, смеялись. Она почувствовала запах бурбона. Пришла тошнота, как будто выпила она сама. Комната преобразилась, перед глазами все поплыло. Мэг с трудом удерживала равновесие.
— С тобой все в порядке, дорогая? — спросила Ханна.
— Да, думаю что… — Мэг повернулась в сторону двери, которая вела на автомобильную стоянку. — Мне надо выйти на воздух.
Гроза прекратилась, и уже наступали сумерки. Была почти половина пятого. Сквозь ветви сахарного клена, который рос возле церкви, был видны звезды. На стоянке было много машин, они блестели, так как на металлических поверхностях после дождя образовалась тонкая корка льда. Лед под ногами хрустел, как стекло. Было сыро и холодно, но Мэг не хотелось искать пальто. Несмотря на то что на ней был легкий костюм из шерсти, когда она вышла на улицу, то почувствовала, что ноги и руки как-будто занемели. Потом появилось ощущение, что не только руки и ноги, но и все тело словно заснуло.
